Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт

– Ага, – улыбнувшись, ответил Перчик, – некоторые такую пьянку так и называют: прощанье со свободой!

– Вот, они и прощались. И все бы ничего, но пили много, пили весело и посему «прощанье со свободой» закончилось далеко за полночь. Семен и Лапин поехали в сторону города по этой дороге. Зачем они поехали – так и осталось невыясненным. Сам Семен этого пояснить тоже не смог, ссылаясь на то, что ничего не помнил. Но доехали они только до развилки дороги, что расположена в километре от Марьина, и там, на развилке, машина поехала не влево, не вправо, а прямо и поэтому угодила в опору ЛЭП. Разбитую машину и пострадавших обнаружил местный рыбак, что отправился еще затемно на рыбалку. Мы с опергруппой приехали примерно через час и обнаружили прилично покореженную машину, а на месте водителя находился труп Лапина. Владелец же машины Иванов был живой и сидел в сторонке. На мой вопрос, почему за рулем оказался Лапин, Иванов ответил, что он не знает. По его словам, это произошло примерно так: он, владелец машины, спал на ее заднем сиденье. Пить он больше не хотел, а бросить Лапина и уехать тоже не мог – вот и пошел спать в машину. Потом пришел Лапин и, пользуясь тем, что Иванов спал, тихонько вытащил у него ключ и, сев за руль, поехал. Иванов якобы проснулся минут за десять до аварии и стал требовать, чтобы Лапин не валял дурака и немедленно остановился, но… Но больше ничего не помнил. Пришел в себя у машины, на земле и, осмотревшись, понял, что машина разбита, Лапин мертвый, а он сам как побитый – все болит.

Наталья Ивановна, сказав это, замолчала и затем, обращаясь к Огурцову, предложила:

– Теперь твоя очередь, доктор! Повествуй!

Огурцов в задумчивости потер лоб и продолжил:

– Меня подняли на осмотр места происшествия примерно в два часа ночи, и около трех мы уже были на месте. Следователем в тот раз была молодой лейтенант Наталья Неделина. В общем, картина происшествия была довольно ясной, и особых противоречий мы и при осмотре трупа, и вообще места аварии не выявили. То есть произошел не столь уж редкий случай: пили, напились, сели, поехали, «встречный столб перебегал дорогу», столкновение, труп.

Осмотр и описание мы закончили уже при свете начавшегося дня и поехали домой. Вот тогда-то у нас с Натальей Ивановной и возникли первые сомнения. И они возникли только потому, что по дороге водитель нашего «уазика» сказал:

– Да врет все Семен. Он, конечно, сволочь приличная, и он не дурак выпить, но меру знает всегда. И знает он ее потому, что жадный! И мне мало верится в то, что он напился так, что ничего не помнил. Да он не то что поехать, он даже посидеть за рулем никому не разрешал.

Наталья тогда еще спросила сержанта:

– Ну и что ты хочешь этим сказать?

Сержант, уже немолодой и видавший виды милиционер, помолчал и как-то веско ответил:

– Да все очень просто! За рулем был Иванов, а никакой не Лапин. Когда произошло ДТП и Лапин погиб, то Семен сразу сообразил, что ему светит решетка, и нашел простой и легкий выход: взял труп Лапина и перетащил на свое место. Сам же сделал вид, что тоже травмирован, и притворился, что без сознания. Всего-то и делов.

И в этот момент из-за горизонта появился самый краешек солнышка, и яркие летние лучи его брызнули прямо в глаза. Сержант улыбнулся:

– Вот видите, даже солнце подтвердило мои слова – правду высветило. Значит, так оно и было!

– Вот так у нас впервые возникла мысль, что здесь не все так просто, поэтому когда приехали домой, Наталья Ивановна попросила, чтобы во время вскрытия я прицельно посмотрел и постарался определить, на каком месте – правом или левом – находился в момент столкновения Лапин, и добавила, что утром возьмет рулевое колесо и направит его на биологическое исследование для определения потожировых отложений, ну и проведет комплекс других экспертных исследований.

Некоторое время все молчали, а потом Перцев сказал:

– А я вполне допускаю, что Иванов мог так поступить. Я иногда подрабатываю на «Скорой помощи», и с Семеном мне не раз приходилось ездить. Тоже считаю, что он жучара добрый! Насмотрелся!

– Ладно, это все лирика, – заметил Капустин, – давай, Дима, дальше.

– А что дальше? Дальше все было просто – для меня, имеется в виду. Я провел исследование трупа, во время которого появилась стойкая уверенность, что в момент столкновения машины с препятствием гражданин Лапин находился на правом, то есть пассажирском, сиденье. Все, что нужно, изъял и направил на дополнительные исследования. После получения результатов и консультаций со старшими экспертами дал практически однозначное заключение о том, где сидел Лапин.

– Да, для Огурчика поначалу все было просто и все строилось на чистой профессии и его специальных знаниях. Это позже… – произнесла Наталья и, оборвав предложение, сказала: – Я, получив все данные экспертизы, пошла к прокурору, он подписал материал и возбудили дело. Надо сказать, я уже предполагала, что оно будет хлопотным, потому что еще до возбуждения дела ко мне потянулись ходатаи – просить, увещевать и даже пугать: мол не лезь… зачем и кому это надо… отблагодарим! – со смешком сказала Наталья.

– Что удивительно, но ко мне – пока я делал экспертизу – никто не приходил, никто не просил. А вот когда дело возбудили – тогда пошли. И тоже и с «интересными предложениями», и тоже с угрозами.

– А ты-то что тогда мог сделать? Экспертизу-то уже закончил! Ее же не изменишь.

– Еще как изменишь. И именно на суде, куда непременно вызовут. Вот там и предлагали отвечать неуверенно, путаться, то есть самому посеять сомнения в правильности своего же заключения.

– Для меня это все было в порядке вещей, – сказала Неделина, – я такое противодействие всегда ожидаю. Я только долго не могла понять, откуда дует «встречный ветер» и, что особенно удивительно, довольно сильный. Все началось с жалобы в прокуратуру о том, что следователь преследует корыстный интерес, и с просьбой прокурору отстранить меня от ведения дела. Однако уголовное дело было возбуждено всего-то пару дней назад и именно прокурором. Ну, он вызвал меня, показал жалобу, мы вместе посмеялись, прекрасно понимая, что у меня, как следователя, еще не было времени проявить свой возможный корыстный интерес. И когда я уходила, прокурор мне сказал:

– Ты, Неделина, будь предельно точной и строго нейтральной, каждый шаг взвешивай и чуть что – сразу ко мне. Не нравится мне такое начало…

И он как в воду глядел. Жалобы посыпались одна за другой и во все инстанции. Примерно через десять дней Областная прокуратура прислала распоряжение нашему прокурору тщательно проверить уголовное дело и доложить, причем между строк ясно читалось – дело передать другому следователю. Однако наш прокурор тоже был… не пальцем деланный и ответил, что нет оснований сомневаться в компетенции следователя Неделиной, дело передавать кому-либо еще не имеет смысла.

Наталья Ивановна на пару минут примолкла и со смешком сказала:

– Вот такого контроля Областной прокуратуры я больше никогда не испытывала – таких ходатайств о проверке ведения расследования было целых три. Три!!! А за последующие года – ни одного!

– Ну так ты весь лимит проверок выбрала на том деле. Радуйся! – сказал Перчик.

– Ага, я и радовалась… Особенно в те два месяца так радовалась, так радовалась, что даже писала рапорт на увольнение.