Таганка: Личное дело одного театра
Шрифт:
Все …товарищи в своих выступлениях единодушно отмечали, что театр создал важный, чрезвычайно актуальный, острый политический спектакль о современной Америке.
В акте; подписанном б сентября с.г. начальником Главка т. Покаржевским и руководством театра, были сформулированы замечания и предложения, которые театром были полностью учтены. ‹…›
15 сентября с.г. в Главном управлении культуры состоялось совещание [обсуждение репетиции спектакля]. Выступающие товарищи отмечали, что театром проделана большая работа и учтены замечания и деловые предложения, сформированные в акте приема. Однако начальник Управления театров Министерства культуры СССР т. Иванов
«Коллективное» мнение
С одной стороны — произвол чиновников, их личные симпатии и антипатии к тому или иному театру, режиссеру, актерам; с другой — принадлежность каждого цензора к единому механизму, единой системе идеологических ценностей, к тому, что В. П. Дёмин на обсуждении «Обмена» назвал «творческим содружеством управленческих органов». Поэтому перед лицом «противника» (представителями театра и близкими ему людьми) чиновники почти всегда согласны друг с другом: если они принимают спектакль, то все вместе, если нет, то замечания у них, как правило, тоже общие. Такого единства «гости» из Управы и Министерства, конечно, не стесняются. О себе они часто говорят во множественном числе, в их выступлениях проскальзывают признания, что единую точку зрения они вырабатывали еще до прихода в театр.
Подобная «коллективность» во взглядах чувствуется и на обсуждении «Обмена». Обратим внимание не только на то, что говорят цензоры, но и на то, как они это делают:
А. А. Смирнова[616]. «Нам думается, что к основным замечаниям смыслового, идейного порядка относятся…» (здесь и далее курсив наш — Е. А., Е. Д.);
«На внутреннем нашем разговоре возникло какое-то недоумение по поводу маклера, которого очень интересно играет Фарада…»
Н. И. Кропотова. «Я целиком и полностью разделяю то, что говорила Ариадна Арсеньевна и в целом, и в каких-то замечаниях»; «Мне лично и многим товарищам представляется…»; «Надо, чтобы не было здесь выхода на те острые и больные вопросы… Очень просила бы, и это единодушное мнение всех наших товарищей, очень просили бы от этого отказаться»; «Внутренний заряд спектакля очень высок и нравственность, бескомпромиссность требует иной сценической метафоры в данном случае, — таково ощущение наших товарищей»; «У наших товарищей и у меня было очень серьезное сомнение по поводу текста радио…».
Как тут не вспомнить сакраментальное выражение «есть мнение», которое в течение 70 лет постоянно звучало из уст высоких партийных руководителей. Форма этого высказывания предполагает вариативность, на самом же деле это мнение считалось единственно верным и должно было восприниматься как руководство к действию.
Ср. высказывания А. А. Смирновой и Н. И. Кропотовой со словами участника обсуждения «Гамлета» В. Н. Назарова: «Я полностью присоединяюсь к той положительной оценке, которая дана, и должен сказать, что когда мы после просмотра спектакля обменивались мнениями, то мнение у нас было у всех одинаковое»[617].
Один из участников обсуждения «Обмена» В. Г. Мирский посчитал, что если у членов комиссии нет расхождений в оценке спектакля, то можно не тратить времени на собственное выступление:
«В. Г. Мирский[618]. Мне поручено тоже высказать общую точку зрения. Мы смотрели сегодня в первый раз спектакль и, тем не менее, спектакль никого из нас не оставил равнодушным, все отметили интересность[619] спектакля, образность спектакля. ‹…› То, что театр затрагивает очень важную тему высоких нравственных позиций, тему гуманизма, — все были единодушны в оценке и отметили важность этой работы.
И чтобы не повторяться, скажу тоже о замечаниях, которые совпадают с замечаниями, которые были высказаны и в докладе, и в выступлении. У нас тут единодушное мнение, мы не сговаривались по этим замечаниям, они у меня тоже записаны, и меня просили их передать. Их нет смысла повторять, так как они тут сказаны.
‹…› Оценка наша совпадает, и можно только сказать: спасибо!
Председатель. Видите, какой приговор, когда мнение едино»[620].
Окончательно запуталась в своем и «чужом» мнениях А. А. Смирнова: «Я буду выражать не только личное, свое мнение, но общее, сформированное мной», — сказала она.
И через десять лет после обсуждения «Обмена» форма общения чиновников с театром осталась той же. На заседании Художественного совета 21 июля 1981 года, посвященного поэтическому представлению «Владимир Высоцкий»[621], В. М. Самойленко[622] высказывал не свою, а «общую» точку зрения:
«В. М. Самойленко. Мы считаем, что основная идея поэтического представления остается прежней: конфликт поэта с обществом, отсутствие гражданской позиции у поэта и данного вечера. Об этом мы говорили неоднократно. Заявляем об этом и сейчас. Естественно, мы не рекомендуем это для показа.
Поскольку Юрий Петрович говорил о том, что показ представления 25 июля — внутреннее дело театра[623], и поручился за то, что этот вечер пройдет нормально — в соответствующих инстанциях Вами, Юрий Петрович, об этом было заявлено, — поскольку это внутренний вечер, Вы должны поступать так, как Вам подсказывает Ваша партийная совесть, Ваша должность главного режиссера театра, художническое Ваше назначение. Поэтому, если Вы считаете возможным продолжать работу, продолжайте. Мы рассматриваем это с позиций, которые были высказаны Вам в субботу 18 июля в Министерстве культуры СССР.
Наше мнение не изменилось. Театром была проведена доработка, что-то ушло, что-то нет, ощущение общее осталось прежним. Поэтому дальше работать так, как Вы считаете нужным, мы не рекомендуем.
Вот то, что можно было сказать кратко.
„Л. А. Филатов[624]. Такая нехитрая метафора. Если проходящий человек видит, что избивают женщину, нравственно или безнравственно вмешаться или не вмешаться? Даже если тебя одного избивают шестеро, не защищаться — преступление. Если же вас десятеро, а их трое — не защищаться просто безнравственно.
Их меньше, нас больше (я для удобства говорю: они и мы), и мы не должны средь бела дня дать себя избивать“[625].
Ю. П. Любимов. Очень кратко! Короче и не скажешь! Всем присутствующим все ясно — это дело моей совести…
В. М. Самоиленко. Да, мы так считаем.
Н. Н. Губенко. А какие все-таки более точные аргументы?
Юрий Петрович с нами очень немногословен в передаче существа разговоров после встреч с вами, труппа хочет знать.
В. М. Самоиленко. ‹…› В субботу разговор был подробный. Его вел зам. начальника Главного управления культуры М. С. Шкодин. Мы подробно и построчно останавливались на каждой позиции сценария, плана вечера. ‹…›