Сын детей тропы

— Так он мёртв? — спокойно переспросил Клур. — Хорошо. Хорошо...

Об огне забыли, и он притих и начал засыпать. Старый охотник потянулся за хворостом, и оказалось, почти весь он под нептицей.

Та раздулась и зашипела, когда из-под неё потащили ветку. Клюв метнулся к руке Зебан-Ара.

— Довольно сидеть, — сказал Клур, поднимаясь. — Мы ждём, а чего дождёмся, неясно. Собирайтесь, едем!

Спорить никто не стал.

Костёр, и так почти угасший, забросали землёй. Рогачей вывели на тёмную дорогу, зажгли фонари.

— Едем через Белые Сады? — спросила Ашша-Ри. — Или обойдём стороной?

Старый охотник задумался.

— Другой путь ведёт мимо упокоища, — сказал он. — Люди трёх поселений хоронят там своих мертвецов. Ту дорогу выбирать нельзя.

— Как скажете, — махнул рукой Клур. — Меня устроит любой путь, лишь бы добраться быстро и без помех... Что вы возитесь?

— Если так спешишь, взял бы да помог! — огрызнулся Нат.

Они с Йокелем укладывали хворост на телегу. Нептица вилась рядом, пытаясь утащить хоть одну ветку.

Эта работа не заняла много времени. Вот рогачи пошли неторопливо, телега поползла. И было так черно — не разобрать, едут они по дороге или давно сошли с пути. И фонари, что даже самый глухой мрак разгоняли жёлтыми пятнами, теперь сжались до точек. Казалось, свет боялся выйти за стекло.

Нептица ушла вперёд, к огням, и всё же видела плохо. То и дело слышалось, как она шипит и щёлкает клювом и как мычат рогачи. Зебан-Ар прикрикнул раз или два, отгоняя её с пути.

— А может, поздно уже? — негромко спросил Йокель.

— И что предлагаешь, заночевать тут? — ответил Нат. — Лучше бы нам не мешкать.

— Да я не про то. Может, это и всё? Миру конец. А мы едем, на что-то надеемся и не знаем, что всё уже кончено.

— Пока мы живы, ничего не кончено, понял? Твоё дело следить за дорогой, вот и следи, а дурные мысли прочь гони.

Йокель кивнул, соглашаясь.

Что-то загрохотало вдали, и он поёжился. Втянув голову в плечи, хлестнул рогачей, чтобы ускорили шаг. Пробормотал:

— Только слёз Одноглазого не хватало...

— Ничего, — сказал Нат. — Во, мы уже почти у поселения. Польёт, так укроемся.

Шогол-Ву всмотрелся в черноту, где далеко-далеко показался огонь, маленький и дрожащий, всего один.

— Это не поселение, — сказал он. — До Белых Садов неблизко. Прежде будет развилка...

Громыхнуло опять, ближе и громче.

— Эй! — окликнул Йокель всадников. — Эй, слышите!.. Это огни Садов?

Клур придержал своего чёрного рогача, и тот заплясал. Остановился и Зебан-Ар.

— Что-то на дороге, — сказал он, вглядываясь. — Может, костёр. Ашша-Ри, твои глаза видят зорко. Что ты скажешь?

Охотница присмотрелась из-за спины Клура.

— Кто-то идёт с огнём, — сказала она. — Но Трёхрукий смеётся надо мной. Там, у дороги, белостволки в два роста, может, в три. Я хорошо их помню. Тот, кто идёт, выше самых высоких ветвей. Глаза обманывают меня!

Рокот донёсся издалека. Казалось, гудела земля.

— Вот, он сделал шаг! — воскликнула Ашша-Ри. — Он идёт к нам!

— А я говорил тебе, что видел, а ты не верила! — сказал Клур. — Но тот был без огня.

— Ох, Двуликий, защити! — забормотал Йокель. — Сохрани, пресветлый! Все храмы обойду, все, что есть в Разделённых землях...

Загрохотало опять. Дрожь прошла по земле.

Рогачи дочери леса забили копытами, замотали головами, белый закричал. Привстав, она обхватила его шею и натянула на глаза повязку, которая ещё болталась на лбу. Зашептала, уговаривая, успокаивая.

Нат толкнул Йокеля в спину.

— Что причитаешь, дурень? Вот это, может, и есть Двуликий. Допросишься, что услышит.

— К нам идёт, — сказал Клур, приглядываясь. — Значит, или назад, тогда весь путь зря, или вперёд, к развилке. Нужно успеть раньше него. Вперёд!..

Он ударил рогача коленями, и тот, горячий, скакнул и полетел, почти не разбирая пути. Зебан-Ар пустился следом, хлестнув своего зверя. Нептица, вскрикнув, отскочила.

Хельдиг обернулась на мгновение.

— Поспешим! — воскликнула она. — Мы должны успеть. Гаэр, Брока — вперёд!

Её рогачи всхрапнули и бросились вдогонку за остальными.

Нат потянулся, толкнул Йокеля.

— А-а, чтоб тебя! Давай же, давай!..

Тот дёрнул поводья одеревеневшими руками, и рогачи тронулись неспешно, качая головами.

— Дай мне! — воскликнул Нат, перелезая вперёд.

Он взялся за поводья поверх рук Йокеля и хлестнул по тёмным спинам раз, другой.

Рогачи рванули с места. Телегу качнуло, и Шогол-Ву схватился за борт.

Нептица пустилась следом, держась у колеса — а там, впереди, земля застонала под тяжёлой пятой, и одинокий огонь поднялся выше.

Глава 28. Зов

Телегу раскачивало и несло, как лодку по бурной реке. Фонарь скрипел, грозя сорваться с крюка.

— Правь ровнее! — закричал Нат. — Что творишь? Перевернёмся!..

Йокель, обезумев от страха, хлестал рогачей. Те бежали, крича от боли, не разбирая пути.

Шогол-Ву, удерживаясь за борт, дополз и схватил возницу за руку. Нат придержал за другую, рванул поводья к себе. Йокель не пускал. Рогачи ушли влево, потом вправо. По колесу заскрёб куст.

Нептица скакала позади, расставив крылья. Порой взмахивала ими, пролетала шаг-другой, опускалась и бежала дальше, вытягивая шею.

Тому, кто шагал впереди, дорога была тесна. Качался, слепя, огонь в огромной руке. Он вырывал из мрака черты, точно вытесанные из камня.

Так же холоден и тяжёл, как камень, был и взгляд. Не понять, куда он смотрел. Казалось, на всё сразу: на чёрные поля, на всадников, на телегу.

Развилка лежала на полпути, но вот исполин сделал шаг. От грохота и гула заложило уши, и по земле, казалось, прошла волна. Телегу подбросило. Тонко закричала нептица.