Тафгай. Том 8
Шрифт:
Йоахим как-то обречённо вздохнул и покатил к скамейке запасных, чтобы надеть на себя хоккейную амуницию.
А через десять минут на льду началась настоящая потеха. Мы с Харламовым вдвоём просто разрывали разные пары защитников из Польши и ГДР, запутывая их хитроумными финтами и неожиданными передачами. Здесь были и пасы с разворота, и сольные проходы к воротам, и «слепые» передачи под бросок в касание. Немногочисленные зрители, пришедшие поболеть за своих родных и знакомых, каждое удачное действие нашей парочки встречали аплодисментами. Сами же хоккеисты, которые в данный момент наблюдали хоккейные кружева со стороны, громко гоготали над очередными своими товарищами, попавшими впросак. Лишь одна пара защитников —
— Фюнф минут, пауза! — Скомандовал я, немного запыхавшись. — Штюрмер берйат! Напастники пржиготовац! Тройки нападения приготовились!
— А мне что делать? — Спросил Харламов. — Я только разогрелся.
— Правильно, что разогрелся, сейчас будем изображать пару защитников. — Кивнул я. — Старайся всех особо шустрых пареньков загонять на мою сторону, не давай им лезть через борт.
— Будешь делать отбивную? — Хитро улыбнулся Валера.
— Да упаси Бог. — Отмахнулся я. — Просто покажу, что их ждёт в НХЛ, если они туда конечно попадут. Войско Польское, комм цу мир! Первая тройка пошла! — Скомандовал я парням в красных хоккейных свитерах.
И первая тройка из сборной Польши, передавая шайбу друг другу, двинулась от центра поля на наши ворота. Мы же с Харламовым синхронно покатили спиной к своему голкиперу, готовые в любую секунду броситься в отбор или пойти на перехват шайбы. Естественно, польские хоккеисты решились атаковать через наш левый фланг, который защищал Валера. Пас последовал именно туда и крайний нападающий в красном свитере попытался проскочить вдоль борта, однако Харламов здорово доработал ногами и через борт его не пустил. Поэтому тот резко рванул в центр и воткнулся в бетонную стену, которой временно стал мой мощный торс.
— Ух! — Вскрикнули в зале и зрители и хоккеисты, так как бедный польский игрок потерял не только шайбу, но и потерялся сам.
— Настепни! Нэхст! Следующий — кричит заведующий! — Гаркнул я.
Немного потрясённого хоккеиста сменил другой игрок сборной Польши. И на этот раз поляки попытались пройти в зону нашей защиты через пас. Но тут вступила в игру моя длиннющая клюшка, которой я уверенно прервал передачу с фланга на фланг. Затем были попытки проникнут к воротам через банальный заброс в зону, но более скоростной Валерий Харламов первым успевал к шайбе отскочившей от борта.
Наконец, последняя тройка польской команды поступила более продуманно. Невысокий крепенький, но юркий нападающий в красном свитере, здорово разогнался в средней зоне и пролетел вдоль борта по моему правому флангу. Я даже присвистнул про себя, не ожидая такой дерзости и наглости. Но это было ещё не всё. Польский хитрец выкатился на ворота под острым углом, выманил на себя голкипера и перед тем как я сбил его с ног, поляк успел сделать передачу в центр своему партнёру, который расстрелял пустую рамку ворот. В зале моментально раздались аплодисменты.
— Ты живой? Живий? — Спросил я паренька, который улыбаясь лежал на льду.
— Вынимай, — захохотал он.
— Как фамилия боец? Як твоя называ? — Я подал руку этому мелкому наглецу и помог подняться.
— Веслав Ежи Йобчик! — По-военному гаркнул польский хоккеист и отдал мне честь.
«Ну конечно! — вспомнил я. — Как можно было забыть сенсационную победу сборной Польши над сборной СССР в 1976 году со счётом — 6: 4, где хет-трик нарисовал этот самый шустрый Веслав Йобчик. Значит второй хоккеист для команды есть».
— Шустрый паренёк, — шепнул мне Харламов, когда на лёд вышла тройка нападения сборной Германии.
— Йобчик, — хохотнул я. — Ты представь,
как будет ломать голову Николай Озеров, комментируя наши матчи.— А нас будут показывать? Твой Чикаго что-то ни разу по телику не передали.
— Товарищ Брежнев пообещал, что трансляции будут, — сказал я, смахнув пот со лба. — Ещё одного хоккеиста отбираем и сворачиваемся, есть уже охота.
К сожалению, найти среди местных мастеров шайбы и клюшки хотя бы ещё одного способного парня, оказалось делом не лёгким. Со всеми игроками атаки сборной ГДР мы справились, можно сказать, играючи. А парочка моих силовых приёмов нагнала тоску не только на действующих хоккеистов, но и на их болельщиков. Но внезапно я обратил внимание на одного странного спортсмена, который скромно сидел отдельно ото всех и одет был в нехарактерный синий свитер.
— Вер бис ду? — Спросил я необычного хоккеиста. — Ты кто?
— Меня звать Руди Хити, — ответил кудрявый черноволосый паренёк. — Я приехать на просмотр из Любляны, Югославия.
— Югославов нам ещё в команду не хватало, — зашептал Харламов. — Может для полного набора поискать кого-нибудь в социалистической Монголии?
— У меня в Чикаго Ваня Болдырев то же родился в Югославии, — возразил я. — Четвёртый бомбардир «Блэкхокс», отличный хоккеист. А есть ещё в НХЛ и братья Маховличи, которые из семьи югославских эмигрантов.
— Руди, давай на лёд, — махнул я рукой. — Веслав Йобчик и Йоахим Цише комм цу мир! Йоахим — ты центрфорвард. Руди — правый край, Веслав — левый.
Я бросил шайбу тройке разношёрстных хоккеистов, которые представляли Югославию, ГДР и Польшу и одеты были в разные свитера, но некое внутреннее чутьё подсказывало, что толк от них будет. Затем мы с Харламовым, играя пару защитников, покатили спиной к воротам, а соперник передавая шайбу пошёл в атаку.
Сначала Йобчик попытался пролететь мимо меня через борт, но я уже знал чего ожидать от рыжеволосого хитреца и путь ему вовремя перекрыл. Тогда Веслав, застряв на синей линии, сделал неплохой пас в центр, где разогнался здоровенный немецкий защитник, временно переквалифицированный в центрального нападающего. На огромного Цише выдвинулся Харламов, и тот просто вынужден был скинуть шайбу ещё правее, на югослава Хити. И Руди отлично эту шайбу поймал на крюк, пролетел семь метров и метко вбросил с кистей в дальний от себя верхний угол ворот. В рамке в данный момент играл вратарь сборной Польши, который отлично до этого справлялся с атаками немецких хоккеистов, однако бросок югослава отразить оказался не в состоянии.
— Гооол! — Закричали разом поляк, югослав и гедеэровец.
— Всё ясно, просмотр окончен, — сказал я Харламову и громко объявил всем. — Дас Шпиль ишь ворбай! Игра закончена! Всем пиво в ресторане за мой счёт!
Вечером того же дня в 41-этажной гостинице на площади Александрплац, которая принадлежала государственной гедеэровской организации «Интерхотель», я и Валерий Харламов подвели небольшие итоги нашей короткой заграничной поездке.
— Да, — разочарованно протянул Харламов, когда мы разместились в ресторане этой гостиницы, — это не тебе не Западная Германия. Здесь всё так же как и в СССР, только везде чистенько и в магазинах шмотки поинтереснее.
— Ты Валера слишком в Москве расслабился, — хмыкнул я, попивая вкусный местный кофе, — вспомни Чебаркуль и сравни. Страна у нас огромная и одна её центральная часть живёт почти как в цивилизованном мире, а другая до сих пор как при царе Горохе с деревянными тротуарами поверх грязи и такими же деревянными клозетами на улицах. Давай не будем про политику и экономику. Что скажешь по новичкам?
— Из Йобчика толк будет, — пожал плечами армейский форвард, закусывая пиво солёными орешками. — Уровень остальных постепенно подтянем. Ты лучше мне ответь — кто у нас будет старшим тренером?