"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями"

— И что потом с ними делают? — заинтересовался я, вспомнив срез, откуда таскал похожие штуки.

— Сконцентрированная энергия может быть преобразована или извлечена в первоначальной форме, разумеется, с учётом потерь. Но этот процесс требует высокой квалификации оператора, иначе легко повторить так называемый «казус Основателей», так что, если у вас есть…

— Нет-нет, — соврал я. — Откуда бы? Я даже не знаю, как они выглядят…

— По-разному, — пояснил Теконис, — но в небольших концентраторах типа этого обычно формируется полупрозрачный шар со сложной изменчивой структурой. Довольно красивый, вот, полюбопытствуйте…

Он выдвинул ящик стола и достал оттуда шар раза в полтора больше того, что мы присвоили и другого цвета, но тоже красивый.

— И что же это? — спросила Аннушка. — Сенсус? Время?

— Нет, — сухо улыбнулся профессор. — Ни то, ни другое. Это довольно забавная и поучительная история, я её рассказываю студентам. Вы не спешите?

— Я хочу послушать! — перебила уже раскрывшую было рот Аннушку Крисса. — Мне всё очень интересно!

— Я в нескольких словах, не бойтесь. Вы наверняка знаете классическую историю эпохи предтеч? Казуса Основателей, низвержения Ушедших, становления Коммуны, падения Коммуны?

— Нет, — покачал головой я.

— И я нет, — вздохнула Крисса.

— А я знаю даже несколько историй, и все разные, — фыркнула Аннушка.

— Неважно, — отмахнулся Теконис, — в контексте этого образца важно то, что наследство предтеч, некогда представлявшее собой единый комплекс глубокой связности, было рассеяно по Мультиверсуму в виде работающих, но утерявших исходный смысл фрагментов. Некоему срезу досталось ценнейшее оборудование — концентраторы сенсуса, однако без понимания глобальных принципов их работы. Они получили сколько-то орбов, критически снизив уровень сенсуса своего среза, что привело к его быстрой деградации. Новые делать было не из чего, смысл происходящего был забыт, и они освоили производство имитаций, чрезвычайно похожих внешне. Сбыта они, разумеется, не нашли, но их продолжали делать в огромных количествах, это стало чем-то вроде религии. Затем срез постиг коллапс, оборудование было утрачено, но этих подделок по Мультиверсуму до сих пор полно.

Кажется, я знаю, о каком срезе идёт речь. Надо же, какая там, однако, драматическая история. Я-то думал, они просто бижутерию любили.

— Возвращаясь от истории к современности, — сказал Теконис, — могу я поинтересоваться, откуда у вас этот прибор?

— Обрели, — туманно ответила Аннушка.

— Можно конкретизировать?

— Зачем?

— Дело в том, что этот концентратор принадлежит мне.

— Уже нет, — я уверенно забрал из его рук устройство, учёный мне не препятствовал. — Мы получили его при обстоятельствах, легализующих владение.

— Каких?

— Это трофей.

— Я довольно часто сдаю своё оборудование в аренду, — невозмутимо ответил профессор.

— И кому вы давали это?

— У меня много контрагентов.

— Хотите сказать, что не помните?

— Хочу сказать, что это вас не касается. Коммерческая тайна.

— В таком случае и морального обязательства вернуть эту штуку на нас нет. Этак всякий скажет «моё», а доказательств-то нету!

— Как хотите, — равнодушно сказал Теконис. — Я, разумеется, не могу вас принудить. Но вам это оборудование ни к чему, вы не умеете им пользоваться, а даже если и разберётесь…

— Тю, — присвистнула вернувшаяся к нам Крисса, — было б в чём разбираться! Вон та крутилка. Влево — включить, вправо — выключить, нажать с поворотом — открыть. Блин, сколько тут интересного! Проф, а вы правда про всё это рассказываете тут?

— Я читаю спецкурс по артефактам предтеч. Но редко и не всем. Как правило, по приглашению Конгрегации для корректоров первого класса. Открытых лекций я не веду, если вы об этом.

— Эх, жаль, мне так интересно!

— Моё предложение в силе. Вы талантливая девушка, если будете работать на меня, займусь вашим просвещением лично.

Крисса жалобно уставилась на меня, но я покачал головой:

— Давайте не будем забегать вперёд. Мы пока не определились с вашей ролью в происходящем. Вряд ли девочка захочет работать на человека, который снабжает оружием бандитов, расстрелявших вчера из пулемёта автобус с детьми.

Крисса вздохнула.

— Это не оружие, — терпеливо повторил Теконис.

— В прямом смысле нет, — сказала Аннушка. — Но эта чёртова штука блокирует срез, не давая корректорам его покинуть. Мы оказались в ловушке, были жертвы.

— Концентратор не блокирует срез, — ответил профессор, — он забирает энергию искажения, которое создаёт пытающийся покинуть срез. Забирает и перерабатывает, как ему и положено. Никакой блокировки при этом не происходит.

— То есть эта штука — избирательное оружие против корректоров?

— Ещё раз повторю, это не оружие. Оно не наносит ущерба. Просто утилизует излишки. В некотором смысле, это антиоружие. Концентраторы такого типа используют, например, для купирования коллапсов. Не в моих правилах называть клиентов, но вы наверняка догадаетесь, кто чаще всего их арендует.

— Ваш братец Мелехрим?

— Именно. Конгрегация активно использует это оборудование.

— Чёрт, я уже ничего не понимаю… — вздохнула Аннушка. — Если эта хрень может остановить коллапс, то зачем вообще нужны корректоры?

— Думаю, этот вопрос надо задавать не мне. Однако, возвращаясь к вопросу оборудования. Я действительно не могу доказать, что оно моё, и не имею права требовать возвращения. На самом деле вы не сомневаетесь, что я говорю правду, но, разумеется, отдавать даже ненужный артефакт вам не хочется. Ну что же, продайте. Это ценная вещь, но найти покупателя на него не так-то просто в силу того, что почти никто не знает, как с ней обращаться, а те, кто знает, скорее всего, вас за неё убьют. Я не пугаю, вы уже имели возможность убедиться, что такие вещи притягивают неприятности.

— Всегда это говорила, — кивнула Аннушка. — И всё же, штука, как вы сами сказали, ценная. Не побоюсь этого слова, уникальная. К тому же её могут применить во вред мне и моим друзьям, так что держать её под рукой как-то спокойнее…

Я подумал, что она сейчас пошлёт профессора подальше, но нет.

— Что вы можете предложить, Лейх?

— Ихор.

— Ого… — Аннушка аж присела на стул. — Вы же про Вещество, да?

— Нет, тут некоторая терминологическая путаница. Вещество — это, некоторым образом, дженерик. Суррогатный аналог ихора, который каким-то образом получала Коммуна. Судя по действию, субстанции родственные, но, тем не менее, не идентичные. Возможно дело в способах очистки или концентрации… Это было одним из самых охраняемых секретов скрытного и влиятельного анклава. Зная природу ихора, можно предположить, что слухи о том, что Коммуна построила некий кустарный вариант мораториума, имеют под собой основания, но это не так уж важно, потому что двадцать лет назад их способ перестал работать. Поскольку совпадений не бывает, то, скорее всего, это следствие тех изменений в структуре Мультиверсума, которые безответственно внесли Основатели. После того, как они применили рекурсор, фрактал разделился на три изолированных рамуса, что не могло не повлиять на метрику нашей линии. Артефактные мораториумы имеют механизмы компенсации дрейфа метрик, но каковы в этом плане возможности Коммуны — никто не знает. Я же предлагаю вам ихор Ушедших, в оригинальной невскрытой упаковке. Он использовался в качестве… впрочем, я заболтался, надо чаще читать лекции. Как вам предложение? Вы, насколько могу судить, знакомы с действием субстанций времени?

— Я принимала Вещество, — не стала отрицать Аннушка, — но более не нуждаюсь в нём. Тем не менее, я безусловно найду применение ихору. Сколько доз вы готовы дать?

— Его ценность сейчас сильно возросла, — сказал Теконис. — Артефактные запасы почти исчерпаны, дженерик больше не производится.

— Я в курсе. Итак?

— Я готов предложить вам полную капсулу. Вы знаете, сколько это?

— Да, — коротко ответила Аннушка. — Видела. Но мне нужно две.