Сыщики против болотных пиратов

Пашка с удивлением посмотрел на друга. Надо же, никогда раньше не слышал он от Сани таких речей в Анкину защиту!

Он ещё больше удивился, когда увидел Анку. Во-первых, вместо тоненького "мышиного хвостика", придававшего её облику особенное ехидство, она сделала красивую прическу с ассиметричной челкой и наконец стала выглядеть на свои тринадцать лет. Даже, может, на четырнадцать. А во-вторых... Во-вторых, Анка начала разговор вполне серьезным тоном, чего никогда не бывало прежде.

– Привет, - коротко бросила она.
– Если, как вы утверждаете, у вас мало времени, значит, утаивать что-нибудь нет смысла. Чтобы не навредить делу. Не так ли?

– От тебя утаишь...
– пробормотал Пашка себе под нос.

Но Анка его услышала.

– Между прочим, именно это вы всегда и пытались сделать. Я, как дура, с самого начала вам помогала, а подробности узнавала только в самом конце. Неужели все мальчишки считают ниже своего достоинства сказать женщине всю правду?

– Это все девчонки, - парировал Пашка, - такие, что скорее поверят в какую-нибудь лапшу, чем в правду.

– В какую ещё лапшу?
– переспросила Анка.

– Которую на уши вешают. Лично я сейчас не берусь рассказывать всю нашу историю. Потому что не поверишь, и все тут. Пусть лучше Чибис. Он же, по-твоему, честный, не то что некоторые...

Пашка обиженно отошел в сторонку. По правде сказать, он немного схитрил, решив: пусть Чибис отдувается. Не так-то просто в двух словах рассказать их историю. К тому же она уже изрядно поднадоела Пашке. Конечно, в прошлой её части. Продолжение этой истории ему надоесть не могло. Оно было неизвестно, таинственно, а потому увлекательно.

До Пашки долетели обрывки Саниных фраз: "Пашка молодец... Я боялся, а Пашка..." Он почувствовал, что краснеет от удовольствия.

"Вот что значит слава, вот что значит признание!" - думал он. Пусть Анка слушает, пусть! Чтобы прекратила глупую привычку держать его за объект для язвительных подколок! На душе у него стало так спокойно и приятно, так легко, что даже показалось: достаточно небольшого усилия, и он взлетит в воздух, как это не раз бывало с ним во сне.

Но полетать Пашке не удалось. Анка мгновенно вернула его в реальную жизнь:

– И ты, Солдаткин, надеешься, что этот ваш студент ходит себе на занятия, как ни в чем не бывало?..

– А куда же он ходит? Где же нам его ещё искать?
– удивился Пашка.

– Пока не знаю. Поищем.
– Анка произнесла это так спокойно, как будто речь шла о какой-нибудь оторванной пуговице или потерянном кошельке с тремя рублями.
– Удивляюсь я, мальчики, вашей наивности! Человек спасается из плена, чудом бежит, и вы думаете, он после этого полностью возвращается к прежнему образу жизни?

– По-твоему, у нас вообще нет шансов его найти?
– пробурчал недовольный Пашка.

"Тоже мне, - подумал он, - устроила тут показательные выступления для начинающих сыщиков! А самой сейчас покажи лягушку - заверещит на весь двор".

Но, к счастью, лягушки у Пашки под рукой не оказалось.

– Шанс есть всегда, - по-прежнему невозмутимо сказала Анка.
– Разница лишь в том, насколько он высок. Бывает один из двух, то есть пятьдесят на пятьдесят, а бывает один из миллиона.

– Ладно, кончай свою лекцию, - оборвал её Пашка.
– Говорят же тебе человеческим языком: нет времени!

– Тогда поехали, - спокойно бросила Анка и направилась к арке, ведущей из двора на улицу.

Ребятам ничего не оставалось, как поспешить за ней.

Глава ХVII

"МАЛЕНЬКИЙ ХУДЕНЬКИЙ СТУДЕНТ НЕ ПРОБЕГАЛ?"

– Студент химфака по имени Арсений...
– задумчиво бормотала Анка, стоя на ползущем вниз эскалаторе станции "Пушкинская".
– Вот и все сведения. Ни курса, ни фамилии. Ну что ж, надо пользоваться тем, что есть.

– Ты можешь сказать, что собираешься делать?
– грозно спросил Пашка. А то ведешь себя так, будто нас тут вообще нету!

– У меня секретов нет, слушайте, детишки!
– продекламировала Анка и снова перешла на серьезный тон: - Вам на этом химфаке делать абсолютно нечего.

– Как это?
– в один голос воскликнули ребята.

– Во избежание случайной встречи с вашим знакомым. Я одна туда пойду, все о нем узнаю, вернусь и вам расскажу.

Пашка хмыкнул:

– Да как ты его узнаешь?

– Надо внимательно слушать, - Анка прищурилась.
– Я сказала: не его узнаю, а о нем.

– А если там этих Арсениев пруд пруди?
– поинтересовался Саня.
– По два в каждой группе. О каком же ты будешь узнавать?

Анка задумалась:

– Да, это ценное замечание. Как раз об этом я и не подумала. Ну что ж, составляйте словесный портрет.

В поезде ребята молчали - не орать же на весь вагон - и обдумывали Анкино задание. А выйдя на станции "Университет", смущенно переглянулись.

– Вот черт, - сказал Пашка, - никогда не думал, что так трудно описать внешность!

– И я ничего особенного вспомнить не могу, - согласился Саня. Обычный парень...

– Думайте, думайте, пока ещё есть время, - снисходительно разрешила Анка.

Они погуляли по огромному университетскому скверу, вышли на смотровую площадку Воробьевых гор. Вид был такой, что захватывало дух. Вся Москва лежала перед ними, сияя в солнечных лучах и золоте осенних деревьев.

– Ну, последний раз спрашиваю: вспомнили особые приметы?
– сделав свирепое лицо, будто она вела допрос, спросила Анка.
– Считаю до трех раз...

– Стреляй, фашист проклятый!
– очень правдоподобно поддерживая Анкин прикол, вскричал Пашка, рванув на груди рубашку.
– Всех не перестреляешь! Не знаю я ничего! А то бы рассказал...
– добавил он.

Саня покатился со смеху. Потом он выговорил:

– Здорово разыграли сценку. Как артисты. Но по сути Пашка прав. Ничего мы не можем сообщить особенного.

– Ну, маленький он, выглядит лет на шестнадцать, лицо острое такое, тощий, килограммов на пятьдесят потянет, не больше, - попытался объяснить Пашка.