Сын болотной ведьмы

Иногда мне казалось, что я сойду с ума – хотя как может сойти с ума автономно существующее сознание, болтающееся рядом с телом? Да, был момент радости уже только от того, что узнал: с Лери все в порядке. Но с тех пор прошло время. Вестар больше не появлялся. Эмона тоже не приносила никаких новых известей из замка. Гергис периодически ныл, что хочет к маме, чем здорово действовал на отсутствующие нервы.

А иногда я и сам начинал мысленно ныть, как капризный ребенок.

Вестар сказал, что Лери рядом, в городе. Неужели ей не хочется увидеть свою дочь? И… меня?

Прекрати, одергивал я себя. Это слишком опасно, и для нее, и для Мариллы. Даже доехать сюда по такой погоде – уже непросто. Надо набраться терпения!

И вот одним из бесчисленных вечеров, когда Гергис засыпал, а меня затягивало в сон вместе с ним, я словно почувствовал: что-то произошло. Если в сырую погоду находишься рядом с высоковольтной линией, слышен тихий гул. Вот и сейчас мне показалось, будто воздух гудит от напряжения.

А утром гудела уже вся деревня. Новость пришла из замка и мгновенно разлетелась с одного конца до другого. Рейне ее принесла, разумеется, сестра, прибежавшая в крайнем возбуждении.

Правитель оказался самозванцем, сумевшим с помощью колдовства захватить трон. Прямо на глазах у всех членов внутреннего круга он превратился из Гергиса в какого-то проходимца, которого позднее опознали как сына болотной ведьмы Кэрригана, которого та родила от покойного Морана.

– Вот это да! – очень натурально ахала и охала Рейна, притворяясь изумленной. – Кто бы мог подумать!

Было интересно, каким образом развеялись чары, но гораздо больше меня волновало другое. Для нас с Гергисом ничего не изменилось. Законный правитель Эскары по-прежнему представлял собой тело взрослого мужчины с двумя сознаниями, и управляло телом сознание ребенка. Это заклятье оставалось в силе.

Когда Гергису сказали, что он отправится в столицу, его интересовали только две вещи: увидит ли он там маму и поедет ли с ним Рейна, а вместе с ней и дети. Та отвечала уклончиво: все может быть. Но при этом пребывала в растерянности не меньше, чем я.

Это только со стороны казалось, что все благополучно разрешилось. Коварный заговор разрушен, самозванец в тюрьме ждет суда настоящего правителя, который со дня на день вернется в Неллис – к всеобщему ликованию. Правда, ликование будет недолгим, когда выяснится, что тот стал слабоумным. И даже если Кэрригана с мамашей казнят, вряд ли это поможет.

И еще одно. Лери обвинили в супружеской измене. Наверняка какие-то лжесвидетели подтвердили, что видели ее в пикантном сюжете с Вестаром. Факт налицо, и закон в этом случае суров. Жена правителя изменила мужу, что приравнивается к государственной измене. Кем на самом деле был этот муж, никого уже не интересует. И она, и Вестар сейчас беглые преступники. Только Гергис мог бы снять обвинение, убедив суд, что это было частью заговора, а свидетели солгали. Но он сейчас даже не подозревает, что такое измена и кто такие эти люди.

Когда Эмона ушла, выложив свои новости, Рейна долго сидела, обхватив руками голову. Пока ее не заставил очнуться вопрос Бирна:

– Мама, тетя Эмона говорила, что правитель Гергис пропал. А наш Гергис – это случайно не он?

– Он, - кивнула она обреченно. – Ты же слышал, его заколдовала ведьма. Поэтому он такой… странный.

– Меня заколдовала ведьма? – от удивления Гергис застыл с раскрытым ртом.

– Высшие силы! – застонала Рейна. – Кто бы мне сказал, что делать?

– Наверно, надо рассказать об этом в замке, - предположил Маркус.

– Ты прав, - вынуждена была согласиться она. – Следите за девочками.

Ближе к обеду наместник Эльберт лично явился к Рейне, чтобы проводить Гергиса в Одден, откуда тому предстояло с почетом отправиться в столицу. По ее словам, Эльберт был поражен и не сразу поверил. Правитель зачарован и находится в деревне, да еще и вместе с принцессой, которая, как выяснилось, не умерла?! Если так, необходимо побыстрее продемонстрировать свои верноподданнические чувства.

Надо думать, он был сильно разочарован, обнаружив, что Гергис, мягко говоря, не в себе – никого не узнает и вообще не понимает, что происходит. Но когда тот потребовал, чтобы Рейна и все остальные поехали с ними в Неллис, вынужден был подчиниться.

– Я отправлю в столицу вестового, господин, - сказал Эльберт с поклоном. – Чтобы там подготовились к торжественной встрече. А пока прошу вас последовать за мной в замок.

Похоже, замок Гергис не помнил вообще, как и дворец. Во всяком случае, рассматривал все с разинутым ртом. Ну еще бы, попасть из хижины на болоте и крохотного деревенского дома в такую роскошь! А все вокруг кланяются и приветствуют его. Разумеется, ему было невдомек, что все видят в нем правителя страны. Даже я с удивлением наблюдал эти расшаркивания перед сопливым мальчишкой, хоть и знал, как он выглядит на самом деле.

Эльберт привел Гергиса в комнаты, которые за летние месяцы я привык считать своими.

– Это ваш временный слуга, господин, - он указал на худощавого мужчину средних лет в синей одежде замковой прислуги. – Его зовут Сагирис. Он поможет вам здесь и по пути в столицу, а потом…

– А мама ждет меня там? – перебил Гергис, вытаскивая из подушки перышко.

Слуга вытаращил глаза, и я подумал: если в замке еще не все знают, что у заколдованного правителя плохо с головой, то не пройдет и часа, как об этом станет известно последнему запечному таракану.

– К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, господин, - дипломатично уклонился Эльберт, спрятавшись за непроницаемую маску. – Ведь мы же с вами здесь.

Сагирис принес Гергису ужин, помог принять ванну и лечь в постель. Часы на башне отбивали удар за ударом, а мальчишка все вздыхал и вертелся с боку на бок. Хотел бы я знать, о чем он думает. Но судя по облаку эмоций, ни о чем хорошем. А я размышлял о том, почему его зачарованный сон не развеялся, когда с Кэрригана слетела личина. Вывод напрашивался только один: это никак не связано между собой. Сон – всего лишь средство держать пленника на коротком поводке. Чтобы не удрал.

Три удара – перевалило на четвертый час, самый темный и тягостный для тех, кого мучает бессонница. И я вспомнил выражение другого мира: ночь темнее перед рассветом. Как хотелось верить в этом!

Словно в ответ на мои мысли тихо скрипнула, открываясь дверь.

– Мама? – Гергис сел на постели, вглядываясь в темноту.

Чиркнуло огниво, загорелась тускло маленькая масляная коптилка, и я увидел… Вестара. А за ним – Лери. На ней был черный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, но я, наверно, узнал бы ее и в полной темноте. Она бросилась к Гергису, обняла.