Табу Ре Ткин

– Что бы остались только серая масса, которой управлять легко и приятно.
– Съязвил Владимир Петрович.

– Может быть и так. Только людям, которых Вы так не уважительно называете, и которых подавляющее большинство, только лучше от этого было, спокойнее.

– И сытнее.
– Вставил майор.

– И сытнее.

– Кстати, познакомьтесь: Табу Ре Ткин - учитель новой формации. Следует за новыми откровениями.
– Владимир Петрович, представил Сергея Сергеевича, как полагается.
– И об этом можно говорить легко и свободно.

– Приятно познакомиться. Но я этих учителей за свою жизнь повидал ...

– Оно и понятно. Возраст то не шуточный. А в здешних местах давно обитаете?

– решил сменить тему мудрый Петрович, дабы не доводить хозяина до состояния - "Пошли Вы все..."

– Да годков двадцать, наверное. На одном месте больше тридцати лет сидеть ни как нельзя. Вот и скитаюсь.

– А почему тридцать?

– Приходишь в селение какое, у тебя интересуются кто ты, с какого года. По виду мне от шестидесяти и выше. Вот и говорю, что лет мол мне пятьдесят девять, из деревни Тарабарки и так далее. А проживешь лет тридцать - тебя начинают в старожилы писать, интересоваться. Приходится менять место жительства.

Не склонный к философским разговорам Владимир Петрович, немного утомился. Старика он посчитал завравшимся сумасшедшим, и его интересовала больше практическая сторона дела.

– А поживем мы у Вас денька два, уважаемый?

– Живите. Я завтра на рыбалку. Пошли со мной.

– Не давний наш знакомый, считает данное занятие делом глупым и не нужным.

– Дурак, Ваш знакомый. И еда, и удовольствие, и релаксация.

Все согласились составить старику компанию. Рано утром, дружной командой отправились к близлежащему озеру. По пути зашли к местной самогонщице, и по настоянию Поликарпыча, купили три литра народного пойла.

– Без этого дела рыбалка и не рыбалка.
– Кладя две пластиковые бутылки в сумку, резюмировал он.

Старик повел всех подальше. Через полтора километра рыбаки обнаружили стоящий среди деревьев шалаш.

– Мое летнее пристанище.
– Моисей был доволен наличием летней резиденции.

Освоившись с местом, закинули удочки. Тихон остался на берегу, следить за поплавками, Сергей Сергеевич отправился за дровами, Поликарпыч начал колдовать над костром, майор устроился под деревом.

– А гости не заглядывают?
– поинтересовался он у шалашевладельца.

– Нет. Я со всеми испортил отношения, до степени спокойного существования.

– Это как?

– Да городок маленький. Если кто какую гадость сделает, вредить начинаю, но так, что бы в пределах мельчайшего хулиганства. Года три назад - котелок умыкнули. Кто своровал, сразу было ясно. Я тому гаду дверь дерьмом измазал, ходил по городу, кого ни встречу, всем про утрату, да про того кто до чужого добра охочий и плел. Вот со мной и не связываются. Как говорится: "Говно не трогай, оно и не воняет".

– А не скучно одному?

– Почему одному? Нас таких говнистых много в городе. Мы друг к другу в гости ходим, как приспичит. Вот к бабке за самогоном заходили - ее то же ни кто не любит, особенно бабы. Мы частенько с ней чаек попиваем.

– Нас, почему приветил?

– Гордыня. Иногда вспомнить хочется - кто ты есть на самом деле. С местными не пооткровенничаешь. А с Вами можно. Сегодня Вы есть, завтра и нет уже.

К вечеру начался клев. Место было хорошо прикормлено и рыба, склонная к игре в русскую рулетку, охотно шла в казино смерти. Когда большой котелок наполнился уловом, Поликарпыч приказал сматывать удочки. Сваренную рыбу выпростал в большую чашку, в уху положил пшена, лука, укропа. Приправил перчиком. На импровизированный стол из газет порезал прихваченное из дома сало, соленых огурцов, хлеба. Выставил стаканы и бутыль с самогоном. Солнце клонилось к закату. Сели ужинать.

– Будем пить и молчать. В этом и есть самый смысл рыбалки. Пейте, ешьте если хотите, но это не обязательно и смотрите на воду, на небо. Главное тишина и самогон.

– Почему?
– Сергей Сергеевич решил набраться мудрости у старца.

– Главный смысл рыбной ловли - стать частью всего, или мертвой рыбой. Я много где бывал. Одни - монахи в Тибете, например, слушают как растут горы, медитируют, другие - молятся, как наши. Так лет десять, двадцать помучаются и балдеть начинают. А здесь просто, выпил, чтоб только не до упаду, чтоб еще соображение работало, но только чуть-чуть, и с первого раза накрывает.

Из тирады старца, Сергей Сергеевич сделал вывод, что истинными Буддами были бывшие приятели детства, нашедшие себя в этом не легком деле потребления алкоголя.

В его дворе, где он провел, лучшие для многих, дни беззаботного детства, каждый день собиралась компания пропойц. По большей части это были мелкие уголовники, совершавшие свои мелкие проступки по пьяной лавочке, и по причине без конечного пьянства ставшие мелкими рецидивистами. Как на работу, ранними утрами, они выходили на дорогу, ведущую к местному нефтяному офису, и принимались клянчить у знакомых и не знакомых на выпивку. Собрав необходимую для опохмелки сумму, шли ко всем знакомой самогонщице, что бы купить паленого спиртного. Не останавливаясь на достигнутом, вновь и вновь искали средства, что бы к концу дня дойти до состояния просветления и перестав думать, заснуть без мыслей в голове.

При этом все говорили о пагубности своего пристрастия, о необходимости прекращения такого образа жизни, но переставали пить только после вмешательства работников наркодиспансера, которые приходили на помощь при крайних обстоятельствах, доведенным до белой горячки.

Случалось, что по утрам офисные служащие могли пройти к своим рабочим местам не встретив просящих. В эти дни у алкоголиков был праздник. Один из них, вдруг разбогатев, поил всю компанию дармовой водкой, что бы отправиться потом отсиживать свой срок в колонии общего режима.

Часто их ряды редели по причине безвременной кончины одного из товарищей. В эти дни они также не выходили на свои рабочие места, занимаясь пристраиванием ушедшего на покой, если у того были родственники, и труд мог бы быть вознагражден той же выпивкой. На место ушедшего, приходил другой, более молодой, не нашедший себя в этом мире, искатель пьяной Нирваны.

Пили втроем. Тихон, дабы не мешать товарищам, бродил вдоль берега, любуясь закатом. Тишина обволакивала. На вечерней зорьке, рыба ходила у поверхности, порой выскакивала из воды. Птицы замолчали.

Дошедшие до нужной кондиции, выпивохи приближались к растворению в пространстве. Они смотрели на воду. Вода, тихо шептала слова покоя, забирала остатки мыслей, звала в себя. Первым ушел в небытие Табуреткин. В глазах стало темнеть, голова закружилась и он упал навзничь. Бескрайняя глубина небес, втягивала в себя все его существо. Звезды в бешеном хороводе образовали бездонную воронку, стремящуюся вобрать в себя все его существо без остатка. Все померкло. Мир перестал существовать, став темной бесконечностью. Сергей Сергеевич перестал воспринимать что-либо. Ни чем не ограниченная свобода небытия заполнила все его существо. Он нашел Нирвану...