Таких не берут в космонавты. Часть 2

Озвучил Лене Зосимовой свою идею: предложил разослать «нашим шефам с завода» персональные приглашения на концерт — от школьного комитета комсомола, педагогического коллектива и от учеников. Описал, какими видел эти приглашения: подписанные от руки поздравительные открытки с тематикой Дня советской армии и военно-морского флота. Предложил доверить оформление приглашений десятому «Б» классу — в качестве комсомольского поручения. Комсомольский вожак с заплетёнными в длинную косу волосами и с глазами киношной Мальвины выслушала меня внимательно.

Она спросила:

— Василий, ты понимаешь, сколько для этого нужно открыток? Одна открытка стоит две копейки. Но это если без марки. Открытка с маркой обойдётся в два раза дороже. Где мы возьмём на это деньги?

— Открытки я куплю.

— За свои средства?

Я кивнул.

— Да.

— Василий, зачем тебе это нужно? — спросила Лена.

Я вздохнул и будто бы с неохотой признался: во время учёбы в Москве моё отношение с комсомолом складывались не очень хорошо. Поэтому я рассчитывал, что сейчас хоть немного исправлю ситуацию. Сказал, что пометки об активной комсомольской работе в школе мне пригодятся в будущем — во время учебы в ВУЗе. Лена выслушала меня, не спускала с меня глаз. Я невольно залюбовался её лицом — на него сейчас падал свет из окна, отражался в зрачках Зосимовой серебристым блеском. Лена на десяток секунд задумалась. Я рассмотрел появившуюся у неё над переносицей тонкую вертикальную морщину.

Комсорг кивнула.

— Ладно, Василий, — сказала она. — Я тебя понимаю. Поддерживаю твою инициативу. Идею ты предложил небезынтересную. Мне она нравится. В пятницу я оглашу её на заседании. Посмотрим, как отреагирует на неё комсомольский актив школы.

Лена чуть заметно усмехнулась.

— Впрочем, если ты за свои деньги купишь открытки, то возражений, скорее всего, не последует. Только учти: комсомольское поручение мы дадим тебе. Если справишься с ним хорошо — я позабочусь, чтобы соответствующая отметка появилась в твоём личном деле.

Я заверил Лену, что «не подведу». Отдал ей списки.

Зосимова поинтересовалась, как продвигалась подготовка песен к субботнему прослушиванию.

Я ответил, что уже почти готов — осталось лишь «немного поработать» с аккомпаниатором.

— Василий, я слышала, — сказала Лена, — что ты недавно повздорил с Геной Тюляевым из одиннадцатого «Б» класса. Поговаривают, что вы даже подрались. В школе. Это правда? В чём причина вашей ссоры? Говорят, вы поссорились из-за Светы Клубничкиной. Будто бы вы устроили из-за неё некую дуэль в раздевалке спортзала. Говорят, что ты избил Тюляева. Пока это лишь слухи. Но… Василий, ты же понимаешь, что комсомол обязательно отреагирует на ваш поступок, если поступит сигнал? Мы не можем не отреагировать на такое.

Зосимова покачала головой — покачнулась и коса у неё за спиной.

Я усмехнулся, спросил:

— О том, что я влюбился в Клубничкину, тоже говорят?

— Такое мне тоже шепнули, — ответила комсорг. — Света красивая девочка. Я понимаю твои чувства. Но… Вася, пойми и ты меня. Драки в школе запрещены. Они являются серьёзным нарушением дисциплины. Сдерживай, пожалуйста, свои чувства в стенах школы. Неужели вы с Геной не могли выяснить отношения в другом месте? Вы же неглупые ребята: что ты, что Геннадий. Вы учитесь в школе не первый год. Мальчики, неужели вы не понимаете, что школа — не место для проявления шекспировских страстей? Это не сцена театра!

Я кивнул и сказал:

— Лена, ты невероятно умная девушка. Сразу уловила суть происходящего. Я полностью с тобой согласен: вся эта шекспировщина — не для школы. Переносить её со сцены в школьные коридоры — не самая здравая идея. Вот только ты зря на нас с Геной злишься. В этой пьесе мы с ним лишь случайные актёры. Да, мы с ним поговорили около спортзала. Но ничего криминального не случилось. Как бы этого ни хотелось Клубничкиной. Уверяю тебя, Лена: если я кого-нибудь и вызову на дуэль, то это случится ради тебя.

Зосимова улыбнулась — на её щеках появились ямочки.

— Приятно это слышать, Василий, — сказала она. — Вот только драться из-за меня ни с кем не нужно. Понимаю, что ты пошутил. Очень надеюсь, что твои слова так и останутся шуткой.

Она протянула руку, поправила у меня на груди комсомольский значок.

— Сколько тебе лет, Василий? — спросила она. — Семнадцать?

— День рождения будет в апреле.

— Значит, ещё только шестнадцать.

Лена снова качнула косой.

— Мне в декабре исполнилось восемнадцать лет, — сказала она. — У нас с тобой, Вася, слишком большая разница в возрасте. Я для тебя старуха. А ты в свои шестнадцать лет кажешься мне ребёнком. Это я тебе сейчас говорю, чтобы в будущем у нас с тобой не возникло недопонимание. Вася, ты симпатичный мальчик. Когда ты поёшь, у меня сердце замирает. Но я уже не маленькая девчушка. Мне нравятся мужчины постарше. Поэтому выброси из головы все эти мысли о… дуэлях. Мы договорились, Василий?

Зосимова снова впилась взглядом в мои глаза.

Её губы дрогнули — Лена улыбнулась.

— Договорились, — ответил я.

— Вот и замечательно, — сказала Лена.

Она махнула листами со списком.

— Твоё предложение мы с ребятами обсудим в пятницу, — сообщила Зосимова. — А с тобою мы снова встретимся в субботу в актовом зале. Если в моих планах что-то изменится, я проинформирую тебя об этом заранее.

* * *

Сегодня я вновь поддался на уговоры одноклассников и отправился в актовый зал. Там мы с Черепановым исполнили только две музыкальные композиции: «Песню о медведях» и «Трава у дома». От продолжения концерта я отказался. Сообщил одноклассникам, что мы с Алексеем готовимся к субботней встрече с представителями школьного комитета комсомола: разучиваем новые песни.

* * *

Солнце уже светило не так же ярко, как днём — оно устало опускалось к горизонту. С крыш больше не капала растаявшая от солнечного тепла вода. Под крышами домов застыли длинные блестящие сосульки.

Мы шли от школы, втроём. Иришка держала меня под руку, помахивала портфелем. Молчаливый сегодня Черепанов шагал слева от меня, слушал Иришкину болтовню, хмурил белёсые брови.

— … Вася, они все думают, что ты влюбился в эту глупую куклу, представляешь? — сказала Иришка. — Мне девочки об этом в школе все уши прожужжали. Даже девчонки из десятого «А» класса подходили и спрашивали, правда ли это. Клубничкина всей школе раззвонила, что ты побил из-за неё Тюляева. Теперь говорят, что Гена скоро возьмёт реванш. Девчонки считают, что вы с ним вот-вот снова подерётесь. Ещё на этой неделе. Потому что Клубничкина всем говорила: она в воскресенье пойдёт с тобой в «Юность».

Черепанов вскинул голову, взглянул на меня.

— Это правда? — спросил Алексей. — Вы со Светой в воскресенье пойдёте в кафе?

Я хмыкнул и сказал:

— Лёша, хоть ты не повторяй этот бред. Ты вчера и сегодня в школе не отходил от меня ни на шаг. Когда бы я с Клубничкиной договорился о походе в кафе без твоего ведома? Ерунду-то не говори.

Черепанов пожал плечами.

— Ну, я не знаю… — сказал он.

— Не нужно знать, Лёша. Головой подумай. Не телеграммами же мы с ней обменивались. А раз ты не присутствовал при моём с ней общении — это значит, что его и не было. Разве не так?

Алексей вздохнул.

— Наверное.

— Не наверное, а точно, — сказал я. — Или ты не понимаешь, что происходит?

— Что?

— Что происходит? — продублировала Лёшин вопрос Иришка.

Лукина и Черепанов скрестили взгляды на моём лице.

Я посмотрел сперва в глаза двоюродной сестре, затем взглянул на Алексея. Покачал головой.

— Вы как маленькие, — заявил я. — Верите во всякую ерунду. Клубничкина устроила себе рекламную кампанию. Нравится ей быть в центре внимания, понимаете? Актрисы все такие. Наверное. Она хайпанулась за счёт меня…