Сыновья Горгоны

В это время сипло захрипел зуммер и Макс Ланге, так звали капитана, чертыхнувшись, взял трубку.

– Тебя, срочно вызывают в штаб, - произнес он через секунду и положил ее на рычаг.

– Ну, что ж, Макс, сыграем в другой раз, - усмехнулся майор.
– Так не забудь про мясо, мои парни выгрузили его в транспортном хранилище, и привези какой-нибудь эскимосский сувенир. После этого, не прощаясь, он покинул отсек.

Штаб располагался в самом большом из щитовых домиков, с пристроенным к нему теплым тамбуром и радиорубкой на втором этаже.

Войдя в него и повесив на свободный крючок кепи и меховую куртку с капюшоном, Крюгер прошел в помещение дежурного, а из него в кабинет полковника Майера.

Там, вдоль стен, на венских стульях, уже сидели все командиры эскадрилий, а напротив них, за обширным столом с висящей сзади картой Арктики, в кресле глыбообразно возвышался сам полковник.

– Итак, начнем, господа, - сказал он, когда майор, извинившись за опоздание, занял свое место.
– Только что получена радиограмма из Киркенеса о том, что разведка люфтваффе засекла в море, на подходе к острову Медвежий, американский транспортный конвой.

В его составе тридцать пять судов и семнадцать кораблей охранения. Нам предписано атаковать конвой всеми имеющимися силами. Под Сталинградом началось очередное наступление вермахта и военные грузы с транспортов не должны попасть к русским. В этой связи приказываю немедленно готовить все эскадрильи к вылету. Сигнал - красная ракета. За дело господа. Хайль Гитлер!

– Хайль!
– рявкнули присутствующие и, вскочив, выбросили руки в нацистском приветствии.

Спустя непродолжительное время, база ожила. У самолетов, расчехляя моторы, забегали механики, экипажи заняли места в кабинах, и машины взревели двигателями.

А еще через несколько минут, над штабом взмыла ракета и эскадрильи, одна за одной, порулили на взлет. Сначала ото льда тяжело оторвались юнкерсы, а вслед за ними в небо устремились мессершмидты. Набрав высоту и выстроившись в боевые порядки, крылатая армада взяла курс на юг.

Сидя в командирском кресле своего юнкерса, Фриц Крюгер внимательно обозревал проплывающую далеко внизу ледяную пустыню, которая вскоре сменилась отливающим под солнцем ультрамариновой синью морем.

Настроение у него было прекрасное, и приказ о вылете он воспринял как очередную охоту - теперь уже на людей. Майор воевал давно, успешно, и убивать ему нравилось. В своем «Ju-88» с бронированной кабиной, тремя пулеметами и полутора тоннами бомб, Крюгер чувствовал себя могущественным и неуязвимым.

Все это, с предвкушением предстоящего боя, настраивало на мажорный лад, и он затянул свою любимую песню.

 Отмечен смертью, лечу по-птичьи,  за человечьей живою дичью.  На черных крыльях - патронов строчки,  взбухает бомба могучей почкой.  Под бомбой тучи, чернее ночи,  лечу я в тучах, я - черный ловчий.  Несу вам смерть я не без причины -  охочусь ночью за мертвечиной.  Безлунной ночью я, черный ловчий,  отмечен смертью, лечу над ночью...

Наконец на горизонте показался конвой с густым облаком синеватого дыма над ним. Транспорты и корабли шли походным ордером.

Гудящая армада перестроилась в два эшелона - снизу юнкерсы, а над ними мессершмидты и стала заходить на цель со стороны солнца.

Первая атака была неожиданной и увенчалась успехом. Спланировав вниз, юнкерсы, с ревом пронеслись над палубными надстройками и сбросили на суда свой смертоносный груз.

Рвущиеся бомбы накрыли два транспорта и они потеряли ход, а на одном из эсминцев сопровождения, получившем прямое попадание в рубку, вспыхнул пожар, и он отвалил в сторону. Но уже при втором заходе, конвой открыл ответный огонь, и все смешалось в адском грохоте. С ревом пикировали самолеты, оглушительно рвались бомбы и, сотрясая воздух, гремели залпы корабельных орудий.

Выйдя из пике, Крюгер набрал высоту и, решив добить оставшийся без хода эсминец, направил тяжелую машину в его сторону. Корабль окутался дымовой завесой, из которой в сторону атакующего юнкерса понеслись орудийные и пулеметные трассы.

Зайдя к кораблю с кормы, где их было меньше, майор лег на боевой курс, а штурман приник к бомбовому прицелу, в котором стремительно нарастал силуэт корабля. Когда, едва не задевая надстройку, самолет пронесся над целью, он нажал кнопку сброса и серия бомб пошла вниз.

В ту же секунду в юнкерс попал снаряд, он завалился на крыло и стал терять высоту. Последнее, что увидел Крюгер, были стремительно несущиеся ему навстречу и кипящие от взрывов волны…

В это же время, по блестящему под солнцем фирну, от базы эскадры люфтваффе, в сторону Полюса, удалялись три собачьих упряжки.

В первой, за спиной рослого ефрейтора - шведа, выполняющего роль погонщика, полулежал с сигаретой в зубах Макс Ланге, а в остальных находились еще четверо егерей. Вся группа была в арктической экипировке - меховых комбинезонах, защитных масках и темных очках. Их путь лежал к острову Греэм Белл, располагавшемуся в сотне километрах от базы.

Именно на нем, по сведениям воздушной разведки и находилась стоянка эскимосов, которую необходимо было разыскать и уничтожить.

Полученное задание не смущало капитана. За время службы в горно-стрелковых частях он привык к такого рода поручениям. Их Ланге не раз приходилось выполнять в свое время в Греции, а потом и в Норвегии.

– Ах, как тепло и солнечно было на Крите, - вспоминал капитан.
– А какое вино и женщины? Не то, что здесь, во льдах, где одни медведи и ночные сполохи на небе. Он огорченно сплюнул и толкнул ефрейтора ногой.

– Хельмюрс, вам приходилось иметь дело с эскимосами?

– О да, господин капитан, до войны я плавал на норвежском китобойном судне и видел этих дикарей, - обернулся тот к Ланге.
– Мы не раз посещали их стоянки.

– И что они из себя представляют?

– Да как сказать? Это немногочисленное племя, обитающее в Гренландии, и еще на ряде островов в Арктике. Кормятся охотой на китов, медведей и рыбалкой. Живут в снежных норах, грязные и очень любят спирт.

– Знаешь ли ты их язык?

– К сожалению, нет, господин капитан.

Первый день путешествия прошел без приключений, и когда солнце склонилось к горизонту, егеря остановились на ночлег у отдельно стоящего тороса. Не выпрягая собак из упряжек, они накормили их мерзлой медвежатиной и разбили три небольших палатки.

Затем, разогрев в них на спиртовках мясные консервы, основательно подкрепились, хлебнули рому и, забравшись в спальные мешки, завалились спать.