Сын Льва

— Неужели ты не можешь его найти, Самедьяр?

— Мои люди перевернули вверх дном весь Дарнат, моя ненаглядная. Ничего, никаких следов. Бедный Леодан исчез, будто его живьем забрали боги.

— Это невозможно. Должен же хоть кто-нибудь что-то знать!

— Мы опросили всех нищих, всех наших тайных осведомителей, всех торговцев и содержателей притонов. Никто не видел Леодана. Увы, любовь моя, он исчез. Но, клянусь, я буду продолжать поиски. Я уверен, что он жив.

— Жив? — Шеммер_Та-Нат шагнула к легионеру. — Конечно, он жив! Он ведь такой милый, такой добрый, такой безобидный. Разве можно причинить ему вред? Может быть, его кто-нибудь напугал, и он… прячется. Найди его, Самедьяр, прошу тебя.

— Я найду его, — с уверенностью в голосе ответил молодой человек. — Ради тебя я верну его из царства мертвых.

— Как хорошо, что ты у меня есть, — лицо девушки просветлело. — Я бы умерла от отчаяния, если бы не ты. Мне так не хватает Леодана.

— Я найду его, — повторил Самедьяр, воодушевленный словами девушки.

— Найди и возвращайся вместе с ним, — Шеммер-Та-Нат протянула руку для поцелуя, и Самедьяр с жаром припал к ней губами. — Я буду ждать вас.

* * *

— Так и сказала? — усмехнулся Узмай. — Тебе, кажется, удалось стать фаворитом моей доченьки.

— Так и сказала. Только вот я не знаю теперь, что делать. Я даже начинаю жалеть, что поторопился с этим кораблем.

— О, да! Представь, до каких высот ты бы поднялся в глазах Шеммер-Та-Нат, если бы доставил сюда Леодана. Но это, как я думаю, невозможно?

— Увы, господин. Корабль покинул Ладонь Игерабала четыре дня назад.

— Бедный мальчик! Мы очень сурово поступили с ним. Но у нас не было выбора.

— Истинно так, господин. Чтобы немного загладить свою вину, хочу возместить вам стоимость раба, — Самедьяр положил на стол перед Узмаем мешок с золотом. — Я знаю, Леодан стоил больше, но это все, что у меня есть.

— Ты воистину благородный юноша, Самедьяр! — Узмай от избытка чувств даже руками всплеснул. — Ты даже об этом подумал. Клянусь ладонями Куа, я не ожидал. Выпей вина.

— Надеюсь, Шеммер-Та-Нат никогда не узнает правду?

— Шутишь? Я ведь точно так же замешан в этой истории, как и ты. Ведь это я дал тебе перстень моей незабвенной жены. Дочка никогда не простит мне того, что я сделал. Так что можешь не волноваться. О том, что случилось, знаем ты, я и судья. И хоть мне до слез жалко парня, сделанного не воротишь. Будем думать о будущем и не сожалеть о том, что сотворили.

— Золотые слова, господин мой. И чтобы совсем рассеять вашу печаль, расскажу вам то, что слышал во дворце. Светлейший шофет подписал указ о постройке еще двадцати боевых кораблей. Подрядчиком будете вы. И еще, — с улыбкой продолжил Самедьяр, — вас и прекрасную Шеммер-Та-Нат включили в списки приглашенных на торжества в порту, в день Праздника Моря. Шофет сам утверждал эти списки.

— Твои слова звучат божественной музыкой, друг мой, — Узмай не сдержался, обнял молодого человека и тут же залпом осушил чашу вина. — Не будем больше думать о злосчастном рабе. Теперь я вижу, что не напрасно принес эту жертву. Боги любят жертвующих. Тем более все, что я совершаю, я делаю для блага моей доченьки, и боги должны это видеть. Они не осудят меня за любовь к моему ребенку.

* * *

Шофет Рас-Наван был доволен. Во всяком случае придворные протоколисты, в обязанности которых входило документировать любое событие с участием Сына Солнца, несколько раз вписали в свои таблички, что «со светлого лица Солнца из Дома Солнца весь этот день не сходила лучезарная улыбка». Однако что вызывало эту улыбку — зрелища и игры, устроенные на набережной жрецами Игерабала, богатые дары, которые преподнесли шофету купеческие гильдии, или возможность видеть недалеко от себя некую синеглазую красавицу, — никто не мог сказать определенно. Шеммер-Та-Нат, сидевшая рядом с отцом в почетном гостевом ряду, сначала считала, сколько раз посмотрел на нее молодой шофет, потом сбилась со счета. Она не хотела идти на этот праздник, но отец настоял.

— Потом будешь оплакивать своего Леодана, — сказал ей Узмай. — Нам оказана такая честь, а ты кобенишься! Ты идешь на праздник, такова моя воля.

Подчиниться отцу — долг дочери, и Шеммер-Та-Нат не стала спорить, хотя на душе у нее кошки скребли. Правда, на набережной она на какое-то время забыла о Леодане. Атмосфера праздника рассеяла тоску и захватила девушку. Ее окружали пышно одетые придворные, важные мужчины и красивые женщины, увешанные драгоценностями, будто ритуальные статуи в храме Куа. Не один шофет поглядывал на Шеммер-Та-Нат: многие мужчины по достоинству оценили красоту дебютантки. В другой раз это сильно польстило бы девушке, но сейчас ей почему-то не хотелось флиртовать. И она просто следила за тем, что происходило на набережной, тем более, что представление было действительно интересным.

Вначале по набережной прошли актеры, наряженные богами, демонами и героями, показывая сцены из Книги Небесных Вод — священной книги культа Игерабала. Далее настал черед парада судов: двенадцать богато украшенных боевых галер полным ходом прошли мимо набережной под рукоплескания гостей шофета и восторженный рев черни, усыпавшей причалы. Следом был показан самый настоящий морской бой с захватом «вражеского» судна. После этого по набережной, под грохот барабанов и свист флейт, промаршировали сотни Священного Легиона. Рослые статные воины в ярко блестевших под лучами солнца чешуйчатых позолоченных панцирях и шлемах с белыми и красными плюмажами, с большими квадратными щитами и длинными копьями. Последнюю сотню вел Самедьяр, и Шеммер-Та-Нат видела, что молодой воин смотрит только на нее.

Время близилось к вечеру, когда на набережной вновь появились воины, на этот раз в легких кожаных доспехах корпуса Морских Львов. Они сопровождали корабельную катапульту, которую тащили на полозьях шесть украшенных цветами и лентами белых быков — священных животных Игерабала. Притихшие зрители наблюдали, как солдаты установили катапульту на набережной, развернув ее к бухте. А потом многие увидели, что в нескольких ста саженях от берега на воде покачивается приземистая бирема с черными бортами и нарисованными на носу судна знаками Огненного Глаза — недавно захваченный в бою корабль сабейских пиратов.

— Граждане Дарната! — Владыка Ашран, верховный жрец Шат-Цебу, поднялся со своего места и обратился к гостям: — Ныне, чтобы прославить величие Игерабала в день Праздника Моря, мы, жрецы великого Шат-Цебу, хотим показать вам нечто необычайное. Смотрите и дивитесь мощи даров, которые боги иногда делают смертным!

Двое солдат осторожно поднесли к катапульте большую плетеную корзину, наполненную, как показалось зрителям, большими мячами из серого войлока. Третий солдат по знаку офицера, командовавшего расчетом, осторожно поднял один из шаров и заложил в чашку катапульты. Бэмммм — катапульта с лязгом и грохотом выбросила странный снаряд в сторону сабейской биремы. Несколько мгновений все напряженно сматривались в ту сторону, куда полетел шар, и многим подумалось, что расчет опростоволосился, промахнувшись мимо мишени, но тут в сгущающихся сумерках полыхнула оранжевая вспышка, и сабейский корабль буквально окутался ржавым дымным пламенем. Под вопли восторга и рукоплескания расчет катапульты послал в цель второй снаряд. Беснующееся пламя в минуты охватило всю бирему, и горящий корабль начал медленно заваливаться на бок.

— Великие боги! — воскликнул Рас-Наван, глядя на тонущий корабль. — Это и есть твой сюрприз, дядя?

— Восхитительно, да? — Ашран буквально излучал самодовольство. — Видишь, как маги Шат-Цебу стремятся укрепить твое величие, дорогой племянник?

— Что это такое?

— Волшебный эликсир. Огненное желе. Я подумал, тебе стоит посмотреть на его действие.

— Невероятно! Тебе удалось меня поразить в самое сердце, дядя.

— Действительно, необычное зрелище, — сказал, кривя рот, верховный жрец Игерабала Ваахрад. — Но ради чего почтенные жрецы Шат-Цебу решили его показать?