Сюжет из подвала

Арина повернула голову и увидела, что на нее, не мигая, сморят два черных глаза. Неприятных. Бездонных. И каких-то не московских. Взгляд елозил по Арине, словно пытался вычитать ее суть. Арине стало не по себе. Вдруг кто-то догадался о ее благих намерениях и уже выстлал ей дорогу в ад? Мысль промелькнула и исчезла, так и не оформившись, Арина подняла глаза и увидела, что перед ней стоит обыкновенная торговка в ватнике и пуховом платке. Только взгляд у нее был какой-то тяжелый и неприятный.

– А вы думали, что я не увернусь? – спросила Арина.

– Как знать? – загадочно ответила баба. – Ведь ландыши уже расцвели.

– Что?

Бах! Арина вернулась на землю и увидела, что, задумавшись, ушла в сторону от дома, забрела на рынок, чуть не попала под железную телегу с товаром, но во время отскочила, а разговаривает с обыкновенной цыганкой в цветастом платке и теплом ватнике.

– Не понимаю, причем тут ландыши? – вскинула глазки Арина.

– Да тебя все здесь знают, – невпопад ответила баба. – Ты недавно поселилась в этом доме, а сейчас идешь к дворнику, потому что с тобой что-то не так.

– Откуда вы это знаете? – поежившись, спросила Арина.

– Я двадцать лет торгую на этом рынке, и все про всех знаю, – уверенным голосом ответила торговка и, сверкнув глазами, вновь посмотрела на Арину.

«Похоже, они все повязаны друг с другом и хотят затащить меня в ловушку, чтобы обчистить квартиру. Поэтому мне лучше промолчать», – решила Арина, а вслух надменно сказала:

– Вы правы, мадам, я ищу дворника Луку.

– Ты далеко отошла от своего дома. Он живет в противоположном крыле.

– Спасибо, но только, причем тут ландыши? – не выдержала Арина.

– Ландыши еще никому не мешали, – равнодушно, не глядя на Арину, ответила торговка и тут же начала расхваливать свой товар какому-то подошедшему покупателю.

Арина поняла, что разговор окончен и направилась обратно к своему дому, который стоял неровной буквой «П».

«Все-таки у нас не умеют строить», – раздраженно подумала она, входя во внутренний дворик и разглядывая покрашенные разной краской двери, нелепые вывески и лестницы, ведущими куда-то вниз. «Они что, все ведут в подвал?» – подумала Арина и вдруг заметила, что стоит прямо перед подъездом, над которым крупными буквами светилась цифра «2». «А по нумерации это должен быть первый подъезд» – вслух сказала Арина и толкнула тяжелую деревянную дверь.

Войдя в холл, она зажмурилась от непонятного сияния, исходящего от желто-красных напольных плиток советского разлива и заключенных в двойные рамы, оконных стекол. Холл сиял чистотой и блеском. Кто-то сознательный не пожалел даже темно-коричневой краски для лестничных перил, которые, словно шоколадные змеи, плавно ползли наверх.

– Да здесь, оказывается, моют! – присвистнула Арина.

На нее вдруг снизошло странно шутовское настроение, и она со смехом спросила:

– Эй, квартира номер 5, где ты?

И снова дрожь пробежала по тельцу Арины, ибо заветная дверь словно сама подскочила к ней и зазывно пригласила золотистой цифрой «5». Арина прислушалась. Из глубины этого простецкого жилища неслись страстные звуки аккордеона. Чьи-то пальцы неумело жали на клавиши и рвали оттуда латиноамериканское танго. Играли фальшиво, но душу выворачивали.

Упс! Дремавший черт снова проснулся в Арине и, не выдержав напора звуков и прилива чувств, она резко открыла дверь и, словно ураган, ворвалась в чужую квартиру. Проскакав через узкую прихожую, она очутилась в довольно просторной, обвешанной вырезками из газет и старыми театральными афишами комнате, где на красном диване за шатким деревянным столом сидел мужчина неопределенного возраста, с жидкими прямыми волосами, бледным лицом и узкими губами. Закрыв глаза, он вдохновенно нажимал длинными пальцами правой руки на клавиатуру аккордеона, а левой – отчаянно давил на басы. При этом его тщедушное тело подрагивало в такт грубого танго. То был дворник по имени Лука.

Вот тут-то Арина совсем не выдержала! Содрав себя сапоги и шубку, она пустилась в резкий и вызывающий танец. Джин выпрыгнул из бутылки. Мир задрожал и закружился. А мужчина продолжал играть, и чем больше он фальшивил, тем больше возбуждал самозабвенно танцующую Арину.

Нажав последний аккорд, Лука сложил малиновые меха аккордеона, которые издали страдальческо-какофонический звук.

Переведя дух, Арина сказала:

– Иногда надо сдерживать чувства. Это я вам, как актриса, говорю.

Лука открыл свои подслеповатые глазки, скользнул по фигурке Арины, потом положил на пол аккордеон и без всякого удивления спросил:

– С чем пожаловали, мадам?

«„Боже мой!“, – что я наделала!» – подумала Арина и пошла красными пятнами.

– Да вы не тушуйтесь, – успокоил дворник. – Я ко всему привык. Надевайте ваши сапожки, а шубку бросьте куда-нибудь.

– Куда? – спросила Арина.

– Да хоть сюда, – сказал Лука, указывая бледным пальцем на трехногую табуретку.

Неуклюже надев сапоги, Арина деревянными пальцами подобрала с пола полушубок, свернула его и положила на табуретку.

– Да не стесняйся ты! Тоже мне актриса! – пренебрежительно заметил дворник. – Садись на диванчик и расслабься. Сейчас чайку организуем, да поговорим ладком.

Сжавшись как школьница, Арина осторожно присела на краешек дивана.

– Эй, Дуся! – петушиным голосом позвал Лука. – Сообрази-ка нам чайку!

– Сию секунду! – откуда-то из недр квартиры ответил зычный женский голос.

Между тем дворник Лука (а это был именно он) не теряя время, пригладил свои жидкие сальные волосенки, воровски оглянулся, нагнулся, пошарил под диваном рукой и извлек оттуда початую бутылку водки.

– Хочешь? – спросил он Арину.

– Я не пью, – поежилась Арина.

– Врешь, – сверкнул глазами Лука и, жадно отхлебнув глоток из горлышка, аккуратно водворил бутылку назад в свой тайник. Вкусно облизнувшись, он объяснил Арине. – Это чтобы Дуська не ругалась. А то совсем замучила своим ором. Она у меня, знаешь, где сидит? Во! – И Лука показал Арине тощий кулак.

А тем временем в комнату незаметно вплыла матрешка в цветастом халате на пухлом теле и в драных шлепанцах на ногах. Волосы ее были русее самого русого цвета, пышнее взбитых сливок, раскидистее куста олеандра. Сальные пятна на халате лоснились на свету, а красные бусы можно было принять за ягоды рябины. Окольцованные крупными перстнями руки держали поднос с дымящимся чайником, расписными чашками и яблочным пирогом с поджаристой коркой.

– Опять пьешь? – спокойно спросила Дуся.

– Нет, Дусенька, тебе показалось, – словно провинившийся школьник запищал Лука, виновато глядя на жену.

– Здравствуйте, – перебила супружеский диалог Арина. – Простите, что пришла без предупреждения, но у вас была открыта дверь.

– А у нас тут Городская Дума. Постоянно гости, – ответила Дуся и, не глядя на Арину, начала расставлять чашки и смачно резать пирог.

– Мне только чай, – приказал Лука.

– Чтоб все съел! – рявкнула Дуся и грохнула перед ним трясущейся желтой мякотью кусок, густо посыпанный сахарной пудрой.