Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт

– Уголовное дело уже возбудили?

– Нет пока. Ждем результатов осмотра дамы. От осмотра все зависит. Что вы нам, доктор, скажете, то и будет, – нарочито льстиво ответила следователь.

– Веришь тому, что дама говорит, или…? – спросил заинтересованно доктор.

– Пока не знаю. Данных маловато.

Они поднялись в гинекологию. У смотрового кабинета Перцев увидел сидящую на кушетке женщину. Она смущенно прикрывала лицо рукой, однако он успел разглядеть обширный кровоподтек под левым глазом.

– Это она? – спросил он у следователя, когда они зашли в ординаторскую.

– Она, горемычная.

Перцев отдал персоналу необходимые распоряжения и стал переодеваться:

– Все как обычно?

– Да, тампоны… повреждения в области половых органов, и мне потом продиктуешь результат осмотра.

– Ладно… а ты присутствовать не будешь, что ли?

– С твоего позволения я здесь посижу, чай приготовлю… а на нее насмотрюсь завтра, когда беседовать буду.

– Ой, не любишь ты женщин! – заметил, выходя из кабинета, Перцев. – Ой, не любишь.

– А чего мне их любить? Для меня это объяснимо, я гетеросексуальна, а вот почему ты женщин не любишь, это вопрос.

Перцев круто развернулся:

– Что ты имеешь в виду? При чем здесь я?

– Как при чем? Если бы любил, из гинекологов не сбежал бы, – улыбнулась следователь. Перцев побагровел:

– Ну, Неделина, ну… погоди! – и, махнув рукой, вышел из ординаторской.

Осмотр, как и предполагал доктор, не занял много времени. Наталья Ивановна только и успела, что вскипятить чайник и засыпать растворимый кофе, как Перцев уже вернулся:

– Тампоны заберешь или…? – беря кружку с кофе, спросил Перцев.

– Или… Сам высуши. Только не забудь передать их Огурцову, ладно?

– Ага, непременно! На блюдечке с золотой каемочкой отнесу.

– Ну хватит, Перчик, излагай!

Перцев, все еще хмурясь, помолчал и, собравшись с мыслями, ответил:

– Повреждений в области половых органов нет. На коже бедер их тоже не просматривается. Тампоны взял. Остальные участки тела не осматривал, а то твоему любимому Огурцу делать будет нечего! – потом, помолчав, продолжил: – Я понимаю этого насильника, якобы насильника!

– В смысле? – прихлебывая кофе, спросила следователь.

– Хороша! Очень хороша, – задумчиво произнес Перцев. – Только вот вопрос? Почему я ее не знаю? Мы ведь где-то ровесники, должен бы знать?

– Так они с мужем недавно, чуть меньше года назад, сюда приехали.

– Слушай, а кто у нас насильник-то?

– Насильник? – задумчиво повторила вопрос следователь. – Насильник у нас парень, который ровно в два раза ее младше.

Перцев присвистнул:

– Мамочку разволокло на молоденького? Да-а-а! Сложно вам будет, господа милицейские, ох и сложно…

– Давай не отвлекаться, а? Диктуй осмотр, а то ведь знаю тебя – сейчас начнешь обсуждать достоинства осмотренной тобой женщины.

Перцев уже открыл рот, чтобы ответить адекватно, но, увидев, как Наталья постучала пальцем по циферблату часов, сказал:

– Пиши: Per vaginum:…

*

…он услышал, как стукнула наружная дверь, затем приоткрылась внутренняя и появилась Мария. Увидев стоящего в полураскрытой двери Вадика, Она остановилась и, приложив палец к губам, замерла, прислушиваясь к звукам подъезда. Потом осторожно, стараясь не стукнуть каблуками, поднялась по короткой лесенке и проскользнула в квартиру. Сзади чуть слышно щелкнул замок, но они этого уже не слышали – крепко обнявшись, замерли. Потом он взял ее лицо ладонями и стал целовать ее холодные от осеннего морозца щеки, потом глаза, лоб. А потом встретились их губы. Через минуту (или через час?) объятия любовников разомкнулись, он помог ей снять пальто. Затем, скользнув вниз, расстегнул сапоги и тут же подхватил ее на руки и понес в комнату.

– Вадик, дурной, – засмеялась она, – пусти, глупенький! Мне же в… ну сам знаешь, куда сначала.

А через час Мария поднималась к себе. Она, опустошенная, шла медленно, едва переставляя ноги, а в голове ее вертелась одна горькая мысль: зачем? Зачем она, взрослая и опытная женщина, допустила это? Ведь он мальчик, он ей в сыновья годится. Она вспомнила тот, первый раз, когда парень помог ей поднять до квартиры сумку. Она до сих пор не понимает – почему? Почему она попросила его починить сломавшийся выключатель? Почему, когда она смотрела на то, как работает и как двигается этот высокий и худенький паренек, в ее душе стала подниматься странная и горячая волна чего-то глубинно-первобытного? И это парализовало ее силу воли, смело последние барьеры стыда, убрало способность критично воспринимать происходящее и ему сопротивляться. Она сидела и, как загипнотизированная, смотрела на парня. Ничего с собой не могла поделать. Парень же сначала увлеченно работал, а потом и он что-то почуял: повернул голову и глянул на нее. Их взгляды встретились! И тогда он, не отрывая от нее взгляда, положил инструмент и тихо, как хищник, пошел к ней… И она его не оттолкнула. От первого же его прикосновения Мария просто повалилась на диван. Почему? Она этого не знала. Ведь она не такая. Она никогда такого не делала. Муж был ее единственным мужчиной…

– У-у-у, бесстыжая! – вдруг раздался рядом женский голос. Она вздрогнула, с трудом уходя от сладостных и одновременно горьких воспоминаний и, подняв глаза, увидела соседку – старую вредную грымзу.

– Ни стыда ни совести! – прошипела та и скрылась в своей квартире, громко хлопнув дверью.

Мария пожала плечами, открыла дверь и вошла в квартиру. И только там, сняв пальто, обнаружила, что она без колготок. Не стала их надевать или забыла – она уже не могла этого сказать. А соседка это увидела и поняла! Мария без сил опустилась на низенькую табуретку и прошептала:

– Вот и конец сказке, теперь будет расплата, – и Мария заплакала. Она даже не могла твердо сказать от чего. От страха? Нет. От того, что все кончилось? Тоже нет. Наверное, от всего сразу? Наверное…

*

Доктор Огурцов пришел на работу как всегда рано. Он очень любил идти медленно, никуда не торопясь, думая о жизни и о мелочах, ее сопровождающих, и, как было уже неоднократно замечено, как идешь на работу, так и работаешь. Если медленно и неторопливо, то и день складывается равномерно и поступательно. А вот если на работу прибежал «в мыле», нервный, то и день будет таким. В отделении доктор не успел толком оглядеться, как уже позвонила следователь Натали – майор Неделина – и попросила Огурцова ничем себя не загружать, так как через пару минут привезет на освидетельствование потерпевшую. И точно, не прошло и двух часов, как подкатил «уазик», и следователь Наталья зашла в отделение вместе с миловидной женщиной средних лет. Если бы не здоровенный фингал под глазом, ее вообще можно было назвать красавицей. Следователь попросила потерпевшую подождать немного в коридоре и зашла в кабинет.

– Ну, кого привела? И самое главное, что точно через пару минут, как и обещала.

– Прости, Дима, – чуть смущенно ответила следователь, – уж так вышло. Я привезла изнасилование. Я знаю – не любишь, но я и так вчера Перчика вместо тебя напрягла…

При этих словах доктор засмеялся:

– Я знаю! Перец мне утром всю плешь проел, рассказывая про этот случай, и, кстати, сказал, что когда ты ему коньяк поставишь, он мне не нальет. Кстати, и тебе тоже! – И, подойдя к окну, продолжил: – Теперь о деле: мне Перец в общих чертах рассказал, но ты побеседовала с ней подробно. Каково твое мнение?