Сюзерен

— Я не буду говорить, что мне холодно или страшно, — прошептала Аманда на ухо. — Я просто хочу мужчину. Но… если вы хотите спать, то…

Протянув руку, молодой человек наткнулся на теплую грудь… и когда это девчонка успела раздеться? Впрочем, ее балахон не так уж долго снимать… надо будет купить хоть какое-то платье, купить… купить… купить…

— А ты пахнешь сеном, милая девушка.

— Это плохо?

— Нет. Очень даже хорошо.

* * *

Увы, следующий день оказался куда менее удачным, нежели предыдущий: к услугам «знахарки Марии» обратилось лишь трое человек, из которых двое — сексуально озабоченные подростки, явившиеся купить приворотное зелье. За отсутствием снадобья Аманда попыталась было объяснить парням, как надо ухаживать за девушками, но те слушать ее не стали: парней интересовали вовсе не ухаживания, а несколько иной процесс, куда более физиологичный, о чем один из вьюношей — с забавными оттопыренными ушами и прыщом над верхней губой — выразился незамысловато и прямо: «Нам бы такое снадобье, что подлить в питье, и девчонка бы сразу ноги расставила! А ухаживать у нас денег нет, да и некогда».

Уже ближе к вечеру, слушая рассказ напарницы, Вожников хохотал:

— Ах ты ж черт! Говоришь, духи с феромонами ребятишки прикупить хотели? Чего ж не продала? Набрала б вон водички из речки.

Аманда обиженно отвернулась:

— Вы ж знаете, я обманывать не люблю. И приворотами никогда не занималась.

— Жаль, — расстроенно покачал головой князь. — Нам сегодня почти нечем платить за отель. По крайней мере, амбар нам уж точно не светит, придется спать в людской.

— Поспим, — повернув голову, девушка вдруг улыбнулась. — Смешные мальчишки, забавные.

— Какие мальчишки?

— Ну, те, что приворотное зелье спрашивали.

Егор ничего не сказал, лишь посмотрел на реку, на заходящее солнце, да, махнув рукой, поднялся со старого пня — пора было возвращаться домой, сиречь — на постоялый двор Хуана Мавра.

— Да, пойдем, — вздохнула Аманда. — Может быть, завтра нам больше повезет. Да и вообще — паломников скоро дождемся, поклонимся Моренете и — в Матаро. Ах, господин Жоржу, я прямо представить боюсь — а что там, на родной земле-то? Кому я там нужна? Дом мой сгорел, и…

— Не сгорел, а сожгли, — заметил князь, выбираясь из кустов на узкую тропинку, идущую вдоль реки к римскому мосту. — Как придем, заявление напишешь алькальду, пусть расследование проведут, поджигателей установят.

— Ага, найдут их, как же! Хотя… — Девушка хмыкнула и, щуря глаза, посмотрела в вечереющее небо. — Кто поджег, я и так знаю, вернее — догадываюсь. Ну да Бог им судья.

— Что, и судиться не будешь?

— Не буду, — грустно усмехнулась Аманда.

— Не веришь в правосудие?

Обернувшись, Вожников протянул руку, помогая девчонке перебраться через неширокий ручей, впадающий в реку.

— В правосудие я как раз верю, — поблагодарив за помощь, заявила юная ведьма. — Только и соседей своих знаю неплохо. Нынче наш инквизитор, брат Диего, ко мне неплохо отнесся, разобрался во всем… А что будет завтра — кто знает? Опять в колдовстве обвинят. Не хочу, чтоб меня вдруг подвергли пыткам или сожгли… следом за домом. Даже если и алькальд рассудит по справедливости — я-то одна, и вступиться за меня совершенно некому! Нет, нет, я понимаю, что мой покровитель — вы, сеньор Жоржу, — тут же поправилась девушка. — Но вы скоро навсегда покинете наши края. А я — останусь. Со всеми своими соседями, слухами, сплетнями и прочим.

— Замуж тебя выдадим, — снова завел старую тему Егор. — Не беспокойся, найдем хорошего жениха.

Аманда скривилась, словно от зубной боли:

— Да говорила ж уже — кто возьмет безродную бесприданницу? Где такого человека найти… тем более хорошего?

— А мы все же поищем. — Вожников оглянулся и, подмигнув девушке, едва не столкнул с пути какого-то прохожего.

— Ах, простите, сеньор, — тут же сойдя в траву, молодой человек приложил руки к груди.

— Да ничего, — прохожий — среднего роста мужчина с бритым лицом и длинными светлыми волосами — смотрел вовсе не на Егора, а на шедшую чуть позади Аманду. На которую и указал кивком, шепотом спросив:

— Знаменитая знахарка Мария не она ли будет?

— Она! — обрадованно подтвердил Егор. — Вы совершенно правы, почтеннейший, — эта серьезная дева и есть знаменитая знахарка!

— Ну да, так мне ее и описывали. — Слегка поклонившись, мужчина окинул чуть смутившуюся девчонку пристальным взглядом, обычно свойственным самым придирчивым или недоверчивым покупателям, всегда ожидающим подвоха. — Красива и очень юна. Право, и не знаю даже, справится ли она с моим делом… Может, кого-нибудь поосновательней поискать?

— Поосновательнее не найдете! — усмехнулся молодой человек. — Не сомневайтесь! Аман… Мария — именно та, кто вам поможет во всех ваших делах.

— Вы как-то странно говорите. Чужестранец? — незнакомец столь же подозрительно посмотрел на князя.

— Чужестранец, — подтвердил тот. — Странствующий студент.

— О, так вы, наверное, в Саламанку идете?

— Именно так. Вот только поклонимся Монтсерратской Деве — и пойдем. Так что у вас за дело-то? Рассказывайте, не стесняйтесь, любезнейший. Мы с Марией издавна вместе странствуем.

— Я могу и по латыни рассказать, — неожиданно улыбнулся незнакомец. — Тоже ведь когда-то в Саламанке учился… правда, не до конца. Отец умер, оставил мне все купеческие дела.

— О, да вы купец!

— Так, торгую… О, совсем забыл представиться: зовут меня Мигель, Мигель Микачу, если по-местному, меня в Манресе всякий знает, к слову сказать, но дело-то не во мне, а в моем сыне.

— А что с вашим сыном такое?

— Понимаете, трус он у меня! — сеньор Микачу выкрикнул это с надрывом, словно вдруг решившийся на сложную и непредсказуемую операцию пациент.

— Давайте мы хоть вон тут, на камни присядем, — осмотревшись, предложил Егор.

Все трое спустились к реке и уселись на плоских, нагретых солнцем камнях, глядя, как невдалеке, весело гомоня и поднимая брызги, купаются в речке ребята.

— Рассказывайте поподробней, сеньор, — попросила Аманда, — в чем тут дело-то? Вообще-то, не так уж и много людей, по-настоящему храбрых.

— Понимаете, я один живу — вдовец, — промолвил торговец. — Тем более все время в пути, а после смерти жены Лупано — это сына моего так зовут — няньки воспитывали. А вот сейчас подрос он — скоро семнадцать, — и я как глянул… Господи! Ну и помощник вырос — мало того, что ничего толком не умеет, так и боится всего и всех! Ребята на улице его постоянно бьют, обижают, он уже и не выходит-то никуда, все дома сидит, молится…

— А девушки ему какие-нибудь нравятся? — осведомился князь. — Ну, там соседка, может, какая?

— Даже не знаю, что и сказать, — сеньор Микачу задумчиво покачал головой, глядя, как с хохотом толкают друг дружку выбежавшие из воды ребята. — Моего б давно головой макнули да надавали пинков…

— Что, все так плохо? — спросила юная ведьма.

Купец развел руками:

— Увы! Знаете, я было хотел отправить его куда-нибудь одного — да хоть к Моренете, на Монтсеррат… не всегда ж я буду рядом…