Сюзерен

— Не согласился?

— Увы.

Купальщики убежали, в спокойных водах реки отразились высокие арки моста и пока еще светлые звезды.

— Ничего! — вскочив на ноги, Вожников хлопнул торговца по плечу. — Ваше горе вполне поправимо, любезнейший сеньор. Пусть ваш Лупано придет завтра с утра к южным воротам…

— Приведу за руку, боюсь, он один не пойдет. Ой, совсем забыл спросить — вы дадите ему эликсир храбрости?

— И эликсир тоже, — усмехнулся князь. — Но… ваш сын должен подвергнуться испытаниям.

— Я согласен. Пусть!

— Тогда по рукам!

— По рукам! — Сеньор Микачу вытащил из объемистого кошеля, висевшего на поясе, золотую монету.

Целый флорин!

— Это вам задаток. И имейте в виду: на своего сына я денег не пожалею. Только избавьте его от гнусной и постыдной трусости.

— Ничего, ничего, избавим! — подкинув золотой на ладони, с удовлетворением заметил Егор. — Не сразу, конечно, но… вы верьте!

— Я многим верил, однако… — Поднимаясь с камня, торговец мягко улыбнулся: — Знаете, а я ведь никому так много о своем сыне не рассказывал… а вот вам рассказал, и даже как-то легче стало.

— Вот и славно! Да не переживайте вы, все хорошо будет! Завтра у южных ворот, не забудете?

— Не забуду, у южных ворот.

Простившись с клиентом у моста, беглецы, ускоряя шаги, отправились на постоялый двор Хуана Мавра.

Флорин! Или — по местному — настоящий золотой реал!

— Сегодня гуляем, Аманда!

— Ой, господин Жоржу, сказать по правде, что-то не нравится мне вся эта затея. Как же мы сможем сделать из труса храбреца? И эликсира у меня никакого нет…

— Эликсир купим… или наберем в каком-нибудь роднике, фляга у нас имеется. Кстати, милая дева, — Егор повернул голову, — что ты насчет славного сеньора Микачу скажешь?

— Судя по одежде, он довольно богат, — не задумываясь, сказала девушка. — Торгует, скорее всего, с Гранадой… или с Магрибом — кафтан у него длинный, такие мавры носят. Думаю, он — торговец апельсинами и цветами.

— С чего ты взяла? — удивился молодой человек.

Аманда облизнула губы:

— Запах. Такой кисло-сладкий, терпкий…

— Однако я ничего такого не почувствовал! А ты — умная.

— Я просто внимательная, — улыбнулась ведьма. — Как и любая женщина.

Князь задумчиво почесал бородку:

— Вот уж не думал, что торговать апельсинами — столь прибыльное дело.

— Очень прибыльное! Богатые люди заводят сады, покупают фрукты…

— А нам с тобой нынче повезло! — рассмеялся Егор. — Минимум на дюжину флоринов мы столь славного сеньора раскрутим! Как говорится, не прячьте ваши денежки по банкам и углам… Грузите апельсины бочками.

— Опять обман, — грустно протянула Аманда.

— Обман? Ну уж нет! — подмигнув, князь взял девушку за руку: — Поверь мне, милая, и за пару-тройку дней в человеке можно изменить многое. Самое главное — заставить в себя поверить!

* * *

Закоренелый трус Лупано Микачу оказался смешным подростком — длинноруким, нескладным, лопоухим, прятавшимся за широкой спиной отца, словно совсем уж несмышленыш-малыш за мамкиной юбкой. Он даже разговаривать боялся, дрожал, время от времени шмыгая носом, а украдкой взглянув на «знахарку Марию», вдруг покрылся густым пунцовым румянцем. Даже уши и те загорелись пожаром.

— Лупано, сынок, не стой столбом, поздоровайся!

— З-з-здравствуй-те…

— Прическу поправь, — прищурив глаза, Аманда строго поглядела на парня, еще больше сконфузившегося от столь неприязненного, с затаенной насмешкой, взгляда. — Зачеши пряди на уши, а для начала — голову вымой. И шапку смени — что это за шапка, прости господи? Какой-то дурацкий колпак. К тому же она тебе мала, кажется.

— Оставляйте сына, любезнейший сеньор, — Вожников успокаивающе похлопал торговца по плечу. — Вечером заберете… или он сам придет.

— Лучше бы з-зазабра-ать… — сказал парень, состроив уморительную гримасу, словно вобравшую в себя весь ужас призывника перед страшной Российской армией, в которой (если верить разного рода общественным комитетам) только и знают, что пытать, насиловать и убивать несчастных детушек.

Егор знавал таких вот, с позволения сказать, защитничков, инфантильных до мозга костей молодых людей обоего пола, наводнивших все социальные сети и страшно боявшихся взрослеть. Подростком ведь жить удобнее — знай себе развлекайся, не нужно ни за кого отвечать, даже за себя самого и то родители отвечают. А тут вдруг — в армию… Или — что по нынешним временам для недорослей еще хуже — в общагу! Ладно за себя постоять, но ведь нужно еще и трусишки-носочки постирать, приготовить ужин, денежки родительские распределить — да как же тут без мамы управиться? Или, в случае с Лупано, — без папы?

— За город пойдем, — подходя к распахнутым воротам, пояснил Егор. — Выберем там поудобней местечко, чтоб и побегать можно было, и кулаками помахать потренироваться. Эй, Лупано? Ты латынь понимаешь?

— Н-н-емного говорю, сеньор.

— Уже хорошо! А кто учил?

— М-монах один приходил. Из монастыря.

На протяжении всего пути парень затравленно оглядывался, с тоской взирая на оставшиеся далеко позади башни и стены Манресы и искоса поглядывая на своих спутников, которых откровенно побаивался, в глубине души проклиная отца за устроенное испытание.

Поднявшись на крутой холм, путники осмотрелись и по узкой козьей тропе спустились к лугу, остановившись возле неширокого ручья с прозрачной водой.

— Ого, холодная! — напившись, воскликнула Аманда.

Вожников тоже склонился, опустил руку:

— Не такая уж и холодная, градусов семнадцать. Давай, раздевайся — купаться будем!

— Ку… купаться? — недоверчиво переспросил подросток. — Но ведь… ведь мы же замерзнем!

— Небось не замерзнем. — Скинув рубаху, Егор подскочил к парню: — А ну давай, живо, не то прямо в одежке выкину! Аман… Марию не стесняйся — она отойдет.

— Но, господин… — В светлых глазах юноши вспыхнул настоящий ужас.

— Считаю до трех! Раз… два…

— Нет-нет! — упав на колени, взмолился нечастный. — Ради всего святого, не надо. Я сам!

— О, наконец-то, хоть что-то — сам. — Схватив парня за руку, князь потащил его в воду: — А ну, веселей! Ага!

— А-а-а-а-а!!!! Я плавать не умею… а-а-а-а!!!

— Ничего, здесь не утонешь — мелко.

Воды в ручье оказалось всего-то по пояс, однако Егор тут же сбил Лупано с ног, окунул пару раз с головой — юноша едва не умер, впрочем, уже не вырывался — привык… или, скорее, боялся князя куда больше, нежели запредельно холодной воды.

— Ну все, хватит, — наконец смилостивился Егор. — Давай, вылезаем. Сейчас Аманда… Мария снадобье принесет. Ты, кстати, деньги-то взял?

— Д-да. Отец целых три флорина дал.

Пока Лупано одевался, подошла Аманда, протянула парню небольшую синеватую склянку, загодя купленную в аптекарской лавке близ церкви Святого Жузепа:

— Вот снадобье, выпей.

Отрок послушно кивнул и, несмело сделав пару глотков, неожиданно улыбнулся:

— Вовсе не горькая! Словно простая вода.