Сын пламени
Шрифт:
Подошедшая в это время Люсмия, которая с самого утра ходила в лес за осиновой корой, подбежала к спутникам, бледнея от тревоги и растерянности.
- Что с ним? – Княжна взглянула на Сайибик.
Великая вытерла слезы.
- Он потерял друга.
Разгулявшаяся зима медленно пожирала день за днем. Постепенно становилось все холоднее и ветреней; поблекло солнце, утонув в серой пелене, что заслонила небо. Метель почти не прекращалась: снег стал тяжелым и мокрым и все колол лица путников своими иглами – неистово и яростно. Холод подгонял вперед,
А время все шло и шло, и едва слышно хрустел снег под его легкими стопами…
Так путники миновали рельмийскую равнину, сперва казавшуюся такой бескрайней, и замершую в ожидании весны реку Тауну, оставили позади Аруман, ставший мрачным и безмолвным… и наконец-то вступили во владения великого вождя людей.
- Теперь будь осторожен, сын Рунна, - в первый же день шепнула Сильфарину Галлу. – Люди больше уже не дикари, да. Но многие из них еще не могут справиться с ненавистью к тому, кого называют врагом племени – и могут забыть о том, что вождь ждет тебя. Так что… все вы, будьте начеку.
В тот же вечер, проходя мимо какой-то маленькой деревушки, они впервые увидели людей. Темноволосые и бледнолицые, эти непонятные существа стояли в ряд всего в нескольких шагах от дороги и кутались от холода в меховые тулупы. Их жилистые руки крепко сжимали мечи и копья, а глаза в полумраке горели ледяной яростью – права была Галлу. Но никто из людей так и не решился напасть на путников, среди которых были женщины, и даже слова не сказал. Молча, провожали жители деревни уходящий дальше на восток отряд чужаков, и только по глазам можно было прочесть: «Сын Рунна! Враг, враг!»
Враг…
Впервые в жизни Сильфарин почувствовал себя несчастным изгоем, впервые содрогнулся от этой незнакомой боли – быть чужим среди своих. Ведь вот же они – его сородичи, собратья! Он пустился в свой долгий путь ради них. Ради них он покинул теплый дом своего детства, пережил заточение в Заршеге, отправился в Андагаэн, где ему так и не было суждено встретиться с Палнасом, а потом учился у Сайибик в Галь-та-Хуре. Ради того, чтобы спасти людей…
Но их спас другой. А Сильфарина они сочли предателем.
Как и Рагхан.
Но… удалось ли великому вождю дойти до конца? Он совершил подвиг, превратив варваров в Высших. И все же его народ служит теперь Ганнусу и не ведает о Правде. Так ли должно быть? Нет. Не так. «Я покажу вам истинный Свет – Свет Рунна, - обещал Сильфарин и себе, и этим молчаливым людям, стоящим вдоль дороги. – Вы не должны служить дьяволу, потому что храните в себе добро: оно вернулось к вам вместе с разумом. Оно было у вас когда-то – еще до того, как вы или ваши предки прошли по Мосту Тьмы. Теперь оно снова ваше, так почему же вы поклоняетесь тому, кто воплотил в себе все зло? Вы просто не знаете его подлинного лица, вы ослеплены маской своего бога так же, как и великий вождь. Вы несчастны… Но я помогу вам ступить на верный путь, и вы увидите, что величия можно достичь и без кровопролития».
- Сильфарин! – Улдис тряс его за локоть.
- Что? – словно в тумане отозвался юноша.
- Не смотри на людей, - предостерег сатир. – А то… у меня возникло ощущение, что их глаза тебя притягивают. Прямо вот-вот
возьмешь ты – да и рванешь к ним. Вот тут-то они тебя и растерзают!- Улдис прав, - сказала Галлу, подходя. – Взгляни: ты отстал от отряда. – Сильфарин удивленно моргнул, видя, что остальные ушли вперед, но остановились и обернулись в ожидании. Галлу нахмурилась и коротко бросила: - Не отставай больше.
Что-то такое было в ее голосе, отчего молодой человек сразу понял: действительно, лучше не отставать: не выживешь. А девушка только отвернулась и, прибавив шагу, возглавила отряд.
- Далеко ли теперь до Балгуша, Галлу? – спросил Норах.
- Если поторопимся, придем через четыре дня. Но для этого, кажется, придется вам за руки тащить за собой Сильфарина.
Норах переглянулся с Ругдуром. Тот обернулся снова.
- Эй, малыш! Ну, чего же ты как на прогулке? Поспеши: тебя Кальхен-Туф уже заждался!
После его слов Сильфарин взбодрился и решительно сжал кулаки, заставив себя улыбнуться. Да, Рагхан ждет их встречи и жаждет ее так же страстно, как и его враг!
Ты ведь ждешь меня, верно, брат? Верно. И каким бы ни оказался твой прием, я не остановлюсь. Я иду к тебе, чтобы обличить тебя во лжи!
Спустя четыре дня отряд Сильфарина, как и планировала Галлу, уже разбил лагерь чуть в стороне от западной окраины Балгуша.
- Мы не войдем в город? – разочаровался Улдис.
- Опасно, - коротко ответила Галлу. – Убьют. Всех, кроме Сильфарина.
- И тебя тоже?
Девушка опустила голову.
- И меня.
- Ясно, - буркнул сатир.
- Не понимаю, откуда у тебя такое нездоровое желание увидеть людей, - развел руками Ругдур. – Думаешь, новые Высшие получше нас?
- Никогда не устает надо мной издеваться, - проворчал Улдис, изображая смертельное оскорбление. – А может, и впрямь люди лучше! Скоро сам увижу и тебя с ними сравню. По крайней мере, одну Низшую расу они уже пригрели.
- Ты про оборотней, что ли? – догадался Шагхара.
- А про кого ж еще? Вот другие Высшие к ним ничего, кроме ненависти, не испытывают! И даже ты, юноша, личико свое скривил! – Во взгляде сатира промелькнул легкий укор. – Одна только княжна Люсмия понимает, как нам, Низшим, нелегко приходится. Особенно, когда только-только объявимся и дадим о себе знать – сразу настоящая охота.
Норах хлопнул Улдиса по плечу.
- Опять ты за свое взялся, старина. Ворчать дряхлым старцам пристало, коим ты пока не являешься. – Свон усмехнулся. – Радуйся, что хоть стареешь ты медленнее нас с Ругдуром.
Улдис почесал за кончик носа, как будто задумавшись.
- И то верно, - решил он, наконец, и весело подпрыгнул, пристукнув копытцами.
Галлу, наблюдавшая за этим коротким спором, тепло улыбнулась, глядя на сатира. Однако в глубине ее темных глаз пролегла тоска, от которой телу становилось холодно, а душе – тяжело. Кожа девушки за последние дни стала бледной, почти прозрачной, под нижними веками темнели нездоровые круги. Как будто какая-то болезнь, подкравшись к цветущей красавице, выпила из нее все силы подобно нектару, и волнение иссушило прелестное лицо, сделав его осунувшимся и слишком взрослым.