Такие вот дела
Шрифт:
Внимательно и испытующе осмотрел он бриллиантовые с изумрудами серьги и сказал:
– Хорошая работа, Мерис. Кто тебе подарил эти серьги? Они стоят кучу денег. Ни одна сделка не могла бы тебе их принести. И уж, конечно, это не подарок Ральфа. У него давно не было в руках настоящих денег.
Она беззастенчиво улыбнулась.
– Они милые, не правда ли? У меня всегда была слабость к настоящим драгоценностям. Но где я их достала – это мое дело, и сейчас это совсем не важно.
Мерис подошла к камину, встала, прислонившись к нему спиной, и посмотрела на О'Дэя.
Он
– Итак, Терри, что же ты собираешься с этим делать?
– С чем именно? – спросил он.
Она пожала плечами.
– Почему бы тебе не перестать притворяться. Ты попал в чертовски трудное положение, не так ли? Ральфа убили, и мне кажется, что осудят за это тебя.
О'Дэй сказал:
– Послушай, дорогая, нельзя вынести обвинительный приговор человеку, против которого нет улик.
– А ты не думаешь, что у полиции уже кое-что есть? – спросила она. – Сегодня кое-кто приходил ко мне. Мне задавали кучу обычных вопросов. И мне не оставалось ничего другого, как сказать правду. Верно, Терри? А она не очень-то пошла тебе на пользу.
О'Дэй пожал плечами.
– Хорошо, она не пошла мне на пользу. Теперь объясни.
– Не глупи, – сказала она. – В последние две недели Ральф был одержим мыслью о том, что между тобой и мною немало чего есть. Мне удалось узнать, что он попросил кое-кого съездить в отель "Сэйбл" и получил там улику. Он собирался качать против меня бракоразводный процесс и привлечь тебя как соответчика.
О'Дэй небрежно спросил:
– Очень интересно. Распространяла эти слухи именно ты, не так ли, Мерис? А что, если он нанимал кого-то, чтобы их проверить?
Она пожала плечами.
– Откуда мне знать? Но держу пари, что он либо сам там был, либо послал кого-то еще.
– И что он обнаружил, когда туда приехал? – спросил О'Дэй.
Мерис пожала плечами.
– Что мы с тобой провели там ночь. Он нашел в регистрационной книге твое имя.
О'Дэй сказал:
– Для начала это неплохая улика, согласен, но для дела об убийстве она слишком незначительна. Давай дальше.
Мерис рассмеялась.
– Чем дальше, тем хуже для тебя. Итак, Ральф рассердился, что вполне естественно для мужа, который узнает, что его компаньон спит с его женой. Получив эту улику, он, полагаю, собирался возбудить бракоразводный процесс. Но он боялся тебя. Он знал твой горячий нрав. Знал, что так или иначе ты постараешься помешать ему сделать это. Вот почему он уехал из города. Вот почему он нанял себе телохранителей. Ты ведь знаешь, что ты крепче и сильнее Ральфа. Но ты его разыскал. Ты узнал, что он в Палисад-клубе и отправился туда. Зачем – не знаю. Но, приехав туда, ты нарвался на телохранителей и они задали тебе хорошую трепку. Ральф мне об этом рассказал.
На следующий день он назначил тебе свидание в конторе. Он просил меня присутствовать на нем. Сказал, что пришло время выложить карты на стол. По какой-то неизвестной мне причине, позже он попросил меня связаться с тобой и сказать, что в контору он приехать не может, но будет в двенадцать часов в Палисад-клубе, куда и просит тебя приехать.
Он сказал, что непременно должен с тобой повидаться.О'Дэй сказал:
– Все это так, но по каким-то только тебе одной известным причинам, ты не явилась на встречу в Палисад-клуб, хотя должна была присутствовать на встрече в конторе.
– Это потому, что я пришла к выводу, что мне не стоит появляться там. Но ты-то, Терри, появился. Ты был там, ведь я разговаривала с тобой по телефону.
Она зло усмехнулась.
– Ты мне солгал.
– Разве? – спросил О'Дэй. – Как солгал?
– Ты сказал мне, что Ральф не приехал. Я нашла это весьма странным, потому что Ральф всегда был очень точен, и он так хотел с тобой увидеться. Когда ты говорил со мной по телефону, он был уже мертв. Но ты не собирался говорить мне об этом, не так ли? Что ж, я должна была рассказать полиции обо всем, что случилось, и я это сделала.
О'Дэй зевнул.
– Так, так. Значит, вот какую историю ты им рассказала? Что же ты еще им наговорила?
Мерис посмотрела на него. Теперь выражение ее лица изменилось: оно стало почти довольным.
– Я сказала им всю правду, Терри. Я рассказала о том, что вскоре после двенадцати я страшно забеспокоилась о вас обоих. Я испугалась. Я знала, что ты бываешь очень вспыльчивым и знала, что Ральф очень зол на тебя. Я подумала, что могут произойти еще какие-нибудь неприятности и очень испугалась. Вот я и позвонила туда и говорила с тобой.
Он кивнул.
– И ты сказал мне, – продолжала Мерис, – что Ральф не приехал. Это ведь была ложь, не так ли? Потому что полицейский доктор считает, что к тому времени – ко времени моего звонка к тебе – Ральф уже был мертв.
– Да, действительно скверно, – заметил О'Дэй. – Это все, что ты можешь мне сказать?
– Разве этого мало, Терри?
– Для начала – достаточно.
Он допил содержимое своего бокала и поставил его на буфет.
– Ты не возражаешь, если я выпью еще, Мерис?
– Пожалуйста, – ответила она.
О'Дэй приготовил себе небольшую порцию виски с содовой и спросил:
– Почему тебе так захотелось сообщить мне все это? Ты ведь прекрасно знаешь, что полицейские непременно информируют меня обо всем, не правда ли? Ты же знаешь, что они захотят повидаться со мной, и как можно скорее?
Она спросила:
– Разве с тобой еще не говорили, Терри?
Он покачал головой.
– Еще нет. У них не было возможности.
Мерис подошла к нему и остановилась почти рядом. О'Дэй ощутил резкий запах ее духов. Она сказала:
– Послушай, Терри, не будь же ты всю жизнь таким безнадежным дураком. Ты попал в дьявольски мерзкую переделку и отлично это знаешь. Улика может быть и косвенная, как ты считаешь, но людей вешали и за меньшее. Предположим даже, что тебе удастся выкарабкаться. Допустим, что присяжные решат, что есть сомнения, и сочтут тебя невиновным. Что ж с того? Ты все равно будешь конченным человеком. Подозрение будет висеть над тобой до конца твоей жизни.
О'Дэй сказал:
– Может быть. И все равно я хочу все выяснить. К чему привел нас этот разговор?