Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша
Шрифт:
— Она в безопасности, — машет рукой Гуань Се: — я ее пока в «Персиковый Сад» устроил, она с госпожой Бэйхуа беседует. Дурному ее учит. Госпожа Бэйхуа в шоке.
— Ну… Лилинг… она может палку перегнуть, ага. — кивает Сяо Тай: — возомнила себя жрицей нового культа. Истина ей, дескать открылась и теперь она ее в массы несет. Я уж ей говорила, чтобы она без фанатизма на практике свои теории применяла, но…
— Да! И что это за «Моя сестра — Бог, нет Бога, кроме моей сестры»?!
— Я же говорю — перегибает палку девчонка. Но что я могу поделать? — пожимает плечами Сяо Тай: — ты начинки побольше клади, ее у меня много, да и булочки сочнее получаться.
— Демоны с ними, с твоими булочками! — горячится Второй Брат: — меня вот эта твоя вседозволенность поражает! Ты не должна этому учить! Ты — Госпожа, и эти все вокруг, твои последователи — должны тебя слушаться, а не идти на поводу у вседозволенности!
— Такая постановка вопроса для тебя самой вредна, — убеждает ее Второй Брат: — если каждый боец и каждый генерал из твоей армии будут думать, что ничто не истинно, значит не являются истинными и твои слова, твои приказы! Если все дозволено, значит дозволен и бунт! Дозволен хаос! Анархия!
— Вот даже как. Ты ложкой не размахивай, начинки много, однако это не повод ее по кухне разбрасывать. — говорит Сяо Тай: — аккуратнее с начинкой.
— В твоей идеологии есть червоточина. Сосредоточение структурной слабости, то, что разрушит преданность и поставит под вопрос объединение. Ничто не истинно, все дозволено — это идеология бунтарей, одиночек, любую организованную структуру такая идея подорвет. Никто не будет сотрудничать, никто не будет исполнять взятые на себя обязательства, никто не будет помогать друг другу, подчиняться приказам или отдавать их. Невозможно представить себе армию без внятной структуры и иерархии, без приказов и наказаний за неисполнение.
— Тут я с тобой согласна, — кивает Сяо Тай: — любая организованная структура требует как правил, так и наказаний-поощрений за их соблюдение. Иначе тут начнется анархия, хаос, крики и рок-н-ролл.
— Ну вот. Раз уж ты со мной согласна…
— Да погоди ты. Лилинг что тебе сказала? Не говорила про следующую ступень? — Сяо Тай отряхивает руки и одним движением распределяет муку по столу: — вот смотри — тут вот… — она давит пальцем, проделывая отверстие в слое муки, насыпанном на столешницу: — точка «А». Человек, который подчиняется всем законам социума, нормам и правилам, установленным другими, будь то законы, обычаи или традиции, а то и просто «у нас так принято». В случае, если человек вынужден их нарушить — он переживает, у него фрустрация. А то и чего похуже. Например — вот вы все тут разбойники, а с точки зрения обывателя разбойником быть — уже ужасно. Не одобрят соседи, не одобрит общество, а государство и вовсе голову отрубит, если руку дотянутся. Но для вас это нормально, а обычный человек и в депрессию впасть может. Хотя он делает только то, что необходимо для собственного выживания. Так вот, например, девушки, которых изнасиловали — идут и топятся потом. Потому что общество осудит и неважно, жертва ты насилия или нет, порочная девка и все тут. Ни замуж не выйти, ни на работу устроиться. Вот на первом этапе эти все рамки и границы — осознаются как внешние. Не имеющие отношения к тебе самому. Свобода. Делай что хочешь. — она проводит дугу от точки вверх: — вот она. Следующий этап — дуга идет дальше: — осознание того, что если ты свободен абсолютно, то у тебя нет ориентиров. Тут в качестве отправной точки выбирается человеческая воля, своя собственная. Вот чего хочешь — то и есть твоя Истина. Твоя Правда Жизни. Даже если есть желание на кровати валяться и не вставать — да ради бога. Правда даже для того, чтобы такую жизнь себе обеспечить — придется потрудится. Это этап постановки цели, настоящей задачи, не поставленной перед тобой вашим средневековым обществом, а своей. Вот тут человек сам выбирает свою цель. — Еще одна дуга: — а потом приходит осознание того, что в одиночку добиться этого невозможно и что для того, чтобы увеличить свои шансы на успех — придется сотрудничать с другими. А это значит — соблюдать правила и нормы, принятые в обществе. — палец Сяо Тай завершает круг, вернувшись в исходную точку.
— И вот так круг замыкается. В конечном итоге Посвященный осознает истину, будучи внутренне свободным, понимая, что может и не соблюдать правил и норм, но тогда он будет нести ответственность за это. Никто не будет сотрудничать с человеком, который не исполняет своих обязательств. Или подчиняться лидеру-самодуру.
— Постой. Так в конечном итоге твоя последняя ступень посвящения просто возвращает человека в то же самое место, откуда он и вышел? Вся эта философия никуда не ведет и в конце концов все то же самое — подчиняйся старшему, исполняй правила?
Это жестоко, Седьмая… — говорит Гуань Се, положив слепленный пирожок на противень и глядя на нарисованный в муке круг.— Ну конечно же нет. Ты не понял? — Сяо Тай кладет на противень очередной пирожок. Любуется их стройными рядами, словно солдаты в битву собрались, думает она.
— Это круг, Седьмая. Твои рассуждения вышли отсюда, сюда и вернулись. — Второй Брат указывает на ее рисунок на столе: — одна и та же точка, видишь?
— Это не круг, Второй Брат Гуань. Это — спираль. Добавь сюда третье измерение. — Сяо Тай протягивает руку над покрытой мукой столешницей и прикрывает глаза. Частицы муки взвеваются вверх в золотистом свете Ци, танцуют и выстраиваются в спираль, идущую снизу, от рисунка круга.
— Видишь? С точки зрения двух измерений это та же самая точка, однако, если добавить третье — это совершенно другая точка. Она — выше. Те же координаты на плоскости, но иные по высоте. Человек, который осознал, что правила не важны и могут не исполняться — приходит к тому, что нужно их исполнять, но на другом уровне. Он сам выбирает те рамки и те правила, которые ему нужны. Он выбирает быть благодарным со своими последователями и союзниками, но не потому, что «так положено», а потому что так будет лучше, так он обеспечит себе большую вероятность успеха. Точно так же он сможет отринуть и те правила, что мешают ему, например «нужно быть жестоким с врагами, убить их всех и семью вырезать» — если это ему не нравится и не обеспечивает преимущества. Так что… эта идеология частично возвращает тебя к истокам, туда где правила очень нужны, но на совершенно другом уровне. — она кивает на висящую в воздухе спираль из мелко просеянной муки: — как я и говорила. Не круг. Спираль.
— Но… тогда получается эта последняя ступень посвящения? Все возвращается на круги своя, Инь и Ян, Свет и Тьма, Порядок и Хаос… все предопределено. — говорит Второй Брат и кладет еще один слепленный пирожок на противень. Он определенно наслаждается философским диспутом. Третий Брат Чжан — зевает во весь рот, ему скучно.
— Если идти по кругу, то да. Но если за основу мы берем спираль… — Сяо Тай взмахивает руками и частицы муки кружат в воздухе, источая золотистый свет, образовывая светящуюся спираль, уходящую далеко вверх, куда-то под потолок… а может и выше.
— У познания нет границ. — говорит она, запрокидывая голову и смотря вверх: — тот, кто утверждает, что мог сосчитать степени посвящения — лжец. Эта дорога бесконечна.
Некоторое время они смотрят вверх, туда, где под высоким потолком кухни пропадает светящаяся спираль.
— Это все конечно хорошо, — замечает Чжан Хэй: — но когда жрать-то будем?
Глава 22
Сяо Тай открыла глаза, просыпаясь как обычно — одним толчком, сбрасывая с себя сонную дремоту и заторможенность. Она зевнула и осмотрелась.
— Доброе утро, госпожа. — почтительно сказала Минмин: — пора вставать. Прошу прощения.
— Не за что просить прощения. Ты молодец. — сказала Сяо Тай, протирая глаза и скидывая с себя одеяло: — просила разбудить пораньше, ты и разбудила. Вообще удивительно, у тебя что, часы внутри встроены, как ты все время вовремя просыпаешься?
— Всегда так было, госпожа, — отвечает Минмин, помогая ей надеть халат: — с самого раннего детства я всегда с утра вставала пораньше. Зато вечером меня быстро в сон клонит.
— Ясно. Ты у нас жаворонок, — зевает Сяо Тай: — а я вот терпеть не могу рано вставать, но надо. Повар вообще раньше всех встает, но умный повар — с вечера себе заготовки делает, чтобы с утра не носиться по кухне как курица с отрубленной головой.
— Ну так у нас все готово со вчерашнего. Только кашу сварить, да чай поставить. — говорит Минмин. Манера Седьмой Сестры варить чай в одном котле сразу на всех, — местных просто шокирует, непривычные они. Тут чай — это дело интимное и высококультурное, но Сяо Тай решительно намерена ниспровергать и расширять, а потому и чай заваривают на всех сразу, а чтобы не выплеснули на землю — добавляют тростникового сахара и молока для питательности. Так вот и возник «чай Седьмой Сестры», похожий на монгольский «сай» — такой горячий напиток с молоком, сахаром, солью и чуточкой масла. Конечно же настоящие гурманы и ценители чая как традиции — тут же заклеймили бы эту Сяо Тай как богохульницу и еретичку, а то, чего доброго, и чайными принадлежностями до смерти забили… однако же большинство из добрых молодцов-удальцов с Горы Тянь Ша не были чайными снобами или гурманами и ценителями. Большинство из них вообще раньше крестьянами были и горячему сладкому напитку, поддерживающему силы и утоляющему жажду и голод сразу — были только рады. Так что Сяо Тай вздохнула с облегчением, убедившись, что никто с ней за варку чая в общем котле драться насмерть не будет.