Табу Ре Ткин

– Вот к нам бы сейчас да Петра, - Виктор продолжил разговор о новых воззрениях, - и не было бы ни какого Христианства. Рай наступил. Не нужно в поте лица добывать хлеб, женщины могут рожать без боли, рабство не сохранилось даже в самых отсталых странах. Природа капитулировала перед человеческим величием. Еще не много и люди будут бессмертны, хотят они того или не хотят.

– Тогда они и создадут новую религию.
– Владимир Петрович не хотел говорить о делах. Его наполняли истома и блаженство. Хотелось просто сидеть, наслаждаясь моментом.

– Но создать что-то, что бы оставшуюся жизнь прожить как боги, сможем и мы. Жизнь состоит из маленьких частиц, которые кто называет часами, кто минутами, кто мгновеньями. Чем меньше отрезок, тем болеше жизнь наполнена хорошим. Боль, которая длится мгновенье и не боль вовсе. Вот она была - вот ее нет. А начни мерить годами, задумайся о будущем... И уйдет в никуда радость момента. Так давайте не думать, а мечтать и претворять мечту в жизнь.

Налили еще водки. Рюмка оказалась именно той, после которой тянет на философствование в кругу друзей. Андреев, немного побыв в себе, обратился к товарищам с речью.

– Вот ты Виктор сказал: "Мерить жизнь годами". Я ведь мерил. И получалось не очень весело.

Вот думаю еще год и станет лучше. Сделаю что-нибудь, что бы выйти из заколдованного круга, где только одно - быт. Где бы найти колбаски, как бы квартиру получше получить, мебель достать. Это сейчас - зарабатывай и живи. Раньше по-другому было. Дадут не дадут. А хотелось жить и радоваться.

Думал я, думал, где бы устроиться, что бы и колбаса, и квартира, и мебель, и дача, что бы с вековыми соснами, а не с грядками помидор. Тогда так жили - академики, партбоссы, писатели и некоторые артисты, что поближе к власти находились. До академика не дойти, до секретаря не дослужиться, в артисты поздно. Решил в писатели податься. Пишу, пишу - все без толку. Время идет.

Думаю: когда же? А сам себя оправдываю. Мол до семнадцати - мал еще, школу надо закончить, потом дети - их растить надо, воспитывать. Затем - жилья нет, дальше еще чего-то. И стал почти стар. Вот уже и писателем не стать. Кем же, думаю мне осталось сделаться, что бы хоть не в роскоши, то хотя бы не в безвестности жизнь окончить. Оправдать свое существование в этом мире. И пришел к выводу, что только пророком.

Времена как раз подошли - пророков развелось огромное количество: и местных, и приезжих. Скоро их вообще столько стало, что и внимание обращать перестали. А у меня - только наметки одни.

Стал читать, что за новые боги и пророки такие, а они то все по старой колее чешут - ни чего нового не придумали. Нет, так не пойдет. Времена другие. Человеку более не грозит голод и холод. Христос, будучи Богом, исцелил всего несколько сотен и то если учитывать, что не всех упомянули в Евангелии. А безвестный для миллионов биолог, открывший пенициллин, спас сотни миллионов, а его имя мало кто помнит.

Хождение по воде, парение в воздухе - перестали быть чудом. Многодневный пост - лечебная процедура. Не убий - естественное состояние цивилизованного человека. Не прелюбодействуй - анахронизм.

Тем не менее, миллиарды готовы отдать жизнь за призрачные истины и делают это нарушая заповеди, данные их же Богом, что бы быть обласканным им.

"Почему же это происходит?" - задавал я себе вопрос. Только потому, что все религии придуманы. Бога нет. Не может Высшее существо создать маленькую букашку и отдать все свое существо ему на служение.

– Какую букашку?
– прервал говорившего Табуреткин.

– Вот - типичный человек, который считает себя мерилом вселенной. Поймите, что Коперника и Джордано Бруно судили не потому, что они опровергали первые главы Бытия. Своими взглядами они покусились на главное - человек не вершина мироздания и Бог, если есть, не живет ради него. Человек та же травинка в поле, та же корова пасущаяся на лугу, та же амеба, делящаяся в безбрежном океане. Если разобраться, то вполне вероятно, что амеба и есть вершина мироздания. Начало и конец развития.

– Это почему?
– решил возразить Виктор.

– Мы состоим из крошечных клеток. Они живут, делятся, умирают. В целом они составляют нас. Нельзя сказать, что одна клетка способна мыслить. Но их объединение является мыслящим организмом. Та же амеба в процессе деления является организмом состоящим из огромного количества клеток, только расположенных не рядом друг с другом, а на некотором расстоянии. Кто знает, возможно это уже не одиночные существа, а один огромный организм и этот организм в течении миллионов лет существования научился мыслить.

– Нет. Если так рассуждать, то мы должны быть глупее китов, слонов, медведей. У них клеток больше. Это не аргумент.
– Табуреткин считал себя венцом творения.

– Да. Они умнее нас. Мы глупее не только слонов и бегемотов, но и кошек, деревьев, травы. Человек мечется, зарабатывает деньги и скармливает лучшую еду жирному, ни на что не способному коту, который только лежит и набивает брюхо. Трава в поле, сообразно природе, в нужное время тянется к солнцу, расцветает и ни о чем не заботясь питается светом, водой и воздухом...

– Но зато мы делаем ракеты.
– Не дал закончить Виктор, посчитав свою вставку шуткой.

– Зачем? Толку от того, что мы летаем в космос?

– Толк в том, что бы жить и ни о чем не заботится.

– В конечном счете стать травой.
– Закончил Владимир Петрович.

– Видно, что у Вас большие наработки. Вот и хорошо. Вот и славно. Оказывается нам ни какие студенты и не нужны. Оказывается у нас уже есть готовый пророк и этот пророк Вы - Владимир Петрович. Вот и пишите. Только без упоминания критических замечаний в адрес сегодняшних концессий. Закон надо соблюдать, а то у них на верху такие подвязки и начать не успеем, запретят. Их сам президент крышует. Они ему, наверное место в Раю пообещали. Так что пишите. Если что получаться не будет - профессионалам отдадим на правку стиля. А то и переведем как-нибудь. Белым стихом хорошо получится.
– Виктор подходил ко всему со своей, практической стороны.

– Много написать нужно?

– Сколько сможете. Народ пошел ленивый. Много читать не любит. Чем короче, тем лучше. Но и совсем мало то же нельзя. Если чего не хватит - дополним. Главное - что бы было о помощи организации. Материальной конечно.

– Хорошо. Напишу, что смогу. А ты чем занимался. Сергей говорит, что дома не бываешь, все в заботах.

– Дел много провернул. Нашел одного пророка, который уже лет пятнадцать пророчествует. У него сейчас последователей не осталось, а по бумагам проходит. Ведь что бы деньги собирать начать, надо по закону несколько лет быть зарегистрированным религиозным объединением. Вот мы под его лавочку и прокатим.

– А он не будет кричать и скандалить.

– Да нет. Наш человек. Я ему пообещал место первого первосвященника при новом пророке. Он согласился. Начинал то он во времена, когда народ до любой новой идеи был охотлив. Так тот ни чего лучше не придумал, как набрать себе девчонок помоложе и с ними всякие оргии устраивал, для очищения так сказать кармы. Девки выросли и от старого пердуна, которым тот стал, быстренько смотались. Вот и сидит этот пень, свое сексуальное здоровье порастратив - один одинешенек без денег и последователей, но с бумагами. Как знал, перерегистрировался.