Sweet dreams
Шрифт:
Ей не нравится всё это, поэтому она несколько секунд колеблется и даже разворачивается, чтобы уйти, пытаясь убедить себя, что так будет лучше.
— Милли, не играй с огнём, иначе ты сгоришь, — шепчет она сама себе под нос, когда возвращается обратно и подходит к тому самому месту, где стоит парень.
Когда Финн поднимает голову, девушка сразу понимает, что он не в настроении.
— Я знаю, что это меня убьёт, — говорит он, закатывая глаза. — Ты много раз говорила мне об этом в прошлом. — Он выпускает изо рта струйку сизого дыма. — Но сегодня я не настроен слушать проповеди. Так почему бы
Милли поднимает бровь, раздумывая, какое оскорбление лучше сказать ему в лицо первым. Однако она ничего не говорит и просто подходит немного ближе, и опирается спиной на ствол дерева, на которое уже привалился Вулфард.
— Тебе не нравится мой внешний вид? — спрашивает она, немного нервно облизывая губы. — Разве я не выгляжу хорошо?
Парень с сожалением хмурит брови и отрицательно качает головой.
— Это не так.
— Тогда что? — Улыбка появляется на губах девушки. — Юбка слишком короткая? Верх слишком закрытый? — Как только она максимально приближается к нему, Финн тут же шумно сглатывает и вцепляется одной рукой в ствол дерева. — Скажи мне, что тебе не нравится, Вулфард, — шепчет она, привставая на носочки так, что кончики их носов соприкасаются, а их дыхание смешивается между ними.
— Ты выглядишь чертовски красиво, — бормочет он, закрывая глаза. — И у меня нет тебя.
Браун использует его отвлечённость и вытягивает у него сигарету. Внезапно его глаза распахиваются. Когда она бросает сигарету на землю, наступая на неё сверху, это вызывает у неё удовлетворённую усмешку.
— Милли, вот дерьмо! И чем я теперь успокоюсь? — Она просто пожимает плечами, потому что ей всё равно, а вот Вулфард, кажется, очень расстроен.
Неожиданно он круто разворачивается, прижимая её к стволу дерева, положив руки ей на талию. Он держал крепко, явно не собираясь отпускать её так просто, и это было так волнующе опасно.
— Я знаю — тобой, — говорит он, прежде чем поспешно поцеловать её в губы.
Дыхание Милли обрывается в тот момент, когда это происходит, но этот поцелуй для неё будто возвращение к жизни. Она чувствует колоссальное облегчение, как будто Финн одним своим движением унял в ней все её страхи и боли, поэтому она обнимает его за шею, пока их губы лихорадочно сталкиваются. И она чувствует это. Чувствует, как через всё её тело проходит электрический разряд. И её сердце замирает.
Она ничего не делает, чтобы избежать этого. Потому что вместо того, чтобы бежать от огня, она пылает пожаром в объятиях Финна.
========== Часть 20 ==========
— А потом он поцеловал меня, — говорит Милли, разминая атрофировавшиеся за время бездействия мышцы.
— И что ты сделала? — спрашивает Ноа, удивлённо приоткрывший рот.
Он сидит на скамейке в зеркальной комнате, разминая в руках цветной пластилин, тренируя свою мелкую моторику.
Браун быстро разгибается и смотрит на него, а её лицо выражает замешательство.
— Ну… я ответила на поцелуй.
— А Уайатт?
— На самом деле, я понятия не имею, где он был, — послушно отвечает она, снова возвращаясь
к разминке.— И что ты почувствовала? — допытывается Шнапп.
— Ну… — Одно воспоминание об этом заставляет её щёки ярко пылать. — Это было дико, жёстко, а ещё немного… горячо. Это был один из тех поцелуев, которые захватывают дух, и ты чувствуешь дрожь во всём теле, и ты не можешь контролировать себя… Я знаю, это не очень… мило и романтично, — говорит девушка, чуть хмурясь. — Так не должно быть, но моё тело просто…
Ноа морщится и качает головой.
— Да я не об этом. Как ты себя чувствовала после поцелуя, я это имею в виду, — объясняет он, всё ещё жмурясь от отвращения.
— Ох… — Милли замолкает, обдумывая ответ. — Виноватой. Чрезвычайно виноватой. Это так неправильно, Шнапси. Я много думала о Уайатте, он очень хороший. Видимо, Бог наделил меня и мою жизнь таким благородным и милым человеком, чтобы исправить всё плохое, а я, в итоге, только всё разрушаю, горячо целуясь с моим бывшим парнем. Я надеюсь, что и Господь, и Уайатт однажды всё-таки простят меня, — тяжело выдыхает она и продолжает растягивать мышцы ног.
Сегодня был первый раз, когда она решила потанцевать, с тех пор, как её сначала поселили в больничном крыле, а затем выписали оттуда. Не то, чтобы она сильно горела желанием двигаться, но танцы помогали ей отвлечься от того вороха мыслей, что скопился в её голове.
— Я понимаю… — наконец-то говорит парнишка, хоть и с долей сомнения в голосе.
— Я избегала Уайатта все эти дни, потому что я не знаю, что мне делать, поэтому я и обратилась к тебе. Я буду твоим верным падаваном, мастер Йода. — Девушка лукаво смотрит на своего лучшего друга, а вот Ноа глядит на неё в ответ с некоторым беспокойством.
— Да ты прямо очень любишь «Звёздные войны». — Милли неловко ему улыбается и снова возвращается к растяжке. — Можно я скажу честно?
— Конечно.
— Вы ведь с Уайаттом даже не встречались, — начинает Шнапп самым невинным тоном, как будто он не хочет задеть её, или что-то в этом роде. — Ты просто один раз сходила с ним на свидание, и всё.
— Ноа! — восклицает Браун, прекращая разминку. — Да, может быть и так, но я не думаю, что он запросто целуется с другими девушками. Да, я знаю, что мы не встречаемся, но всё равно есть определённые… обязательства.
Какая-то её часть всё же расслабилась после слов друга, а вот другая по-прежнему негодовала.
— Я слышал, что ему нравится одна медсестра…
— Что? — Милли в буквальном смысле уронила челюсть на пол. — Не верю! Какая?
Парнишка пытается сдержать смех, заметив её реакцию.
— София.
— Лиллис? — буквально выплёвывает фамилию она, как будто это бранное слово. — Рыжая? — Ноа утвердительно кивает. — Но она же старше него!
— И что? — Пожимает плечами Шнапп, как будто это ничего не значит.
— Этого не может быть!
Она немного злится, хотя у неё нет на это особых причин. Но вот ведь подлец!
— Поверь, потому что он с ней целовался, — говорит парнишка.
Ну вот, теперь она снова чувствует себя отвратительно.
— Но мне кажется, ты не имеешь права устраивать ему сцены ревности, когда сама зависаешь с Финном.
Милли молчит в ответ и встаёт на ноги, чтобы наконец-то начать танцевать.
Чёрт, а ведь Ноа прав…
— Лучше бы ты ничего мне не говорил, Шнапси, — глухо бормочет она. — Ладно, я сейчас включу музыку, чтобы потанцевать.