Сюжет из подвала

Весь следующий день Арина провела в бесплодных мечтах и раздумьях. Ей абсолютно ничего не хотелось делать: готовить она не любила, да в этом и не было необходимости, читать и общаться с прошлым не хотелось, а настоящее ее упорно не принимало. Неожиданно ей стало невыносимо скучно и тоскливо.

«Может, устроиться работать на почту», – подумала она. «Хотя бы видеть человекообразных и отвлечься от моего мирка».

Сказано – сделано. На следующий день, приняв демократический облик (снова коротенькая шубка с дырявыми джинсами) Арина пошла на ближайшую почту наниматься на работу.

– Покажите ваше резюме, – строго сказала директор почты, полная пожилая блондинка в спустившихся на нос очках.

– Простите, но у меня есть только трудовая книжка, – тявкнула Арина.

– Так что вы сидите? – недовольно буркнули очки. – Давайте вашу книжку.

Пухлая рука привычным жестом открыла первую страницу серенькой книжицы, очки пробежали глазами текст и… свалились на стол.

– Вам плохо? – испуганно спросила Арина, нервно поправляя золотую цепочку, небрежно висевшую на ее тонкой шее.

– Нет, мне-то как раз хорошо, – ответили глаза и тупо уставились на Арину. Осмотрев ее с головы до ног, они, наконец, спросили? – Вы что, балерина?

– Бывшая. Но я уже не танцую, и сейчас ищу работу.

– Почему не в театре?

– Я хочу сменить род деятельности.

– Я не могу принять вас.

– Почему? – спросила Арина.

– Вы только посмотрите на себя! Красивая одежда, необычные манеры, тоненькая фигурка, которой можно только позавидовать! Да еще джинсы дырявые!

– Мне кажется, я одета очень скромно, – промямлила Арина. – И потом мне в любом случае придется искать работу.

– Вас здесь сожрут вместе с вашим театром! – призналась начальница и, поднявшись с кресла, встала во весь свой огромный рост, демонстрируя Арине могучие формы женщины, которая всю жизнь прожила на земле, а не парила в цветных фейерверках сказок. – У нас работают простые девчонки, которые не поймут вас. Вы из другого мира.

– Да, я из мира Терпсихоры, – прошептала Арина и, не прощаясь, покинула кабинет.

Она вышла на улицу и с неохотой осознала, что, настырный театр не покидает ее, как проклятье. «Да, потерянная комедиантка – это никчемный человек», – поставила себе диагноз Арина.

Придя домой, она скинула шубку, прошла на кухню, налила себе в чашку холодной заварки, села на стул и включила телевизор. Словно живым упреком, там показывали какие-то шумные, дикарские танцы. Не выдержав, Арина хлопнула по телевизору и грязно выругалась. Но король техногенного мира выдержал удар и запел еще громче. Арине ничего не оставалось делать, как просто нажать на кнопку и выключить этого незаменимого друга человека.

Быстро допив свою любимую заварку, Арина почувствовала, что сердце ее вот-вот разорвется от отчаяния. На ходу скидывая одежду, она бросилась в комнату, с шумом плюхнулась на кровать и тупо уставилась в темноту. По комнате скользили голубоватые тени наступившего вечера, а за окном слышался звук проезжающего транспорта.

«Тени…Они окружают нас повсюду: тени нашей жизни, наших мыслей и надежд», – подумала Арина. Она не заметила, как заснула.

В три часа ночи ее снова разбудили доносящиеся из прихожей звуки вальса и гулкий стук балетной обуви. Открыв дверь в несуразно большую гостиную с закутком для кухни, Арина никого не обнаружила. Тогда она подбежала к входной двери, открыла ее и увидела, что в самом конце бескрайнего коридора мелькнуло чье-то белое платье. Или ей просто показалось? Странно, но она не чувствовала страха. «В конце концов, меня же предупредили», – успокоила себя Арина, вернулась в квартиру и спокойно легла спать.

Следующий день прошел в мелких заботах, раздумьях, бесполезных шатаниях по квартире и лежании на расположенном в гостиной диванчике.

Вечером Арина наконец решила немного развеяться и погулять по городу. Путь ее лежал на Сретенку, где когда-то прошло ее детство. Арина редко навещала родные места, но когда ей это удавалось, она каждый раз поражалась изменениям, которые происходили с некогда шумной Сухаревкой. Неровные, извилистые переулки с каждым разом как-то выпрямлялись и расширялись, словно кропотливый парикмахер нарочно вытягивал их феном; словно по взмаху волшебной палочки исчезали двухэтажные купеческие особнячки, а на искусственно расширенном пространстве появлялись навороченные малоэтажные дома с круглыми крышами и шпилями, огороженные морскими цепями и бдительно охраняемые людьми в форме.

На улице было тихо и темно.

«Странно», – подумала Арина, – «в Москве вечер, а не в одном из этих домиков со шпилями и круглыми крышами не горит свет». «Кто же там может жить?» – наивно подумала она. «И вместо переулков устроили какие-то площади с давящими на психику и пространство зданиями из стекла и бетона», не переставала удивляться Арина.

Арина решила найти хотя бы остатки тех крохотных особнячков, за которыми в детстве было так удобно прятаться.

Наконец где-то в районе Ананьевского переулка она обнаружила серые обломки небольшого портика, за которым стоял заново отстроенный современный особняк, краски которого были свежи и блестели в темноте. Пахло деньгами и богатством. «Почему они оставили портик? Наверное, забыли убрать», – подумала Арина и вдруг вскрикнула. Среди грязных камней валялись два маленьких гипсовых львенка, которые когда-то украшали парадный вход в особняк. Они были маленькие, изящные, с роскошными гривами. Только их крошечные приоткрытые пасти и чуть склоненные набок головки, теперь казались жалкими и никчемными.

Потянуло сыростью и тоской.

«Все на свете имеет свой запах, даже прозрачный воздух», – снова вспомнила чьи-то слова Арина. «Он существует в нашем сознании, играет ассоциациями, вызывает блаженство, отвращение, а иногда приводит к пониманию многих вещей. Иногда то, что называется „запахом“, не имеет отношение к обонянию. Это – обволакивающие душу потоки микрочастиц, вызывающие чувства», – вспомнила чьи-то мысли Арина.

Глядя на двух несчастных львят и вдыхая сыроватый воздух, Арина вспомнила свою жизнь, где аромат весны и цветов уступил место застоялому запаху прошлого, и она тихо заплакала.

Наплакавшись, Арина вытерла слезы и быстрым шагом пошла по направлению к метро, по дороге думая, что с каждым годом жизнь становится все труднее и труднее. В детстве и юности любовь, поддержка и восхищение воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, и ты не представляешь себе, что наступит время дефицита чувств. Ну а когда ты подходишь к четвертому десятку, тебя начинают любить все меньше и меньше, и ты плавно начинаешь заискивать перед миром, и сражаться за каждый сантиметр достойного места на этой земле, ибо тебе уже дышат в затылок и, молча, просят уйти с дороги.

Глава 3

Открыв дверь в свою квартиру, Арина обвела взглядом покрытые лепниной потолки и продекламировала:

– Я – грязный львенок, но с открытой пастью!

– «Пастью»… – ответила ей эхо, удобно пристроившееся под высокими потолками.

– Ха-ха-ха! – засмеялась Арина немного истеричным смехом, ибо после прогулки по вечерней Москве она была возбуждена. С неистовством стянув с себя сапоги и шубку, она небрежно повесила их на вешалку и рванула в комнату, чтобы вновь встретиться с тишиной.