Тафгай. Том 8

— Даже так? — Удивился шаман и, тяжело вздохнув, сказал. — Ладно, уговорил, почитаю про твоего Колумба когда время придёт.

* * *

Вечером обратно в Усьву я ехал с лёгким сердцем. Идея, привлечь в хоккейную команду человека, который может заживлять ушибы и растяжения в кратчайшие сроки и без использования всевозможной химии, мне пришло ещё когда Стэн Микита пропускал матчи из-за травмы плеча. Ведь когда поедем за океан, то в ростере будет всего-навсего двадцать человек, то есть каждый хоккеист на вес золота. Да и от пьянства, хотя бы временно, некоторых особо рьяных ребят хотелось бы закодировать.

— Слышь, у меня тут свояк лесничит, давай заглянем минут на десять? — Предложил мне водитель Фёдор. — На поезд успеем, даже не сомневайся, довезу до самой станции.

— Давай, — буркнул я, посмотрев на часы, которые показывали, что до ночного поезда в Пермь было ещё около семи часов.

— Может тебе мёду надо? Свояк пчёл держит. Бери, отдаст за дёшево, — опять сверкнул золотым зубом Фёдор и свернул в малозаметный отворот среди елей.

«В Америке этого мёда, причём отменного качества, хоть заешься», — подумал я и промолчал, так как меня этот водила уже конкретно подбешивал тем, что трещал без умолку. А лесовоз тем временем вынырнул на небольшую полянку, где стояла избушка, в которой горел свет и топили печь, ведь из трубы шёл дым.

— Перекусим чутка? — Предложил Фёдор, заглушив двигатель. — А то я за целый день проглотил всего пару бутербродов.

— Можно, — кивнул я и выпрыгнул из кабины.

В избе было более чем скромно. Ни скатерти на столе, ни половиков на полу, под потолком горела одна единственная тусклая лампочка, на печи валялся какой-то неопртный тулуп. Хозяин хижины к нашему приходу уже пожарил картошку и нарезал солёных огурцов. В центр же длинного стола была водружена здоровая бутылка с мутной жидкостью, и в ней легко узнавался самогон. Сам же лесник с длинной бородой и длинными волосами больше походил на Распутина, чем на человека вынужденного днями бродить по лесу, но меня это мало волновало. Может быть он из старообрядцев — мне до звезды.

— О! Картошечка! — Вскрикнул Фёдор прямо с порога и, не снимая сапог, прошёл к столу. — Я тебе, Демид, аккумулятор обещал, он там в кабине. Давайте мужики по маленькой.

— Здравствуйте, — поздоровался я с хозяином и тоже прошёл к столу, где уже вовсю орудовал вилкой водитель лесовоза.

— Угощайся мил человек, — кивнул Демид, разлив по стопочкам мутную жидкость.

— Я не пью, — буркнул я и, зацепив со сковороды маленькую картофелину, отправил её целиком себе в рот, а затем нацепил на вилку ломтик солёного огурца, которым сам просился в мой пустой желудок, и откусил его.

Мужики тем временем чокнулось и выпили, а у меня вдруг из-за остроты от солёного огурца просто полыхнуло во рту и я, прослезившись, стал хватать этим ртом воздух.

— Ядрёный, — похвастался Демид. — По моему личному рецепту. Могу дать списать, если интересуетесь.

— Мировой закусон! — Загоготал Фёдор. — Да дай ты ему запить! — Шикнул он на свояка, и тот, сбегав за печку, притащил двухлитровую банку с клюквенным морсом.

Естественно я моментально присосался к банке, выпив почти литр. И вот тут до меня дошло, почему у свояка Демида волосы и борода длинные? Это парик и накладная борода. И я догадался — зачем мне подсунули такой ядрёный огурец? Чтобы я выпил этой гадости, от которой у меня закружилась голова и всё поплыло перед глазами.

— Я же говорил, дело плёвое, — усмехнулся водитель Фёдор, видя как моё тело медленно опускается на лавку. — Смотри какие шмоточки козырные, да и денег у этого столичного куркуля полный кошелёк.

— Тебя видели на КП, как ты посадил его к себе в кабину? — Расслышал я голос Демида, уже видя перед глазами одну лишь кромешную темноту.

— Чё я — дурак? Ха-ха! — Хохотнул Фёдор. — Всё будет шито-крыто. Кроссовки, чур, мои!

«Из-за кроссовок меня траванули, сволочи», — подумал я и полностью погрузился в чёрный, чёрный сон.

Глава 8

Второй раз в жизни я наблюдал собственное распростёртое на земле тело со стороны, паря в воздухе точно над ним. «Значит, не решились разбойники прикончить меня в своей сторожке лесника, — подумал я, рассматривая собственный голый торс и какие-то драные штаны, оставленные взамен американской одежды. — Всё сняли, сволочи! Вывезли, значит, в лесок, чтобы я здесь сам и окочурился от переохлаждения. И вот что теперь делать? Как жить дальше?».

— Эй, Творец Небесный! — Закричал я, посмотрев куда-то в тёмное звёздное небо. — Как дальше жить?

Однако звёзды безмолвно созерцали на творящееся на земле беззаконие и Творец Небесный, под стать им, тоже не произнёс ни слова. Но зато мою бестелесную душу, словно притянутую магнитом внезапно понесло в неизвестном направлении вверх. Весь окружающий мир моментально превратился в размазанные в пространстве линии, словно какой-то неведомый художник-импрессионист погрузил моё сознание в свою нелепую картину.

И вдруг полёт в неизвестность так же быстро и прекратился. Я обнаружил себя на берегу странной чёрной реки. В этом необычном месте не светило солнце, зато сам воздух был пронизан серым тусклым свечением. С одной стороны росли берёзки, под ногами хрустел влажный песок, а за рекой темнела пугающая неразличимая даль. А ещё еле заметный сребристый отсвет шёл от берёзовых листьев, от камней, которые выглядывали кое-где из песка, и даже от самой реки.

«Значит, отлетался, — решил я и лёг прямо на песочек, который оказался на ощупь неприятно прохладным. — Надоело всё. Жаль только с друзьями не поиграл в НХЛ, не побился за кубок Стэнли. А могли бы пошуметь. Простите, мужики, дальше без меня».

Я закрыл глаза и принялся ждать не то новой жизни, не то новой смерти. И сразу стало так легко, хорошо и спокойно, как никогда не было в прежнем суетном существовании.

— Иван! — Внезапно окликнул меня знакомый голос шамана Волкова. — Погоди, не засыпай.

Я открыл один глаз и увидел, стоящего рядом в зэковской робе шаманидзе, сжимающего в руках американский паспорт в зелёной обложке.

— Ты-то откуда здесь взялся? — Недовольно пробурчал я.

— Я давеча спросить забыл — паспорт-то настоящий?

— Настоящий, — ответил я, закрыв глаза. — Это я у частного детектива купил, у Кшиштофа Бачурски. А он у какого-то наркомана приобрёл за несколько долларов, на всякий случай. Увидел, что фотография в паспорте на тебя чем-то похожая, вот и выпросил документик себе.

— То-то я и смотрю, вроде я, а вроде и не я. Ладно, ты пока отдыхай, потом как-нибудь поговорим, — сказал Волков и я услышал его удаляющиеся шаги.

«Поговорим, поговорим, — подумалось мне. — На том свете повстречаемся, там и поговорим. Как же я так по-глупому вляпался? Обидно. Эх, прощай земля».

— Иван! — Опять раздался около уха голос шамана Волкова. — Так мне переезжать в Америку или не переезжать?

— Слушай, Хвосто Лаппонен! — Подскочил я с песка. — Ты мне помереть спокойно дашь или нет?! Чё ты бродишь туда и обратно? Не видишь, человеку сосредоточиться надо в последние секунды жизни?