Сытые годы

Казалось, что заботами слуг, безукоризненно выполнившими все рекомендации лейб-медиков, а также комментариями к оным в озвучке лакея первого разряда Иванова, в царской опочивальне были созданы идеальные условия для сна. Я совершенно случайно оказался невольным и невидимым слушателем этого монолога, и с трудом сдержался от смеха, когда уставной унтер-офицер и георгиевский кавалер, отбросив научную шелуху весьма доходчиво объяснил, что нужно сделать, дабы царь-батюшка изволили почивать и возможные последствия для нерадивых, косоруких и прочих тупорылых: «ежели какая осечка случиться!». Кстати, таких Ивановых, Петровых и Сидоровых в штате лакеев изрядно прибавилось, ибо предусмотрительный Сандро перешерстил императорскую прислугу, усилив её ветеранами Крымской войны и похода против мятежных горцев на Черноморское побережье Кавказа, служивших в частях подчинённых Великому Князю Михаилу Николаевичу, то бишь мне. И эти поседевшие, но еще крепкие вояки были способны не только заехать в ухо разгильдяю-истопнику или ущипнуть смазливую горничную за пятую точку, но при необходимости насадить на штык или порвать голыми руками нежелательных посетителей, умысливших недоброе супротив Государя.

Покрутившись под теплым одеялом с час или более, я нащупал рукой выключатель напольного электрического светильника, стоявшего рядом с кроватью, и нажал на неё. Мрак комнаты рассеял нерезкий зеленый свет и накинув халат я переместился в кресло. Судя по свежему и бодрящему воздуху, температура не превышала двадцати градусов, в чём я смог убедиться, взглянув на настенный термометр. На столике возле графина с водой, на подносе разместились небольшой хрустальный штоф с надписью на этикетке — «настой трав, успокоительный», парочка стаканчиков и фарфоровая тарелочка с крышкой, судя по всему, фабрики Куринова. Кстати, именно этот поднос со всем содержимым занёс лично Сандро зайдя пожелать мне спокойной ночи и как-то подозрительно подмигнув порекомендовал воспользоваться в случае бессонницы. Ну что ж, судя по всему, настал момент воспользоваться сим средством. Налив толику жидкости на дно стаканчика, я решил сперва понюхать, дабы определить, насколько противно это снадобье и сколько потребуется воды для его запития. Но вместо запаха валерианы, пустырника или ландыша, в ноздри моего носа хлынули волны ягодно-фруктового аромата с толикой какао и хереса.

Твоюже mother, мutter и maman! Очередная тонкая шуточка моего горячо любимого учителя и сыночка. Это же отменный испанский бренди Carlos I. А что там под крышечкой на тарелочке? Так и думал — порезанный лимон, посыпанный сахарной пудрой и шоколадом и небольшая серебряная вилочка. Отодвигаю подальше графин с водой, доливаю стаканчик до краёв и перед тем, как его осушить обращаюсь к Всевышнему с искренней просьбой: «Боже, меня храни!», и в один присест выпиваю лекарство. От удовольствия жмурюсь и старательно вслушиваюсь в собственные ощущения. Вот ароматная и терпкая волна, чуть обжигая прокатилась по горлу и ушла в глубину организма. Теперь следует немедленно добавить C6H8O7 (химическая формула лимонной кислоты) в натуральном виде и тут же ломтик лимончика кисло-сладкий из-за присыпки следует этим же путём. Организм начинает позитивно реагировать, я буквально слышу, как что-то пощелкивает в затылке и кровушке становится легче бежать по натруженным временем и тяжкой царской работой сосудам. Но в голове вертится какая-то мысль или подозрение о неправильности моих действий, что-то из серии «неправильного бутерброда». Точно, я же неправильно пью бренди, хотя это и не шустовский коньяк, но и не хлебное вино крепостью в сорок градусов. Сие совершенно недопустимо и следует немедленно исправиться, а по сему вторую порцию «успокоительного» принимаю неспешно, мелким глоточками, строго по науке наслаждаясь сперва запахом, а затем и вкусом великолепного напитка, высоко ценимого аристократами Европы. Решив не нарушать русскую традицию, третью опрокинул за здоровье государя-императора и, приняв горизонтальное положение, проспал безмятежно до девяти утра, когда был разбужен деликатным постукиванием в дверь с напоминанием завтраке с Императрицей.

Слава Богу, моя Оленька шла на поправку, а когда я предложил посетить через десять дней Большой Театр, где шла комедия «Сон в летнюю ночь», то она бросилась мне на шею. Когда буря восторгов пошла на убыль пришлось в некотором роде «подбросить дровишек», в качестве коих стали несколько каталогов ювелирных магазинов и согласование времени прибытия модисток мастерской дамских мод принадлежавшей Альберу Бризаку. Август Лазаревич, как его называли в России, как только Москва вернула себе статус столицы, сохраняя в Северной Пальмире мастерские, открыл в Первопрестольной представительство своей фирмы. Отличаясь отменным мастерством в сфере одевания прекрасной половины человечества, он не с меньшим успехом облегчал содержимое карманов их мужей и любовников. Но дабы остаться абсолютно объективным, следует отметить, что работа того стоила, да и после известия о смерти Государя он не спешил уехать из Москвы. Теперь же он просто горел желанием пошить Императрице столько туалетов, сколько она пожелает и сделать эту работу за несколько дней. Но на фоне мелких, но таких милых сердцу домашних забот, меня не покидало ожидание вечернего визита Сандро в компании с Полковниковым, для обсуждения, по его словам, весьма неприятной, срочной, но «решабельной» проблемы. А посему, как бы мне не был дорого каждый миг общения с супругой, мне пришлось извинится и удалиться в свой кабинет, заручившись предварительно обещанием моей Олюшки, что при ней постоянно будет одна из четырёх новых горничных, выбранных графом Воронцовым-Дашковым по рекомендации все того же Полковникова, для обеспечения безопасности Государыни.

Сидя за письменным столом, я тщетно пытался занять себя текущими делами, ибо нет ничего хуже, чем ожидание неприятных известий, которые должны принести вечером мои коллеги по попаданчеству. Что бы отвлечься взял папку с надписью «синематограф», открыл её и просмотрев первые же строчки текста, отодвинул в сторону и сняв очки, откинулся на спинку кресла. Честно говоря, мне хотелось и смеяться, и материться одновременно. Этот юный старик или старый юнец, которым стала объединенная сущность Сандро, мог дать сто очков форы любому прохиндею. Я не знаю, кто проявил инициативу: старый академик или молодой Великий Князь, но по его распоряжению и в тайне о царя-батюшки, то бишь меня, грешного, несколько скрытых камер производили киносъёмку и обход Императором войск и поклон перед народом русским и речь, обращённая к нему же. Первые в мире кинооператоры-документалисты разместились в окнах близстоящих домов и в нескольких газетных киосков. (В последней четверти XIX века в Москве появляются шестигранные в плане книжные и газетные киоски за стеклом которых выставлялись предметы торговли, а в верхних ярусах, зачастую размещалась реклама: каждое сообщение в отдельном окошечке).

^{(собственно говоря, такие вот киоски)}

Далее размещались предложения по монтажу отдельных фрагментов в единый фильм с приложением соответствующих фотографий. И в качестве резюме была приложена расшифрованная стенограмма моей речи с настоятельным требованием повторить оную перед рупором фонографа, дабы сохранить для потомства, а также воспроизводить в дальнейшем одновременно с демонстрацией фильма. Перечитывая эту смесь докладной записки с сценарием, я потихоньку начал заводиться, последней каплей стало предложение заснять скрытой камерой мою прогулку по территории Кремля для просмотра массовой аудиторией трудящимися массами. Фактически, этот прохиндей решил выставить меня в роли выздоравливающего Ленина, а вместо Бонч-Бруевича должна была выступить Императрица. Оставался только один вопрос — что будет с субботником и где то бревно, которое мне надо таскать! В общем, весёлая злость вытеснила из моей головы чувство тревожного ожидания и когда наконец после доклада адъютанта вошел Академик в сопровождения полковника Полковникова, после приглашения присесть я разразился заранее заготовленной тирадой:

— Слышишь ты, Фелини Хичкокович! — развернувшись в сторону Сандро я отпихнул в его сторону киношную папку. — Ты почему поперед не просто батьки, а батюшки-царя полез? Почему с руководством в моём лице не согласовал? А теперь еще хочешь, чтобы император попугаем поработал? Увлекся, понимаешь, скрытыми камерами. Того гляди и в сортире парочку пристроишь?!

— Не понимаю паПа причины вашего гнева. — показательно смиренно, елейным голосом ответствовал «сынуля», прекрасно понимающий, что Государь не гневается, а изволит высочайше юморить. — Я думаю, что напоминание о преценденте с речью Сталина на ноябрьском параде 1941 года немножко извинит моё самоуправство [58] .

58

Из-за секретности парад перенесли в последний момент на два часа, о чем забыли сообщить документалистам. Снимали выступление вождя уже не на трибуне мавзолея, а в здании Кремля, где из фанеры сделали стену, напоминающую мавзолей

Полковников, мгновенно прокачавший ситуацию, решил вставить свои пять копеек и добавил:

— А насчет сортира, так что не сделаешь во имя великого искусства. Когда-то, давно, в году если не ошибаюсь в двухтысячном, читал, что некий Абрам Иосифович Дранко, желая увековечить восьмидесятилетие графа Толстого, которое грядет в 1908 году, занял позицию для съёмок именно в парковой уборной Ясной поляны. Но если серьёзно, Михаил Николаевич, именно Лев Николаевич Толстой сейчас и является ключевой фигурой, вокруг которой на протяжении изрядного времени суетятся очень нехорошие люди и в результате их, чего греха таить, эффективной деятельности, у нас возникли серьёзные проблемы. Я не могу сравнить это с заложенной под устои державы миной, часовой механизм которой отчитывает последние минуты перед взрывом. Скорее это напоминает применение биологического оружия, когда страшная болезнь предаётся от человека к человеку и эпидемия захлёстывает просторы империи. Поэтому нам необходимо действовать оперативно, и не ограничивая себя в выборе методов, ибо «a la guerre comme a la guerre». «Но в начале дозвольте пару слов без протокола», — произнеся эту знакомую всем поклонникам Высоцкого фразу из песни Алексей Васильевич улыбнулся, но затем перешел на абсолютно серьёзный тон.

— Итак, господа-товарищи, прошу слушать, задавать вопросы, обсуждать, но записей не делать. Обязанности докладчики и секретаря я возлагаю на себя, если есть возражения, то они не принимаются. — Расценив наше молчание, как согласие, Полковников продолжил, периодически заглядывая в толстую тетрадь с прошитыми и пронумерованными страницами. — Как это очень часто бывает, гадит именно англичанка. Начнём с лорда Редстока. Этот британский джентльмен и аристократ начал своё знакомство с Россией прибыв в Крым как офицер вражеской армии, затем болезнь и чудесное исцеление, которое он принял за знак свыше, призывающий его нести неразумным истинную веру. Потренировавшись некоторое время на своих соплеменниках, совмещая эту деятельность с службой в британской армии, сэр Гренвиль Огастес Вильям Вальдигрев в чине полковника ушел в отставку и посвятил себя миссионерской деятельности. Сперва поле его деятельности распространялось на Индию и страны Европы, а затем не спеша, исподволь, подобно скорпиону, стал подбираться к России. Поскольку его основной аудиторий предполагались аристократические салоны и кружки, то главной задачей было разорвать то основную нить, связывающую между собой пахаря и помещика, рабочего и фабриканта, простого солдата и генерала, общую православную веру.

Полковников взял театральную паузу, во время которой налил себе стакан обычной воды, выпил и только, поиграв таким образом на наших напряженных нервах, продолжил:

— И тут я опять обязан упомянуть Льва Николаевича, а точнее его роман «Война и Мир». Хотя впервые на английский язык его перевела Клара Белл четыре года назад, те люди, что в Британии ведут многовековую войну с Россией, несомненно ознакомились с его содержанием раньше. Я имею в виду вот эти строчки: «где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale {танец с шалью} давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка…». Да-с, господа, пока, повторяю: ПОКА, в значительной части аристократов сохранился русский дух. Именно тот дух, который вёл князей и графов в офицерских мундирах впереди солдатских шеренг навстречу турецким пулям, французским ядрам и британской картечи. И единственной защитой воинов помимо отваги была молитва и крест православный на груди, не важно из чего отлитый: из меди или из золота. Это с точки зрения европейцев недопустимо и опасно, а посему подлежит уничтожению.

Еще одна пауза, и Полковников осматривает благодарную аудиторию, намереваясь выяснить, будут ли возражения, или же кто-то из его коллег-попаданцев захочет что-то уточнить. Угрюмое молчание ему в ответ! Хмыкнув, докладчик продолжил:

— А плоды победы будут вдвойне слаще, если удар по православию вольно или не вольно нанесут сами же православные носящие славные фамилии Гагариных, Бобринских или Толстых. А проложили дорожку этой британской бестии, простите, оговорился по Фрейду — мессии, светлейшая княгиня Ливен и Елизавета Ивановна Черткова, в девичестве графиня Чернышёва-Кругликова. Кстати, сынок последней, Владимир Григорьевич, вот уже почти семь лет является ближайшим другом и наперсников Льва Николаевича и сумел в некоторых вопросах составить достойную конкуренцию супруге графа. Фи, господа, — деланно оскорбился Полковников увидев на наших физиономиях недоумение, сопровождаемое циничными ухмылками, — это совсем не то, о чём вы подумали. Речь не идёт об амурных баталиях, здесь все боле или менее находится в традиционных рамках. Как говорится: если графиня не принимает, то селянка не откажется от большой и чистой любви. Господин Чертков теперь ведает архивом великого писателя и имеет право первой вычитки и редакции произведений великого писателя. А Софья Андреевна вместо того, чтобы возрадоваться нежданной подмоге, готова его удавить, отравить и утопить одновременно.