Сытые годы
Шрифт:
А снизу крик «Ура!»
— Кто такие будете? Чего надо?
— Порученец по особым делам соправителя Российской империи Александра Михайловича, полковник Полковников.
— А чего так странно одеты? Ась? — недоверчивый голос одного из моих охранников продолжает расспрос. Я же пока что выходить не спешу, ибо не вижу, какая обстановка вне стен маяка.
— Одеты как следует, чтобы незаметно вам помочь да врага упокоить. Трое на моей совести.
— Ну да те…
— Вот… приказ Александра Михайловича найти государя- императора михаила Николаевича и в целости и сохранности доставить в столицу.
— Ну не скажу я…
— Я зато скажу! — голос властный, приказы отдавать привык. — сам поговорю с государем. Входить не буду. Но слово секретное скажу. Он сам выйдет.
— Да ну? Попробуйте, ваше высокоблагородие… — да, никакого доверия к словам непонятного полковника я не чувствую. И это хорошо.
— Скажите, тут продается славянский шкаф?
Услышал я пароль, известный только Академику. Ладно. Выхожу. Меня встречает крепко сбитый мужчина с грубыми чертами лица в самом натуральном маскхалате. В руке он держит карабин и при этом усмехается в усы. Солдатики стоят по команде смирно. Неподалеку под дулами винтовок моей русской охраны небольшая группа разоруженных британцев, возле стены маяка солдатик оказывает помощь иссушенному человеку. Напоминающему богомола, столь бледны его
— Что с ним? — Спрашиваю у солдатика.
— Дык пуля в крест попала, что он на теле носил, ребро, наверное, сломано, но это точно сказать не могу. Похоже на то.
— А с этим что? — указываю взглядом на моего главного мучителя, гвардейского офицера Волкова.
— Дак упал он неудачно. Виском на камешек. И того! — не слишком охотно поясняет солдатик. Ну виском на камешек, так виском на камешек. И то. что какая-то подозрительная дырка в спине, значения не имеет.
— Ну что, господин полковник, по чайку да по домам? У меня еще хороший китайский чай остался, ребятушки подарили. У наших сторожевых псов выменяли на самогон.
— Ну это да, это они первым делом умеют… — заметил Полковников. Я же заметил громаду дирижабля, который заходил на швартовку, намереваясь использовать в качестве причала башню маяка.
Мыс Святой Нос. Маяк (район Губы Лопское становище)
17 декабря 1889 года.
Офицер по особым поручениям при Его Императорском Величестве Александре Михайловиче, Полковников
Ага, чай приглашали меня пить! Тот случай! Выпили мы крепко и не чаю, а какого-то дешевого и вонючего самогону, но другого тут не было. Оказывается, это английский виски. Вот эта гадкая бурда вискарь? Мать моя женщина! Куда катится мир! Никак не могу успокоиться! В общем, мы друг другу представились. Оказывается, мой визави мою фамилию слышал, но никак не смог ассоциировать меня с личностью нашего современника. В общем, пришлось рассказать всё как есть, и почему меня сюда отправили, и что спас я жизнь Михаила Николаевича, хотя имел совершенно другой приказ и намерения. И то, что тут делаю… застрял я надолго, точнее, что навсегда. А такой серьезный разговор, он только под что-то крепко-спиртное и возможен. Заснуть? Никому не удалось, а вот поутру начались и проблемы. Сначала прибежал капитан-лейтенант Чкалов и сообщил, что с машиной «Опыта» беда. И даже наш гениальный механик не гарантирует спокойного рейса до Архангельска, а нам надо именно туда. А еще… эти охламоны в суете сует забыли отправить молнию в радиоцентр сего городка. Чтоб им так! Если бы не обещание Академика, вот прямо сейчас сорвал бы с Чкалова его погоны временного капитан-лейтенанта и оставил бы ему сержантские лычки! Честное слово! Расслабились, господа-победители. Да, по поводу его звания, реформа, которую провел на флоте Александр Михайлович (известный мне как Академик), и которая многим флотским не понравилась, ранее гражданские, точнее, техники, врачи и прочие «вольнонаемные» из состава флота исчезли. А звания были им присвоены военно-морские. Так на кораблях появилось звание старшего лейтенанта, но, для моряков было оставлено и звание капитан-лейтенант, но оно давалось лейтенанту, который стал капитаном корабля (чаще всего малого — сторожевика, шхуны, катера) [21] . А вот при переходе даже на административную должность он становился старшим лейтенантом. В общем, такой выверт логики, который мне освоить не получилось.
21
То есть, будучи капитаном малого судна старший лейтенант получал чин капитан-лейтенант, но если переходил служить в штаб или на более крупный корабль, на обычную офицерскую должность, то становился капитан-лейтенантом. Кроме того, по образцу британцев, были введены должности временных командиров, то есть звания поднимались на один чин на время проведения той или иной операции авансом, при ее успешности временный чин становился постоянным. При неудаче шёл обратный процесс.
Отвлекся… так вот, получается, что первоначальный план эвакуировать Михаила Николаевича на дирибабле гикнулся вместе с последними каплями вискаря не буду говорить в какое место. И теперь надо было решать, как нам идти дальше. Самым логичным оказалось использовать для завершения операции шхуну «Сергей Радонежский». А что делать с «Опытом»? Оставлять его тут на приколе? Но прикол у маяка ненадежен, а сильные ветра в этой местности — правила, а не исключения. Посему не хотелось бы получить кучу проблем на ровном месте. И надо бы наше воздушное судно всё-таки куда-то отсюда убирать. Куда? А куда деть пленных? Ежели бы их перебили сразу же, так и вопросов не было бы. Вот, морячков с «Виктории» никто и не подумал спасать, потому как на седой равнине моря никто не всплыл. Но что делать с пленными морпехами? По большому счету их надо отсюда забрать, но куда? И что делать с ними я понимал, это ведь натуральный казус белли, англичане удерживали в плену государя-императора, да еще самым что ни на есть тайным образом! Всё-таки редкостный мудак этот старший сынок Михаила, Николай, который второй этого имени. Вот и приходится теперь выкручиваться! Учитывая, что к телеграфу я доберусь только в Архангельске, то надо принимать решение тут и сейчас. Да, солдатиков жалко, но никакого другого выхода я не вижу: им придется тут посторожить наших иностранных гостей, а еще нельзя же маяк оставить недействующим, значит, придется подождать смену служителя маяка.
— Доброе утро, Михаил Николаевич! Извольте собрать вещички, вскорости на «Сергее Радонежском» отплываем…
Глава одиннадцатая
Встречное настроение
«Надо каждое утро говорить себе: сегодня меня ждёт встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником.»
Москва. Кремль. Кабинет Александра Михайловича
27 декабря 1889 года
Его Императорское Величество, соправитель Российской империи Александр Михайлович (Сандро)
На полдень двадцать седьмого у меня была назначена важная встреча, от которой я пытался отвертеться. Нет, я не убегаю от проблем. Они все равно меня находят и их надо решать. Просто мои мысли были об экспедиции Полковникова, хотя бы потому, что мне важно было знать, сработала эта ставка или нет. Найти Михаила важнейшая задача, но ведь имелся шанс, что
он сейчас находится где-то на острове святой Елены или еще на какой скале в море, принадлежащей долбанным лимонникам. Этим станется… хотя, победив своего противника бриты могли проявить и некоторое снисхождение, как это происходило с царьками в их колониях: после капитуляции туземцев их вождям иногда оставляли жизнь, и, хотя они и находились в неволе, но содержались в довольно приличных условиях. Даже Наполеон, которого Лондон ненавидел и боялся одновременно формально оставался владетелем тех островков, на которых его пытались запереть тюремщики. Хотя, могу и ошибаться — время наполеоновских войн это к Тарле. Но что случилось с Михаилом? А тут эта проблемная встреча на носу. Ладно, сосредоточился на целом ворохе неприятностей, которые она принесёт.О том, что будут серьезные трудности, я понял, как только прочитал список — состав делегации. И он мне очень не понравился. Во-первых, эту группу господ возглавляли два священнослужителя: Макар I, католикос всех армян, избранный на этот пост в 1885 году, человек большой учености, который долгое время руководил одной из самых древних библиотек — собранием рукописей Матенадаран. В Персии он проводил поиски старинных армянских рукописей, оказался весьма успешен в этом деле. Ему перевалило за три четверти века, состояние здоровья было никудышным, тем не менее, он отправился в дальнюю и сложную дорогу, поскольку посчитал это своим долгом. Но намного серьезнее выглядела фигура второго священника: Мкртич Хримян. Это крупнейший религиозный деятель, влияние которого на армянскую апостольскую церковь даже более серьезно, нежели католикоса Макара. Он был избран Патриархом армян Константинополя, исполнял обязанности прелата Вана, но при этом активно участвовал в политической жизни Турции, защищая права и интересы армянской общины. Он оказался неплохим дипломатом, участвовал в политических интригах вокруг прав армянского населения Турецкой империи, старался привлечь к этому вопросу внимание мирового сообщества. И только интриги британки, которая сумела хорошо так нагадить армянскому народу, не дали добиться желаемой цели. В 1878 году англичане заключили с султаном секретное соглашение, по которому гарантировали защиту турецких территорий и фактически, давали правительству империи право на любые репрессии в отношении армян. Так готовился геноцид девятьсот пятого года. И ответственность Лондона в нем была более чем серьезной. Усилиями британских дипломатов армянский вопрос на международных саммитах просто игнорировался. А Мкртич политическую деятельность не оставил и способствовал созданию двух тайных национально-освободительных обществ на территории Турции — в Ване и Карине, городах, в которых проживало много армян. Естественно, его активная проармянская позиция очень не нравилась турецкому правительству. Поговаривали о его возможном аресте и ссылке. Однако, он набрал слишком серьезные политический вес и был известен во всем мире, поэтому к открытым репрессиям османы не перешли. Но палки в колеса его деятельности вставляли как могли, и вот он приехал в Москву. Понимаю, насколько тяжело дался ему этот шаг: по свидетельству наших дипломатов, контактировавших с ним на Берлинском конгрессе (1878 года), отношение к Российской империи у Хримяна было не самое благожелательное.
Был представлен и пул армянских бизнесменов. Как ни странно, но их интересы находились не в Армении, а на территории кавказских татар. Тут выделялся Александр Иванович Манташев, один из самых богатых людей страны. Он недавно заинтересовался разработкой нефтяных месторождений Баку и даже приобрел два танкера для перевозки нефтепродуктов, быстрыми темпами строил керосиновый завод. Это был довольно грузный крепкий мужчина с роскошными сталинскими усами, крупными чертами лица, весьма располагающий к себе. Кроме нефтяного бизнеса он занимался банковским делом, увлекался разведением лошадей, причем элитных скаковых пород, прославился как меценат, поддерживающий армянскую культуру и искусство. Сейчас его интерес к нефтяному бизнесу только-только начинался, он стал главным акционером Первого коммерческого банка Тифлиса, города, в котором родился. Он только-только приобрел убыточные нефтяные скважины. Убыточными же они были потому, что их владельцы и не задумывались о том, что нефть намного выгоднее перерабатывать, и продавать ее продукты, а Манташев сразу стал строить керосинную фабрику — для производства самого востребованного в это время продукта нефтянки. Вместе с ним приехал его партнер, старый знакомый по Тебризу, который и привлек внимание Манташева к разработкам нефти — Микаэл Овсепович Арамянц, человек, который обладал потрясающей стойкостью и умением находить выход из самых сложных ситуаций. Будучи известным и успешным купцом с миллионным капиталом, он потерял почти всё во время русско-турецкой войны, начав подниматься с нуля, его имущество тогда составляли семь тысяч рублей, плюс небольшой домик в качестве недвижимости. А уже через пару лет он на паях с карабахскими армянами начинает разработки бакинской нефти, создав общество «Цатурян и другие». Он был среди других, если что. Третьей, но не менее значительной фигурой оказался Георгий Мартынович Лианозов (Геворг Мартынович Лианосян), крупный бизнесмен, который еще в восемьдесят втором купил по льготной цене нефтеносный участок недалеко от Баку. Впрочем, он занимался не только нефтью, а за короткое время стал одним из крупнейших поставщиков в Европу черной икры, его рыбные промыслы приносили не самую малую часть его доходов. Недавно он купил имение под столицей в Алтуфьево, именно там и остановилась вся армянская делегация. Правда, тройка капиталистов была более чем серьезной — эти люди в ближайшее время должны были серьезно увеличить капиталы. Именно на нефтяных промыслах Манташева в иной ветви реальности начал свою политическую карьеру Сталин, который организовывал там забастовки.
Впрочем, была еще и политическая часть делегации, и она мне не нравилась более всего, поскольку, по моему предварительному мнению, именно эти деятели и были главными зачинщиками визита, впрочем, хотя, возможно я и ошибаюсь. Разговор покажет. Итак, в делегацию вошли Аветис Вартанович Азарбекян, известный социалист, товарищ Плеханова, совсем недавно основавший политическую партию «Гнчак» и одноименную газету социалистической направленности. Кроме него приехала тройка товарищей (они и были товарищами — и по жизни, и по политическим пристрастиям), которые сейчас готовились создать новую политическую силу, которая станет одновременно гордостью и горем Армении. Это были Семен Меликович Заварян, Степан Григорьевич Зорян и Христофор Микаэлян. В этом году люди, поддерживающие организацию «Молодая Армения», объединятся в партию националистического толка «Дашнакцутюн», но пока еще до этого дело не дошло, хотя их мысли уверенно движутся в этом направлении. Причем все они получили хорошее образование в России, вру, Зорян был исключен из числа студентов за политическую деятельность… да… А вот пятый участник из политического блока меня удивил. Никак не мог понять, как в эту представительную делегацию попал Мурад Себастаци, шестнадцатилетний парень. Впрочем, оказалось, что ларчик открывается просто: в самом начале года он убил в стычке с турецкими грабителями одного из бандитов и бежал от их мести в Константинополь, где оказался в негласной охране Мкртича Хримяна. Типичный боевик, правда, человек смелый и решительный. Надо бы к нему присмотреться.