Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

– О каком счастье, Сеня?
– в полном смущении вдруг вся раскраснелась Юля.
– Какой вздор! Сеня! Пора взяться за работу, большую, серьезную, иначе все наши желания и мечты - это всего лишь себялюбивый обман... Иначе восторжествует пошлость...

– Юля!
– Семен Семенович опешил.
– Откуда ты набралась таких мыслей?

– Разве не ты говорил мне это? Может быть, я наслушалась Владимира, - улыбнулась, краснея, Юля.

– Мостепанова?
– удивленно переспросил Семен Семенович.
– Всюду этот Мостепанов! Едва я познакомился с тобой - ты заговорила о Мостепанове, молодом соседе Веры Федоровны. Он такой, он то... А потом - я помню!
– он был приглашен на нашу свадьбу, только не изволил прийти... А потом - я помню!

– как тебе хотелось подкатить на нашей новенькой машине к Вере Федоровне и непременно чтоб дома был Мостепанов! Выясняла по телефону. Как поживает сосед? Не женился ли Мостепанов? И Федю ты хотела назвать Владимиром? Да не было ли у вас там чего? Ну, хорошо, он сосед Веры Федоровны. Я увлекаюсь молоденькой девушкой, и не на шутку! Здесь нет пошлости, уверяю тебя! И тут как тут Мостепанов! Как на часах, черт бы его побрал!

Юля залилась своим незлобивым смехом.

– Он холост, он молод, у него прекрасный рост и простодушный характер. Нет, сколько ему лет? Почему, когда мы прошли уже половину жизни, он все еще молод и только мечтает, кем ему быть? Владимир Мостепанов!
– Декламация увлекла Семена Семновича, как веселая шутка, а Юля все заливалась неудержимым смехом, пока не расплакалась, и в изнеможении не опустилась на пол, правда, покрытый чудесным ковром.

В понедельник, возвратясь домой после работы, Владимир сразу заметил, что в квартире все стало, как прежде: инопланетяне покинули Землю или на Земле обосновались на новом месте, только кот Васька снова лежал на кухне. Он поднял голову и поглядел на Мостепанова с грустью - не в его вертикальных зрачках, таинственных и безмолвных, а во всей его мягкой и плавной физиономии, он даже присел и поджал сиротливо лапки.

Мостепанов все понял. Выглянула из комнаты Вера Федоровна. Она всплеснула руками и закивала головой, а затем все как-то туманно благодарила соседа и восхищалась им, ссылаясь якобы на мнение Юли.

Владимир уединился в комнате и живо вспомнил те несколько дней, вернее вечеров, совместной работы с Юлей, точно муза в ее облике посещала его и оставила красиво отпечатанные страницы его первой повести. Вспомнил он и ее нежность, горячую ласку любви уже вполне земную - как свою своеобразную грезу, когда грех и вовсе не касается женщины.

Кого же он любил? Ему казалось, что он мог бы жениться на Юле и был бы счастлив.

А Софья Пилипенко?

Какая бы она ни была, для любви и жизни с нею ему требовалось достичь новой высоты.

Повесть Владимира Мостепанова вышла отдельной книгой в издательстве «Детская литература» в изящном оформлении, с прекрасными рисунками. Как раскупили книжку Мостепанова в Доме книги, Софья не заметила. Зато, придя домой, она нашла на телефонном столике нераспакованный пакет с книгами. Это Тамара Осиповна, увидев очередь у книжном магазина на Пестеля перед концом обеденного перерыва, купила то, что покупали все. Прекрасно изданная детская книга могла пригодиться для подарка. Ей и в голову не пришло, что она принесла домой книгу Мостепанова, потому что далека была от мыслей о нем, ибо Анна в свое время решительно сказала, что этот для Софьи не жених.

– Мама! Мама! Спасибо! Молодец!
– кричала Софья, распаковав пакет и нежданно обнаружив книгу Володи.

– А что это... что-нибудь особенное?
– с важностью справилась Тамара Осиповна, выплывая из кухни.

– Ах, мама! Это же книга Володи!

– Какого Володи? Того самого? Поэта? Но это, кажется, проза?

– Это повесть обо мне!

– Как о тебе?!

– Ну, какой я была в детстве...

– А откуда ему знать, какой ты была в детстве?

– Может быть, я сама ему все выболтала... Ах, отличная книга!
– И Софья убежала к себе читать.

В это время Владимир Мостепанов учился в Москве на Высших литературных курсах. Софья не без смущения решилась заехать к Вере Федоровне показать книжку Володи и заодно узнать его московский адрес. Вера Федоровна заметно состарилась, вся в морщинах, разговорчивая более прежнего.

Софья раза два заходила к Мостепанову, но в силу известных обстоятельств боялась его соседки. Может быть, роман ее с Мостепановым и был бы иным, если б не Вера Федоровна. К себе Владимира она тоже не приглашала - из-за матери...

– Софья! Ты отлично выглядишь! Кажется, даже помолодела?

– Здравствуйте, Вера Федоровна!
– Софья со смущением оглядывалась.

– Ты не вышла замуж?

– Нет.

– А я еще не видела, - сказала Вера Федоровна, рассматривая книжку соседа с большим вниманием, но как-то рассеянно.
– А! Какой молодец! Это та повесть, которую отпечатала на машинке Юля. Они засиживались за работой допоздна. Прекрасное было время, - добавила пожилая женщина, забывая о том, как она тревожилась за судьбу своей племянницы.

– Юля? Когда это?

– Все тогда же, - проговорила Вера Федоровна с усмешкой и торжеством.
– Хочешь чаю?

– Вера Федоровна, прошу вас! Дайте мне его адрес в Москве. Я просто хочу его поздравить.

Вера Федоровна бросила на нее веселый взгляд, нет, совсем без злорадства или торжества, а скорее с полным проникновением в душу.

– Просто поздравить - мало. Я бы на твоем месте кинулась ему на шею, - подмигнула Вера Федоровна.

– Но как это сделать?
– наивно проговорила Софья.

– А ты готова?

– Ну, расцеловать его хоть сейчас. Я так рада за него!

– Хорошо!
– сказала Вера Федоровна.
– Так я ему и передам. Иногда он звонит мне, а теперь, думаю, должен приехать.

– Вы что хотите передать?
– переспросила Софья, уже слегка посерьезнев, точно гордость заговорила в ней и она никому не кинется на шею. Вера Федоровна поняла ее и встала, чтобы проводить гостью.

– Не беспокойся, ничего лишнего. Только то, что ты хотела расцеловать его за книгу. Ну, требуется автограф...

– Вера Федоровна, а это можно? Все-таки мы расстались не хорошо, долго не виделись.

– Это все балаболка мутил воду, но и он теперь весь в трудах, монографию пишет... Ну, я рада, рада за тебя, Софья!

– А что я, Вера Федоровна?

– Ты - вся как яблонька в цвету. Это всех радует. Всего хорошего. Счастья. Благополучия.

Софья машинально прошла две или три остановки, обласканная и все же обескураженная: ведь Вера Федоровна так и не дала ей адреса Володи - и, надо думать, недаром. Если даже он и женился там, в Москве, почему она не может его поздравить с книгой? Впрочем, соседка сказала бы о женитьбе.

Выход книги для автора - неизъяснимое событие. Смущение, радость, испуг, разочарование, ожидание - и полная неизвестность... И тут малейший отзыв будоражит... Узнав от Веры Федоровны о том, что приходила Софья, Владимир приехал в Ленинград, чтобы только увидеться с нею. Он вошел в Дом книги не с бокового входа, а в двери напротив Казанского собора, поднялся сначала на второй этаж, где убедился, что его книга распродана, и, довольный, вместе с тем смущенный этим, уже с рассеянным видом спускался вниз, неминуемо приближаясь к той, чье присутствие в этом мире он ясно ощущал, словно видел ее воочию - сквозь стены, этажи, поверх торопливой суеты множества голов и ног, и ему казалось, что она уже знает о том, что он здесь, но не выглядывает, потому что занята делом. Очередь столпилась у кассы, и Мостепанов, до странности еще молодой, с по-юношески припухлыми щеками, черноглазый и черноволосый и вместе с тем весь какой-то светлый, остановился у колонны с тем же затаенным волненьем, как в первый раз, когда увидел ее столь интимно особенную на виду у всех. Она уже подняла на него глаза, не выказывая удивления, а одну радость, точно знала, что он непременно придет сюда.