Такая разная Блу

Мы вернулись к школе, и Колби сидел тихо, пока мы заводили мой грузовик. Затем ему стало плохо, и он испачкал рвотой весь салон. Уилсон лишь стиснул зубы, поднялся в кабину и с сердитым рыком опустил стекло.

— Я провожу тебя до дома Мейсона, — сказал он таким голосом, словно все, что произошло, случилось по молей вине. Сидя за рулем своего грузовика, я показывала дорогу, неотрывно следя за преподавателем в зеркало заднего вида. Когда мы доехали до дома Мейсона, Уилсон вытащил его из кузова, и мы проникли в дом через подвальную дверь. До сих пор не знаю, как нам удалось дотащить его до его апартаментов над гаражом. Мейсон весил 200 фунтов и был чертовски тяжелым. Там мы положили его на диван.

— С ним все в порядке? — я прислушалась к дыханию друга.

Уилсон похлопал его по щекам.

— Мейсон? Мейсон? Приходи в себя, парень. А то твоя девушка боится, что я убил тебя.

Мейсон застонал и отмахнулся от историка.

— Видишь? Он в порядке. Никакого урона.

Уилсон вышел из дома. Колби плюхнулся на кресло и закрыл глаза. Проверив надежно ли заперта подвальная дверь, я поспешила вслед за Уилсоном. Тот доставал свою виолончель из кузова пикапа Мейсона.

— Ключи от машины в приборной панели, но двери заперты. Надеюсь, это удержит его в случае, если он решит спасти кого-то еще этой ночью или даже лучше — поедет тебя искать. — Он бросил на меня сердитый взгляд и переложил футляр с инструментом в мой грузовик. Затем он уселся на пассажирское сидение, а я устроилась за рулем, злясь из-за того, что он злится. Мы выехали с подъездной дорожки, и я дала волю эмоциям.

— Я не виновата в том, что ВЫ забыли СВОИ ключи в машине!

— Просто отвези меня домой, а то я весь пропах пивом и пиццей. Да, факт №16: у Блу отвратительные друзья.

— Все британцы становятся такими же жалкими в полночь или только вы? И вообще, что вы там делали? Тоже мне, школьный учитель, играющий на виолончели. Вы самый большой тупица из всех, кого я знаю. А кунг-фу вы не владеете случайно?

Уилсон хмуро посмотрел на меня, явно не оценив комментария про «тупицу».

— Честно говоря, я и сам не знаю, как это получилось. Это была чистая случайность. Я просто врезал ему по челюсти, а он упал. — Мы немного помолчали, после чего он добавил. — Это было чертовски круто!

Пораженная его признанием, я резко повернулась и встретилась с ним взглядом. Не знаю, кто из нас засмеялся первым. Может быть, я, а может, он, но через мгновение кабина наполнилась хохотом. Я едва могла вести машину от смеха. И это было чертовски круто.

Мы доехали до дома Уилсона. Он взял запасные ключи, и я отвезла его обратно к школе. Он жил в доме доисторического вида. Многие дома в Вегасе покрывали штукатуркой, было чертовски сложно найти среди них хотя бы один кирпичный. В Боулдере все было по-другому.

Но в районе, в котором находилось жилище Уилсона, преобладали старые фактуры. Здание входило в список исторических объектов до тех пор, пока его не прекратили финансировать. Уилсон сказал, что дом был похож на безобразную кучу, когда он купил его год назад. Я ответила, что он по-прежнему похож на нее, приправив свои слова улыбкой для смягчения эффекта. Но в нем было нечто достойное восхищения.

Дом был сделан из кирпича, который больше подходил для общежитий где-нибудь на Востоке, нежели для здания среди пустыни. Уилсон сказал, что в Англии много старых объектов, не только семнадцатилетних, как этот дом, но и на сотни лет старше. Ему не хотелось жить в доме, не имеющим истории, а это здание было, должно быть, самым старым в западном городишке.

Когда он поднимался по ступенькам, я обратила внимание на небольшую табличку возле двери, типа тех, с золотым теснением, на которых обычно указывали адрес дома. На ней стояла единственная надпись: Памберли. И больше ничего.

— Вы назвали дом Памберли?

Имя было очень знакомое, но я никак не могла вспомнить, где его слышала.

— Это небольшая шутка, — вздохнул он. — Сестры подарили мне эту табличку на день рождения, посчитав, что это будет забавно. Я пообещал себе, что сниму ее, но… — Его голос стих. Я не стала настаивать на продолжении разговора, подумав про себя, что пробью название Памберли в «гугле», чтобы тоже иметь возможность оценить шутку.

Над интерьером неплохо поработали. В фойе имелась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Выглядело это очень красиво. Полы сочетались с перилами, выполненными из красного дерева, изящно изгибающимися вместе с лестницей, описывающей круг под сводчатым потолком. Два помещения были полностью отремонтированы — одно на втором этаже, второе на первом. Остальные все еще находились на стадии разработки, но, по словам Уилсона, скоро тоже должны были быть готовы. Первый этаж занимала какая-то пожилая леди, к которой молодой учитель относился с неподдельным трепетом. Правда, нам с ней так и не довелось познакомиться. Все-таки на дворе была глубокая ночь. Мне было любопытно увидеть комнату Уилсона, но я притормозила, подумав, будет ли это уместно. Он был моим учителем, и то, что произошло этой ночью, и так могло стоить ему работы или, по крайней мере, навлечь на него неприятности, хоть он и являлся всего лишь жертвой обстоятельств.

Казалось, он вздохнул с облегчением, когда я не последовала за ним внутрь, но все-таки оставил дверь открытой. Я могла видеть темные деревянные полы в его апартаментах, которые сам он называл «квартирой». Стены были выкрашены в зеленый. В коридоре, ведущем вглубь помещения, висели изображения двух африканок с кувшинами на головах. Мило. Я не знала, чего ожидала. Может быть, полки с книгами и вельветовое кресло с высокой спинкой, где за чтением пыльных фолиантов Уилсон, облаченный в красный бархатный халат, мог бы раскуривать свою трубку.

Учитель оставил виолончель, сменил одежду и взял ключи. На него не попало ни капли блевотины, но Уилсон все равно настаивал, что от него пахнет. Я никогда прежде не видела, чтобы он надевал что-то кроме строгих штанов и рубашек. Теперь же он облачился в синюю футболку и поношенные джинсы, которые, тем не менее, выглядели очень дорого. Явно не из магазина «Hot topic».

— Классные штаны, — прокомментировала я, когда он возник в дверном проеме.

— Что? — не понял Уилсон. А затем улыбнулся. — Ах, это, спасибо. Ты имела в виду брюки?

— Брюки?

— Да, слово «штаны», которое употребляют в Америке, подразумевая верхнюю одежду, в Британии означает «трусы». Впрочем… м-м-м, не важно…

— Трусы? Вы называете трусы штанами?

— Может, поедем уже? — поморщился он, проигнорировав вопрос и захлопывая за собой дверь. Он выглядел непривычно, и я изо всех сил старалась не пялиться. В эту минуту он был… горяч. А-а-ах! Я закатила глаза, поражаясь самой себе, и забралась в грузовик. До школы мы ехали молча.

Прежде чем вылезти из машины, он серьезно посмотрел на меня, серые глаза растворялись в слабом свете кабины. Затем, он накрыл мою руку своей и ободряюще ее сжал.

— Это искупление. Увидимся в понедельник, Блу, — с этими словами он выбрался из моего грузовика и направился к своей субару. Он быстро открыл ее и легко тронулся с места.

— Это искупление, — тихо повторила я, надеясь, что это так.

Глава 11

Тиффани

В центре Боулдера на Аризона-стрит располагалось кафе Беверли, появившееся в 30-х в виде ресторана во время строительства дамбы Гувера. Вообще Боулдер задумывался как рабочий городок, полностью выстроенный правительством США для строителей дамбы после великой депрессии. В городе до сих пор сохранились некоторые оригинальные постройки, к числу которых принадлежали и чистенькие отели недалеко от Беверли кафе. Боулдер-Сити представлял собой странную смесь из отбросов большого города и традиций старого запада, и это сочетание заставляло множество людей в недоумении чесать затылки. Хотя город располагается недалеко от Вегаса, азартные игры здесь запрещены. А еще Боулдер обладает той удивительной привлекательностью маленьких городов, какой не может похвастаться Лас-Вегас.