Сыновья
Шрифт:
— Он будет сегодня в военкомате?
— Сейчас он уехал на аэродром и будет здесь часа через три.
Вера Федоровна не стала спрашивать, можно ли сегодня обратиться к Чернову, она была уверена, что полковник примет и поймет ее.
Одно то, что ей не надо будет унижаться и обращаться к ставшему ей неприятным майору Сумскому, подняло у нее настроение. Даже волнение и тревога двух прошедших дней поулеглись, стало спокойнее на душе.
Решив, что в военкомат пойдет после обеда, Вера Федоровна принялась за уборку.
Сергей, чмокнув мать в щеку, ушел на работу. Вера Федоровна тщательно убрала свою
Вера Федоровна погладила Кузю. Тот лизнул ее руку, чуть взвизгнул, отвернулся и, вытянув шею, положил голову на пол. Глаза его были грустны.
Вера Федоровна навела в квартире порядок и начала собираться в военкомат. Она взяла хозяйственную сумку, решив после военкомата заглянуть на рынок. Закрыла на замок дверь и направилась вниз.
Она слышала, что в подъезде, внизу, много людей: раздавались негромкие голоса, тяжелые шаги. Вера Федоровна спустилась на этаж ниже, повернула к следующему лестничному маршу и вдруг увидела, что к площадке между первым и вторым этажами медленно поднимался офицер, а за ним солдаты в голубых беретах несли что-то тяжелое.
«Десантники, как мой Коля, — подумала она, и тут страшная догадка, словно молния, ослепила ее. — Так это же гроб, цинковый гроб! Нет, нет, это не ко мне… Это к кому-то другому!!!»
В этот момент офицер ступил на лестничную площадку и увидел Веру Федоровну. Некоторое время он печально смотрел на нее и, ничего не говоря, снял фуражку.
Вера Федоровна, словно отгоняя дурное видение, издала какой-то звук и молча отгородилась обеими руками.
Солдаты с гробом на плечах тяжело взошли на площадку и, упершись в офицера, остановились. Вера Федоровна видела лица только двух парней, находившихся с этой стороны гроба. Они тоже смотрели на нее!
— Нет, нет! — закричала Вера Федоровна, прижимая руки к груди. — Только не это!
Она начала пятиться назад, вверх по лестнице. Офицер и солдаты двинулись за ней.
Вера Федоровна, не помня себя, кричала:
— Этого не может быть!
Она повернулась и побежала к своей площадке. Вбежала в узенький, темный коридорчик и лихорадочно возилась с замком. А страшная процессия следовала за ней. Вот она уже достигла третьего этажа. Впереди быстро поднималась женщина в белом халате. Она спешила к Вере Федоровне, которая, чтобы скрыться в квартире от этого ужаса, торопилась открыть замок. За гробом, опустив голову, с трудом переставляя ноги, шел полковник Чернов.
Открыв дверь, Вера Федоровна попыталась тут же закрыть ее за собой. Но подоспевшая врач не позволила ей это сделать.
— Не надо, Вера Федоровна, держитесь, дорогая! С большим горем мы к вам…
Дико вскрикнув, Вера Федоровна бросилась в свою комнату. Следом за ней шли врач и офицер.
Бедная женщина убегала от них. Из ее уст несся только один протяжный звук: а-а-а-а!
Вдруг она бросилась к окну и открыла балконную дверь. Первым опомнился офицер. Он успел обхватить поперек тела готовую выпасть, обезумевшую от горя Веру Федоровну.
— Не надо, не надо, голубушка! — мягко говорила подоспевшая на помощь офицеру врач.
Вера Федоровна, как во сне, смотрела мимо
них, через балконную дверь в комнату; где солдаты поставили на пол гроб. Схватившись рукой за сердце, она медленно начала оседать и бессильно повисла на руках офицера и врача.Они внесли ее в комнату, положили на диван, но врач передумала и сказала:
— Перенесем ее в другую комнату. Она не выдержит тут, рядом с гробом.
Они отнесли ее в комнату Сергея. Врач тут же взялась за шприц, а офицер, бледный, с дрожащими руками, прошел на балкон, поднял с пола свою фуражку и, вернувшись к солдатам, тихо сказал:
— Посмотрите в кухне табуреты, гроб поставим на них.
Вскоре цинковый гроб стоял на четырех табуретках, а из кухни, куда забился под стол пес Кузя, несся протяжный вой. У подъезда, на лестнице у дверей квартиры толпились люди, слышались возбужденные голоса.
В квартиру вошли военком Чернов и три женщины. Полковник сказал:
— Это соседи, побудут с матерью.
Офицер, а это был замполит роты, старший лейтенант Бакин, кивнул головой и тихо приказал солдатам:
— Идите во двор и ждите меня.
Солдаты с беретами в руках направились к выходу. Чернов, выяснив у женщин, где работает Сергей, начал по телефону разыскивать его. А во дворе десантников окружили люди. Слышались голоса:
— Расскажите, как это случилось?
— Его убили в Афганистане?
— Вы оттуда?
Но солдаты, насупившись, молчали. Они выполняли приказ: кто они и откуда, где погиб Коблик — не говорить.
«ПРОСТИ МЕНЯ, МАМОЧКА!»
Мисник сидел в своем небольшом полутемном кабинете и хмуро обдумывал только что прочитанное письмо жены. Галина с горечью и возмущением писала о Бунцевой, о том, как Анна резко изменилась.
Он искренне и мучительно переживал за своего друга. Осмысливая случившееся, Мисник задавал себе один и тот же вопрос: как могло случиться, что у Бунцева распалась семья.
Мисник развернул письмо и снова перечитал слова жены: «Позавчера я пришла к Ане и, вызвав ее на улицу, так как в квартире находился ее новый приятель, еще раз поговорила начистоту. И еще раз убедилась, что Анна уже не та, моя верная и душевная подруга. Снисходительно глядя на меня с какой-то вызывающей улыбкой, она стала убеждать меня в том, что жизнь одна и тратить дни на бессмысленное ожидание мужа — глупость. Я ей говорю: одумайся, твой муж находится на войне, он постоянно рискует жизнью, в любой момент может погибнуть, твоей дочери Леночке нужен отец. Ты же видишь, что она ждет не дождется его. А она мне с наглой улыбкой отвечает: «Брось, Галя, меня учить. Я, молодая женщина, хочу жить, а не тешиться ожиданиями. Время-то идет, а вдруг вернется инвалидом?»
Что мне было ей сказать? Да и не слушала она моих слов. Покрутилась около меня: «Посмотри, какая я роскошная женщина!» И помчалась к своему кавалеру…
Родной мой, не поверишь: весь вечер я проплакала. Такая обида за Михаила меня взяла! Он — прекрасный человек! Я представляю, как ему сейчас тяжело. Как и чем ему помочь?! Ты уж посмотри за ним, поддержи. Не дай бог, еще глупость какую упорет…»
Мисник аккуратно сложил письмо и положил в нагрудный карман. «Пойду к комбату, побуду с ним».