Так вовремя… с опозданием…

Она ушла, и убедить себя в том, что она была сном мне не удалось.

– Что с Вами, Святослав, у меня складывается впечатление, что Вы совершенно не хотите вставать на ноги.

Мой очаровательный врач-травматолог, ведущая меня всё лечение. Очаровательная лучезарная женщина. Каждый её обход все называют праздником, но вот только меня угнетает любое общение, как, собственно, и тишина.

– Молчите, ну хорошо. Знаете, я тут прочитала на днях заметки одного врача, который говорил о том, что все болезни людей от их близких.

Я перевёл на неё взгляд, тогда Юлия села на край моей кровати, а я сел и подтянул ноги, чтоб не мешать ей.

– Позволите?

Спросила она, уже устраиваясь рядом с тем местом, где ранее обитали мои ноги.

– Так, вот. Теперь это не даёт мне покоя. А вернее, я подумала о Вас. В какой-то момент всё лечение будто перестало действовать, и состояние ваше не улучшается. У Вас проблемы дома?

– Простите, но я сейчас буду очень груб, скажите, неужели ставка рядового травматолога так ничтожно мала, что вы подрабатываете ещё и мозгоправом?

– Что ж, язвительный сарказм интересная реакция, особенно после долгого молчания. – Она поднялась, – Я рада, что из вас удалось вытянуть хоть что-то не односложное, а то я боялась, что придётся делать ещё одно исследование.

Что ж, она поставила меня на место. Прекрасно, а главное, как грациозно. Без единого оскорбления донесла до меня то, что я слабоумен. Шикарная женщина, чем-то напомнила мою сестру…

Мы не общались с Кристиной уже очень много лет, я предпочёл изолироваться, мне показалось, что так ей будет на много проще, без живого напоминания о том кошмаре, что я ей подарил.

Подумать только, какой же это всё-таки талант отталкивать всех любимых и дорогих людей. Единственный, кто так долго возится со мной – Женька. Вот у него будто иммунитет от моих закидонов. Он всё воспринимает просто и стойко. Хотя, может это от того, что он есть и в то же время – нет. Ещё пару дней назад он сидел около моей кровати и переживал о моём состоянии, а сегодня он на пути в один из городков в штатах. Не помню, что за штат, что за город. Знаю только то, что Женька поехал туда на свадьбу к какому-то из напарников по группе, путешествующей по джунглям и Африке. Возможно, я плохой друг, ужасный человек, но я это прекрасно понимаю, поэтому даже подпуская кого-то ближе, я держу его на вытянутой руке, и не привязываюсь. После стольких потерь, я больше не хочу опять это почувствовать. Но как бы не старался отгородиться – она вернулась и подарила мне всё то же чувство, и второе прощание было ничуть не проще первого.

Глава 4. Вернуться?

Восстановление оказалось долгим и мучительным. Работы стало в разы больше, и она тут же охватила меня с головой. Я вернулся на те же ступени, в самое их начало, прошло несколько месяцев, и моё состояние ближе к принятию. Я принимаю свою жизнь, точно так же, как и принимаю своё одиночество. Все грани пройдены, все границы восстановлены. И сейчас мне предстоит вернуться в начало. Другим человеком. Я вновь ехал в такси всё в тот же бизнес-центр для встречи с рекламным представителем. Всё пустилось на самотёк и зашло так далеко, что обратного пути нет. Я уже не мог отменить этот проект, машина, которую не остановить. Я специально взял билеты позже, специально долго собирался, намеренно тянул с машиной. В итоге, встреча шла уже больше часа, а я только подъехал. Меня проводили в зал для совещаний, и войдя меня окатило разочарование и радость. Я выдохнул. Проект представлял другой человек, не Женя. Как реагировать?

– Простите, мой рейс задержали… – Пришлось врать, но угрызений совести и страха, что меня уличат во лжи просто нет.

– Это мой партнёр – Святослав. Ведущий пакет у него, я Вам говорил. Слав – это Борис. Ты не поверишь, видимо весь твой скептицизм услышали где-то сверху и прислали владельца фирмы.

Я пожал руку Борису, ещё раз представился и сел на своё место. Вот только теперь мне не понятно: где Женя? Внутри появилась тревога. Всё ли с ней хорошо? Как она? Может что-то случилось? Всю презентацию меня одолевала паника и любопытство.

– Слушай, это как-то слишком дорого. Мы можем где-то ужаться? Что думаешь, Слав?

– Простите, я отвлёкся…

Женя не разозлился, он испугался и посмотрел на меня с ужасом.

– Тебе не хорошо? Что-то не так?

– Немного болит голова, не обращай внимания.

– Так, всё, хватит. Прости, что так вышло, нельзя было сразу с дороги ехать работать, тебе нужно отдохнуть. Езжай ко мне домой, мы справимся. Просто отдыхай и ни о чём не думай.

Я не стал спорить, просто взял ключи у Жени и вышел из кабинета, правда присел на диванчик в приёмной, а так как дверь за мной не закрылась, я слышал дальнейший разговор. Женька распинался и извинялся перед Борисом. Меня удивило, что он не оправдывал меня – человека, нагло сорвавшего совещание. Он оправдывался сам, обвиняя самого себя.

–Борис, правда, это моя вина. Я не подумал о том, что Святу тяжело. На него столько всего навалилось. Он же до последнего оттягивал перелёт. Понимаете, он после тяжёлой травмы, разводится с супругой. Я побоялся брать на себя всю ответственность. Ничего больше.

–Знаете, я тоже немного не в себе. Женя отказалась от проекта, и мне пришлось вникать очень быстро. – Так, вот что… она отказалась от проекта. От этого мне стало не по себе. Значит, всё-таки конец.

В глубине души я надеялся, что всё наладится, мечтал и продолжал парить в облаках. Меня поглотили мысли о возможных встречах, возможности говорить с ней вновь. Мечта, единственная соломинка, позволяющая дышать и просыпаться. Эти мысли не давали мне окончательно убедиться в собственном одиночестве. Оно сейчас поглотило меня. Это страшнейшее моральное, душевное одиночество, вернувшиеся опять, после её ухода, после того как за ней закрылась дверь. И сколько раз мне придётся это пережить? Сколько ещё таких игр будет с моей душой. Может это расплата? За ту фатальную ошибку, совершённую мной когда-то давно.

Ноги принесли меня обратно к дому детства. Желание исчезнуть, ведь сейчас, картинки в моей памяти отзываются страшной обидой и… болью? Банально, да, по девчачьи, может даже по-детски. Но мне тоже больно. Больно морально, больно физически. Хочется бежать, выплеснуть эти эмоции, вытеснить их новой болью. Вернуть тот мышечный ад, что я уже дарил себе.

Рядом с домом был ларёк, там я купил бутылку коньяка, как и много лет назад, сел на старую потрёпанную лавку и начал пить. Раз уж с адом мышечным не выйдет, то попробую угар. Пил я много, вот только отпустило далеко не сразу. Может мой организм уже достаточно проспиртован, а может я уже и не осознаю своего состояния. Но внутри всё равно какой-то ком, всё-таки, в последнее время я и в правду теряю позиции. Может, я сдал? Пора отдохнуть? Вечер превратился в тёмную ночь, похолодало. Я сидел и смотрел как в окнах дома, в котором прошло моё счастливое детство постепенно гаснет свет. Как ни странно, свет горит только в одном окне. В том окне, на подоконнике которого она когда-то давно читала одну из сотни книг с её книжной полки.

Помню, как после их исчезновения, через пару месяцев, когда в квартиру въехали, все эти книжные полки, сделанные мною, и книги по коробкам были вынесены и бездушно выкинутые на помойку. Я забрал их, забрал их все, но только не сумел сохранить. Для меня они были памятью, но для моей семьи – хлам. После долгих уговоров я отнёс их в библиотеку. Меня заставляли внести их туда, где взял, но она научила меня ценить книги, уважать и дорожить трудом кучи людей, через чьи руки они прошли. Мне хотелось, чтоб у этих пыльных страниц появилась вторая жизнь. Надеюсь, так оно и было.

Я напился. Голова закружилась, меня повело, кажется, пора заканчивать и идти к Женьке, но ноги не идут, совсем не хочется вставать. Мне так хорошо на этой лавке. Как бы там ни было, те воспоминания, что сейчас приносят боль прежде были одним из счастливейших времён в моей жизни. Так бы я сидел тут, пока на меня не налетел друг, с диким взглядом и возмущением.

– Твою мать, Слава! Господи, я ищу тебя по всему городу. Я так перепугался за тебя. Так, ты бухаешь что ли?

– Жень, я умираю…