Сын пламени

 Ответом послужил лишь тяжелый вздох. Молодой человек нахмурился и оглядел лагерь: Норах сидел у костра, Шагхара с Улдисом собирали бревна, чтобы соорудить какое-никакое жилище на зиму, остальные еще спали. И только Палнаса отчего-то нигде не было видно. Неужели так быстро ушел, хотя говорил, что останется? Или еще вернется?..

 - Сильфарин…

 - Да?

 Ругдур положил тяжелые ладони ему на плечи.

 - Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Понял? Всегда. Каким бы ни было твое решение, какой бы путь ты ни избрал… Я же обещал, что всегда буду рядом.

 Он не смог выдавить ни слова в ответ. Горло больно стиснуло от признательности и облегчения. После того, как полночи юноша промучился от невеселых мыслей, что только Галлу поддерживает его в стремлении помочь Рагхану, а остальные желают вождю лишь смерти и потому смотрят с укоризной… После того, как Сильфарин почти поверил в то, что друзья, с которыми от провел вместе тринадцать долгих лет, отдаляются от него, осуждая за каждый новый шаг, и у любого из них – свои цели… После этого так важно было услышать простые слова: «Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь».

 Судорожно вдохнув и медленно выдохнув, Сильфарин положил ладони на протянутые руки Ругдура и низко опустил голову, пытаясь скрыть тоску и растерянность.

 - Ну-ну, друг, приободрись. А то твой старик сейчас расплачется, и как это будет выглядеть? Сильфарин! Ты слышишь? Не оглядывайся ни на кого. Ты вправе сам решать, как тебе поступать и за что бороться. Только ты один, ты меня понял? А я… мне все равно, что ты выберешь – будешь ли врагом для Рагхана или же другом. В любом случае твой друг – мой друг, а к твоим врагам я буду безжалостен. Я давал обещание и держу его. – Ругдур все-таки изловчился и заглянул в глаза Сильфарина. – Поэтому ты теперь тоже должен пообещать мне кое-что.

 Сын Рунна поднял голову.

 - Что?

 - Пообещай мне, что не сломаешься. Что бы ни случилось.

 Ругдур улыбался, и в его глазах мерцали теплые искорки. Сильфарин улыбнулся в ответ.

 - Я обещаю. Не сломаюсь… Ты мой лучший друг.

 - Ты уверен, брат?

 Сильфарин приподнял голову, упрямо и твердо кивнул.

 - Да, Шагхара. Я уверен. Действие начинается, верно? А те, кого взрастило Племя Белого Пера, никогда не отступают, так учил нас обоих твой отец. – Он напряженно выдохнул. – Да и поздно отступать…

 - Ну, смотри: а то Сайибик оторвет нам головы, если с тобой что-нибудь случится, - усмехнулся свон прямо у Сильфарина над ухом.

 - Нам нельзя медлить, брат, - заметил сын Рунна. – Нужно нанести удар по врагу раньше, чем он придумает какую-нибудь гадость. Уверен: вчера вечером он узнал о нас от Рагхана.

 Они вдвоем сидели на земле, низко пригнувшись к ней, и Шагхара прикрывал друга своими гигантскими белыми крыльями, сливающимися со снегом, а сам вполглаза наблюдал за чернеющей на фоне сапфирового неба фигуркой Нораха: тот уже забрался выше границы кровавого заката.

 Они ждали…

 План был прост. Правда, Сайибик и Палнас с самого начала не одобряли вообще никаких грандиозных планов сына Рунна, вдохновленного на битву с Эйнлиэтом. Но куда уж им тягаться с человеческим упрямством? Сильфарин заявил, что не отступится от своей безумной идеи, ну, а Великим оставалось только пожать плечами и присоединиться, недовольно ворча. Все-таки не хотели они молодого ученика своего терять: в скором времени пригодится точно! Сильфарин невесело усмехался, вспоминая их лица…

 Правда, пришлось поломать голову над тем, как отыскать Эйнлиэта. Застать врасплох столь могущественного покорителя душ… - мысль глупая. Его логово так просто не найдешь, его самого не выследишь, а Правда как назло молчала, будто приняла сторону Великих и не одобряла дерзкой затеи. Только Норах Сильфарина и спас: с утра летал на разведку в сторону Балгуша да подслушал, что этим вечером приказано возобновить наступление на Алькаол. Приступ обещал быть яростным, мощным… и, как надеялись люди Рагхана, последним. И поведет войско не кто-нибудь, а сам вождь, которого народы запада прозвали Кальхен-Туфом – Наместником Дьявола. А значит, и черная тень снова появится в гуще битвы – огромная крылатая, безжалостная к врагам – только в таком обличье и видели люди темного демона, и никто не знал, что он – Хозяин великого владыки.

 Так и вышло. На севере заклубились черные грозовые тучи, многотысячное войско людей двинулось на осажденный город, и крики верных вождю воинов слились в один единый рокот, подобный раскатам грома; больно кольнуло сердце в груди Сильфарина.

 Милый Алькаол… Но сейчас не время отвлекаться на беспокойство и горечь.

 Итак, план был прост: Норах привлечет к себе внимание Эйнлиэта, ведь могучий колдун в битве не участвует. Пока он пребывает в мире поднебесном и обладает телесной оболочкой, его можно убить… На что Сильфарин и рассчитывал. Вернее всего, Хозяин Рагхана захочет добраться до того, кто так нагло зовет себя сыном Рунна, и схватить одного из друзей выскочки ему точно не повредит. В этом и заключался единственный недостаток плана, смущавший Сильфарина: он не хотел подставлять под удар своих преданных союзников. Но ничего не поделаешь… Норах заманит Эйнлиэта в западню, которую устроят Палнас и Ругдур в узком ущелье к югу от Балгуша – в предгорьях Ральфадарского хребта. А Шагхара и Сильфарин, выждав время, бросятся следом, чтобы в случае беды помочь Нораху, а в случае успеха не дать колдуну повернуть назад – и захлопнуть ловушку вместе с чарами Сайибик, которая до их появления спрячется среди скал. А дальше… дальше вся надежда на силу Великих и остроту мечей…

 Улдиса герои оставили охранять Тайшу и Галлу с княжной, и сатир, хоть и долго возмущался, противиться не посмел…

 - Скоро, - выдохнул с напряжением Шагхара.

 Сильфарин сжал зубы. Внутри все было накалено до предела.

 - Убьем Эйнлиэта, освободим Рагхана, а потом уж точно отыщем Свет Рунна, - уверял самого себя молодой человек. – Точно найдем!

 Он осмелился поднять голову и высунуться наружу, отодвинув крыло свона.

 - Эй! Враг не должен тебя увидеть!

 - Не увидит… А я зато должен видеть Нораха!

 Фигурка свона в темнеющем небе стала почти неразличимой. Нехорошо… Но Эйнлиэт все равно заметит. Должен заметить! И в тот момент, когда Сильфарин почти отчаялся осуществить свой глупый план, Шагхара воскликнул:

 - Вон он!

 Над Алькаолом заплясали тусклые красные разводы, яркая, бесконечно краткая вспышка света осветила огромное черное существо с сильным мускулистым телом, медленно, как будто лениво потягивающееся и расправляющее крылья… Но миг пролетел, и в кромешной тьме, что обрушилась на две притихшие от страха армии, можно было различить лишь смутное движение каких-то рук и слабый блеск изогнутых когтей, призванных нести смерть. Потом был резкий, как молния, рывок, и извивающееся тело чудовища вырвалось из плена темноты, увлекая за собой сгустки смоляного тумана. Словно палаш со сверкающим черным лезвием распорол золотое море заката, и уродливая, исполинская туша заслонила собой умирающее алое солнце…

 - О, Господи… - в ужасе прошептал Шагхара. – Отец!

 - Норах! – во все горло закричал Сильфарин. – Шагхара, быстро к нему!

 Молодой свон подхватил друга под руки, словно тот был ребенком, и взлетел, трепеща и обращая в бесстрашие и силу этот оправданный трепет. Сильфарин и сам чувствовал, как рождающаяся в груди дрожь перед величием и мощью врага понемногу сходит на нет, уступая место отчаянному возбуждению от предстоящей битвы.

 Не на жизнь будет схватка – на смерть. А иначе и быть не может, когда борешься за чью-то душу…