Так умирают короли

Получилось очень естественно. Светлана, кажется, поверила.

А телефончик я все-таки запомнил. Память никогда еще меня не подводила.

Глава 14

Мы едва миновали мидовскую высотку на Смоленской, как нас тормознул инспектор ГАИ. Я всполошился, вспомнив, что Светлана «замачивала» тосты наравне со всеми,

— Не трепыхайся, — сказала Светлана. — Все нормально.

И бросила в рот две подушечки «Стиморола».

Подошел инспектор, козырнул, представляясь. Поскольку он все делал слишком уж по инструкции, я чувствовал, что мы наверняка влипли. Когда имеешь дело с педантом, неприятности попросту неизбежны.

— Нарушаем, — сказал инспектор. — Ваши документы, пожалуйста.

Светлана в открытое окно протянула ему «корочки». Среди прочих бумаг я увидел удостоверение служащего телекомпании.

— Вы перестроились из ряда в ряд, не включив сигнал поворота, — объявил инспектор.

Еще бы мы включили сигнал поворота! Знал бы он, откуда мы едем.

Инспектор тем временем изучал бумаги. И, черт возьми, какое же недоброжелательное было у него лицо! Я прикидывал, хватит ли у нас денег, чтобы откупиться. Лично я был почти пустой. Светлана наверняка тоже. Пьяного Кожемякина я совсем не брал в расчет. Инспектор добрался до «телевизионного» удостоверения и застопорился на нем. Эти корочки он изучал дольше, чем водительское удостоверение Светланы. Потом поднял на нас глаза.

— Вы из передачи «Вот так история»? — спросил он недоверчиво.

— Да, — важно ответила Светлана. — У Самсонова работаем.

И тут инспектор втянул носом воздух. Учуял. Ему бы с такимнюхом в парфюмерной промышленности трудиться. У меня упало сердце.

— А как насчет теста на алкоголь? — осведомился бдительный страж.

— Что? — изобразила изумление Светлана.

— Запах, — коротко пояснил инспектор. — Прошувыйти из машины.

Я бы сдался, если честно. Но у Светланы нервы сказались крепкие. Она засмеялась и показала рукой себеза спину:

— Вот он, наш ароматизатор. Сами из-за него страдаем.

Инспектор заглянул в салон и увидел спящего Кожемякина. Безо всякого теста можно было определить, что он в стельку пьян. Инспектор вздохнул и в нерешительности повертел в руках Светланины документы. Снова вспомнил, откуда мы.

— Так вы с Самсоновым работаете?

— Да, — подтвердила Светлана. — Сейчас как раз едем со съемки. Вот видеокамеры, — с готовностью показала она.

Инспектор посмотрел. Но все еще колебался.

— Мы спешим, — нахально сказала Светлана. — Наш материал ждут в Останкино.

Инспектор снова вздохнул и вернул документы. Даже не оштрафовал за невключение сигнала поворота.

— Мы пригласим вас на передачу, — посулила благодарная Светлана.

Но телефончик инспектора не взяла. Зато дисциплинированно включила сигнал левого поворота, и мы отчалили от бордюра. Кожемякин даже не проснулся.

— Вот черт! — сказал я. — Едва не влипли.

— Кожемякину спасибо скажи. Выручил, хоть и сам того не знает.

— Мы ему потом расскажем.

— Не только про это, — невесело усмехнулась Светлана. — Он же ничего завтра не будет помнить, алкоголик несчастный. Ни про то, как на людей с вилками кидался, ни про то, как домой попал.

— Он всегда такой?

— Да. Как напьется — с ним проблемы. Я его боюсь, если честно. И никак не пойму, чего с ним Самсонов возится. Знал же, что Кожемякин — урка, и всеравно в бригаду взял.

Онавыглядела расстроенной, как будто дело касалось лично ее.

— И сегодня вот напился, — добавила с досадой.

— Сегодня имел право, — примирительно сказал я. — Не начужие деньги пил, на свои. Самсонов ведь свадьбуоплатил. — Яобернулся к Светлане: — Хотел у тебя спросить. Сколько все это может стоить?

— Ты о чем?

— Об этой свадьбе. Шикарный ресторан, отдельный зал, одних гостей более ста человек. Это же дорого!

Светлана кивнула, подтверждая, что действительно дорого.

— Тысяч пять? — высказал я предположение. — Если считать в долларах.

— Ну что ты! Конечно, дороже.

— Дороже? — изумился я.

Светлана что-то прикинула в уме.

— Никак не меньше десяти тысяч. А может, и все пятнадцать.

— Но как же так! Откуда такие деньги? Ведь еще наша зарплата плюс аренда монтажной плюс…

— Я не знаю, Женя, — отмахнулась моя спутница. — Да и что нам за забота? Самсонов хозяин, ему виднее.

— Я знать хочу! Потому что видел, как его разукрасили в его же собственном кабинете. С чего бы это, а? И если ему достанется, то в какой-то момент обязательно и нам перепадет. Так?

Когда я начинаю заводиться, это сразу заметно. Светлана вздохнула. Я был уверен, что она знает намного больше, чем говорит.

— Ты рассказывала, что нам за каждую передачу телевидение платит, — напомнил я. — Но этих денег ведь на все не хватит. Простой подсчет показывает…

— Прямо счетовод Вотруба какой-то! — с досадой произнесла Светлана.

Не хотела говорить, я видел. И все-таки решилась:

— Это не все деньги, конечно, ты прав. Я не знаю всех тонкостей, но большие суммы набегают от рекламодателей.

— Самсонов получает деньги за рекламу?

— Не за ту, какую ты видишь в передаче в виде роликов. Это размещает сам телеканал, которому мы продаем передачу. Это их бизнес. Они скупают у производителей телепрограммы, которые пользуются успехом у зрителей, и эти телепрограммы заполняют рекламой, которую оплачивают рекламодатели. Простая схема. И очень большие деньги.