Сын ведьмы. Дилогия

— Сколько в расчёте бойцов? — совершенно бесшумной походкой приблизился к командиру разведчик.

Поручик внимательней присмотрелся к «охотнику», как называли в строевых частях таких добровольцев. Казаков призывали с двадцати одного года, а «охотник» мог и в семнадцать на фронт попроситься. Вряд ли Ермолаеву больше, открытое безусое лицо светилось детской наивностью. Поручик и сам был самым младшим по возрасту среди офицеров пехотного батальона, но, по сравнению с этим долговязым пацаном, почувствовал себя настоящим отцом — командиром.

— До этого, было пятеро: пулемёт переносить и коробки с патронными лентами. — Поручик указал Алексею кивком на табурет рядом и развернул на столе полевую карту. — Но я от тебя ещё жду пользы в определении сектора стрельбы. Есаул сказал, что ты в прифронтовой полосе ползал, лучшую позицию для пулемёта выбрать сможешь. Укажи на карте.

— Тут лучшая, — разведчик неожиданно ткнул пальцем в самый край левого фланга.

— Ха — ха — ха, логично, — хлопнул ладошкой по столешнице поручик. — Если эдак пулемёт расположить, то окопы австрияк на всю длину простреливаются. Только вот незадача, не дадут они нам, прям на краю леса, у себя на фланге, пулемёт поставить.

— Так нет же никого в лесу, — не понял сложность казачок.

— Ну, по краю поля незаметно не прокрадёшься, а по болоту не пройдёшь, — отрубил ладонью часть карты офицер.

— Пройдёшь, — заупрямился паренёк. — Не болото то, а лес затопленный. Австрияки плотину разрушили, вода лес и покрыла.

— Предлагаешь удар по флангу с фланга! — удивлённо поднял брови поручик. — Но ведь тропку через затопленный лес даже местные старожилы не покажут.

— Грязи много, а кое — где и глубоковато, — нахмурился Ведьмин Сын, вспоминая гравитационный промер глубин, когда пролетал над лесом. — Но если заранее проторить тропу в обход гиблых мест, то пройти можно.

Алексей хотел сперва упросить офицера дать ему пулемёт, чтобы самому ударить сбоку по окопам, но ведь одному такого не доверят. Поэтому дерзко решил предложить другой приемлемый вариант:

— И на рассвете, при поддержке пулемёта, неожиданно ударим всей ротой!

— Успеем ли? — отмахнулся от авантюрной идеи поручик. — Дорогу ещё разведать надо, да и заплутаем в ночи по болоту.

— Дорогу я сам отмечу, не собьёмся, — загорелись глаза у разведчика.

— Так впотьмах и ты свои зарубки на деревьях не разглядишь, и солдаты по всему болоту разбредутся.

— Ваше благородие, книжечку на благое дело не пожертвуете? — Алексей нахально указал взглядом на, лежащий в сторонке, толстый роман в кожаном переплёте. — Я белые листы пеньковым шнуром к стволам деревьев привяжу — вот и путеводная нить.

— Оригинально, — восторженно присвистнул офицер. — «Последний из могикан» проведёт отряд через лесные дебри.

— Кто? — не понял иронии Алексей.

— Ты приключенческие романы про индейцев читал?

— Не довелось, — смутился своей малограмотности казак. — В нашей станице про индейцев даже не слыхивали.

— Понятное дело, — весело рассмеялся книголюб, — индейцы далеко от станицы живут, на другом краю света, в Америке.

— Про Америку в газетах читал, — похвастал осведомлённостью казак.

— Южную или Северную? — не удержался от издёвки молодой поручик.

— Про ту, в которой индейцев нет, — нахмурившись, обиженно буркнул станичник.

— Не обижайся, казак, я тебе потом, после боя, другой роман про индейцев дам почитать, — добродушно подмигнул пареньку офицер.

— Не стоит, Ваше благородие, — смутился от такой любезности рядовой.

— Тебе, юный разведчик, будет полезно, — фамильярно хлопнул бойца по плечу командир. — Индейцы они, как казаки — такие же лихие воины.

— Тогда, может, другую книжицу на листки раздёргать? — пожалел литературный шедевр будущий читатель.

— Соображаешь! — весело рассмеялся поручик и сунул «Последнего из могикан» в руку смущённого казачка. — Владей, а замену у полкового писаря, Семёна, найди. Проныра, за малую денежку, что хочешь, достанет.

— Разрешите выполнять, Ваше благородие! — зажав дарёную книгу под мышкой, вскочил торопыга.

— Дуй в канцелярию, к Семёну, за бумагой и мотком бечёвки, а я командиру батальона доложу о тактической задумке. Майор толковый, в Японскую компанию повоевать успел.

Алексей кивнул и опрометью бросился выполнять приказ. Ветром домчался до нужной избы и… на самом пороге крыльца чуть не налетел на знакомого штабс — капитана. Небрежно отмахнулся, отдав воинскую честь, и вознамерился прошмыгнуть мимо. Но важного дворянина такое небрежение рядового не устроило, он решил поучить солдатское быдло правильным манерам. Стоя на ступеньке выше, офицер сильно пнул сапогом в живот дерзкому басурманину.

Казачок чудом уклонился, а офицер, не удержав равновесие, грохнулся со ступенек в чавкнувшую грязью лужу у крыльца.

Караульный у дверей штаба с усилием сжал челюсть, набрав в лёгкие воздуха и раздув щёки, отвернулся в другую сторону. Поэтому дальнейший цирк уже не видел.

Штабс — капитан, весь извазюканный в грязи, вскочил на ноги и рванул из кобуры наган.

Паренёк в папахе обернулся, мгновенно очутился подле офицера и перехватил руку.

Хилый дворянчик попытался поднять оружие, но изнеженную ладонь, будто в столярные тиски зажали — не двинуть. Затем на запястье повесели четырёхпудовую гирю, и предплечье опустилось — не поднять. Револьвер вывалился из онемевших пальцев в грязь.

— Не дури, Вашбродь, — в глазах Ведьмина Сына полыхнуло пламя дьявольского костра, словно порыв ветра раздул алые искры.

Животный страх сдавил горло дворянина, даже караул на помощь не позвать.

Басурманин уже скрылся за дверью канцелярии, а штабс — капитан так и замер глиняным истуканом.

— Ой, никак оступились, Ваше благородие, — посочувствовал обернувшийся караульный, но, согласно уставу, вверенный пост не покинул.

— Почему пропустил? — наконец сумел прошипеть штабс — капитан.

— Дык, может, «охотник» за положенным жалованием пришёл, — пожал плечами солдат. — Чего же добровольца тормозить.

— Он у меня жалование получит, — заскрежетал зубами штабс — капитан, но позориться перед канцелярской братией не захотел — видок у его мундира был отвратный. Да и вовремя вспомнил давешний приказ: денег басурманину до боя не давать. Семён не подведёт — свой человек.

Семён, конечно, месячное жалование добровольцу не отдал, но, за часть денежного довольствия, выдал кипу исписанных ненужных бумаг, которые курильщики обычно выменивали у него на хлебную пайку. А ещё выгодно сторговал бобину тонкой пеньковой верёвки.