Та, которой не стало

Словом, внешне все было в порядке, однако Люси довольно скоро установила, что в Службе социального страхования никакой Джем Хеннингс не фигурирует – во всяком случае, под тем номером, который он сообщил фирме, в которой работал.

– Что-то неладно в королевстве Датском… – пробормотала Люси, задавая параметры нового поиска.

Неладно оказалось не в Датском королевстве, а в штате Южная Дакота.

Люси трижды перечитала сообщение, прежде чем связаться с Тобиасом.

– Алло, это Люси Майрик!

– Ты почему не спишь? В Вашингтоне сейчас… – Тобиас мельком посмотрел на часы, отметив, что забыл перевести стрелки на местное время – час ночи.

– Вам придется оплатить мне сверхурочные и… пригласить на ужин в роскошный ресторан! – обмирая от собственной смелости, заявила Люси. – И имейте в виду, шеф, красное вино я люблю больше, чем белое.

Тобиас хмыкнул:

– Как я понимаю, ты раскопала что-то очень интересное.

– Слушайте внимательно, шеф: семь лет назад жила-была в Южной Дакоте пятнадцатилетняя девушка по имени Джанин Хеннингс. Училась плохо, часто скандалила с родителями и в конце концов связалась с дурной компанией. И сидеть бы ей, голубушке, за решеткой, но ее взяла под крыло школьная медсестра Дороти Пью – особа во всех отношениях положительная. Сама доброта, если можно так выразиться. Прошло несколько месяцев, и Джанин Хеннингс полностью переменилась. Ударилась в религию и молилась денно и нощно. Мир, любовь и все такое…

Но после окончания учебного года Дороти Пью неожиданно уволилась и переехала на новое место жительства в Нью-Мексико. Юная Джанин была безутешна. В конце концов она удрала из дома, чтобы воссоединиться со своей наставницей. Родители, естественно, подняли скандал – по их мнению, Джанин слишком занесло в противоположную сторону: дескать, если хочешь быть святой – будь ею, но надо и совесть иметь. Возвращаться домой Джанин отказалась наотрез, и тогда ее родители заподозрили, что Дороти принадлежит тоталитарной секте, практикующей «промывку мозгов» с последующим полным подчинением адептов одному духовному лидеру, гуру, аватаре Кришны и так далее. Тогда они обратились к специалисту-психологу, специализирующемуся на борьбе с последствиями этой самой «промывки мозгов». Все трое – супруги Хеннингс, а также упомянутый специалист выехали из Южной Дакоты в Нью-Мексико, чтобы спасти Джанин, и…

– И…

– …И исчезли без следа. Все трое, шеф! Фургон, который они арендовали для путешествия, был найден в кемпинге в Колорадо. Все веши были целы, а вот люди испарились.

– Произошло преступление?

– Несомненно, но никаких улик полиция так и не нашла. Ни тел, ни крови, ни следов борьбы. Вообще ничего… Рядом стоял фургон еще одной семьи, но эти люди в тот день пошли ужинать в город и ничего не видели. На следующий день утром они спокойно уехали, полагая, что соседи мирно спят. Вот и все, шеф… До настоящего времени ни самих пропавших, ни их останков полиции обнаружить не удалось.

– Кто заявил об исчезновении?

– Ни за что не догадаетесь, шеф! Это был некто Джемисон – он же Джем – Хеннингс, родной сын пропавших, старший брат Джанин. Он сказал, что родители – обещали звонить ему каждый день; когда же два дня подряд от них не поступало никаких известий, он заволновался и…

– Его подозревали в причастности к исчезновению?

– У него было железное алиби. Все эти дни Джем Хеннингс исправно ходил на работу, по вечерам встречался с друзьями, так что побывать в Колорадо у него не было физической возможности. Однако вскоре после трагедии он распродал все имущество, переехал в другой город и… начал пользоваться поддельным номером Службы социального страхования.

– Похоже, здесь что-то нечисто.

– Точно. Он порвал отношения почти со всеми своими старыми друзьями. Только одному приятелю он написал…. угадайте откуда? – Она попыталась выдержать паузу, но не смотла и рассмеялась. – Барабанная дробь, шеф! Из Окленда, Калифорния.

– Там была убита Кэтлин Эшер!

– Доказательств, конечно, никаких, но я готова поспорить на ужин в ресторане, который, надеюсь, честно заработала, что Хеннингс причастен к этому делу. Может быть, мне даже удастся что-то найти… Но вернемся к началу, шеф. Итак, исчезновение супружеской четы Хеннингс и психотерапевта до сих пор не раскрыто. Когда только случилось это несчастье, Джем не скрывал своей скорби: наряжался чуть ли не в рубище, публично посыпал голову пеплом и активно общался с репортерами. Дескать, мои родители пропали, сестра сбежала, чтобы вступить в религиозное сообщество, полиция бездействует. Анафема ей! Хочу обратить ваше внимание, шеф: ни в одном интервью он ни разу не назвал вышеозначенное религиозное сообщество «сектой».

– Видимо, мне незачем спрашивать, что это была за секта?

– Это была Церковь Благовещения брата Гэбриэла.

– Люси…

– Да, шеф?

– Я бы хотел, чтобы матерью моих детей была такая женщина, как ты.

И прежде, чем Люси Майрик успела опомниться и ответить, Тобиас дал отбой.

– Лоусон! – крикнул он.

Детектив вышел из квартиры, лицо его расплывалось в широкой улыбке.

– Вы не поверите, мистер Тобиас, когда я скажу, чей телефон ребята обнаружили среди номеров автонабора!

Тобиас ухмыльнулся.

– Не хотелось вас разочаровывать, Лоусон, но я, кажется, уже знаю.

– Почему ты ничего не сказал мне раньше?!

С тех самых пор, как самолет оторвался от земли, Мелина бросала на него уничтожающие взгляды, но Харт и бровью не повел. Обогнув далласский аэропорт Форт-Уорт по широкой дуге, он отклонился далеко на восток, а затем повернул на север. После получаса полета по прямой она заметила, что самолет начинает идти на запад.

Даллас остался позади. Теперь внизу лежали только пригородные поселки – бледные пятна света на черном покрывале тьмы. Погода стояла безветренная и ясная. Серпик луны был таким тонким, что почти не давал света – должно быть, поэтому осенние звезды казались особенно яркими и крупными.

Не замечать ее негодующих взглядов Харту было достаточно просто – для этого ему надо было только притвориться, что он целиком сосредоточился на прокладывании курса, однако не ответить на прямой вопрос он не мог.

– Чего я не сказал тебе раньше? И когда раньше?

– Не строй из себя дурачка, Вождь, со мной этот номер не пройдет.

– Наверное, потому, что это не имело никакого отношения к делу.

– Может быть, и не имело… прямого, но все равно это очень любопытно.

– Хотел бы я знать, почему…

– Хотя бы потому, что твой отец – белый.

– Я никогда не скрывал, что я – не чистокровный индеец. – Он мрачно усмехнулся. – Ты когда-нибудь видела краснокожего с голубыми глазами?

– Слушай, чего ты кипятишься?! Уж и спросить нельзя!

– Спрашивать можно, а вот вынюхивать…

– Я не вынюхиваю! – оскорбилась она. – Я просто хочу знать…

– Что?

– Почему ты его недолюбливаешь.

– Зачем это тебе?

– Затем, что… – Она не нашла что ответить и сменила тему: – Съешь чипсов?

– Что-что?

– Чипсов. Картофельных. – Она вскрыла пакет, расправила и протянула ему. Харт запустил в него руку, достал пригоршню хрустящей картошки и отправил ее в рот. С тех пор, когда он купил в дорожной закусочной чизбургер (который так и не доел), прошло уже много времени, и Харт успел порядком проголодаться. Мелина тоже ела чипсы, закусывая их собачьими галетами.

– Ничего себе, меню, – заметил Харт, ненадолго отвлекшись от рычагов управления.

– Я хочу есть. Очень.

– Я не против. Только если тебе снова вздумается… В общем, если тебя опять укачает, остановиться и высадить тебя я не смогу.