Такое кино

Но Женя-то точно знает, что призвание женщины, прежде всего, дом, дети, а уж потом все остальное. Без этого женщина не вполне женщина. Она одинока и несчастна, даже если не осознает этого. Какие бы ни были времена... Конечно, есть отдельные личности, которые обходятся без этого, но женщины ли они, вот вопрос.

Я рассуждаю, как примитивная клуша, одернула себя Мордвинова. Аня - личность, ей мало семейных рамок, хочется творить, выражать себя, иметь Дело. Таких мужчины боятся, увы. А как хочется для нее счастья... Может, Артем?

Но в кино невозможна нормальная семейная жизнь, в который уже раз подумала Женя. Это занятие для одиночек или для тех, у кого, как у меня, все позади.

Неужели все позади? У-у, Туринский! Убила бы! Всю жизнь поломал, оставил в одиночестве на долгие годы и тут явился, чтобы еще раз напомнить, как могло бы быть... Ненавижу, ненавижу... ненавижу... 

Так не бывает!

 - Смотри, что я купила!
– Аня вернулась из очередного похода по магазинам секонд-хэнд, где она часто подыскивала что-нибудь необычное для себя, для съемок или для своей костюмерной. Она пронесла пакеты в гостиную (она же комната Жени).

"Шапка" начиналась в семь вечера, в кафе на Рождественском бульваре. Аня с трудом уговорила Женю пойти на вечеринку. Что-то захандрила маменька, это плохо. На следующий день ей приступать к новому проекту, там новая группа, новые люди, меня рядом не будет. Как она справится?

Аня попыталась увлечь маму выбором наряда, прически. Нет, ей полезно будет хорошо выпить: на юбилее вон как блистала! Аня знала, почему Женя хандрит, но чем тут поможешь? Только если отвлечь. И она поехала по магазинам.

– Вот тут все, сейчас покажу, только переоденусь. Я тебе кое-что купила.

Пока Аня отсутствовала, Женя не притронулась к пакетам, ждала.

– Ты что, грустишь?
– спросила дочь вернувшись.

– Нет, удивилась Женя.
– Я думаю.

– Что-то много ты стала думать, - неодобрительно отозвалась Аня, вытряхивая содержимое пакетов на кресло.
– Вот смотри, какой шарфик красивый, нравится?

– Ну да, - неуверенно ответила мама.

– Вот еще такая штука интересная, это я себе купила, - она примерила странного кроя черное пальто без пуговиц, но с капюшоном. На Ане вещь смотрелась стильно и интригующе.
– Как раз по погоде, еще можно надевать.

Она сняла пальто, выудила из вороха покупок голубую кофточку:

– Примерь, тебе должна подойти.

Мордвинова неохотно сняла с себя трикотажную майку, примерила вещь. Повертелась перед зеркалом. Кофточка не просто подошла, она великолепно смотрелась на Жениной фигуре, подчеркивая ее достоинства.

– Здорово!
– Аня повертела маму во все стороны.
– Видишь, можно летом ходить, а хочешь - дома носи. Только все надо стирать: неизвестно где валялось...

Она еще порылась:

– А это юбка. Если тебе не подойдет, я себе ее возьму.

– Да я юбки как-то... Ну, куда мне ее надевать?
– воспротивилась Женя по инерции, но, кажется, лед тронулся. Она стянула удобные индийские шаровары, в которых предпочитала ходить по дому, и померила юбку.

И опять ее облик изменился в корне благодаря обновке. Темно-синий натуральный вельвет смотрелся, как бархат. Строгие линии разбавлялись широкой оборкой по подолу из той же ткани. Вещь смотрелась роскошно. Женя разрумянилась, вертясь перед зеркалом.

– И вот самое главное!
– Аня жестом фокусника достала что-то из отдельного пакета с фирменным логотипом.
– Синий льняной пиджачок!

Женя округлила глаза:

– Это тоже из секонд-хэнда?

– Э, нет, это новая вещь из хорошего магазина.

Женя поспешно всунула руки в пиджачок и в восторге уставилась на свое отражение:

– Вот это да!

На нее смотрела стройная элегантная женщина. Аня осталась довольна:

– Я знала, что тебе подойдет. Под него нужен топик, и будет идеально.

Она продемонстрировала еще несколько маечек, сама их примерила. Еще было трикотажное платье и оригинальные короткие штаны, которые Аня тоже выбрала для себя.

Потом они, уже с приподнятым настроением, выбирали наряды для "шапки". Обновки не годились: все нужно было стирать. Аня наметила надеть платье с открытыми плечами, а сверху накинула теплую кофточку. Жене подобрали фиолетовый конопляный жакетик с черным топиком и длинную черную юбку. После увлеченно рылись в шкатулках с украшениями. Аня выбрала винтажные серьги и браслеты. Женя предпочла гранатовое ожерелье и серебряные серьги.

– Что мы натворили!
– оглядевшись вокруг, воскликнула мама.
– Полный хаос.

– Дом костюмеров, чего ты хочешь, - улыбнулась Аня.
– Ничего, потом уберем.

Осталось только причесаться, заколоть волосы и ехать.

– Какая ты худенькая!
– вдруг запечалилась Женя, при этом любуясь нарядной дочерью.

Они заказали такси, хотя знали, что будут пробки.

– Лучше сидеть в машине, чем толкаться в метро, - сказала Мордвинова.
– Там нас изомнут, испачкают и что угодно...

И, конечно, битый час ехали там, где по прямой десять минут езды. Центр в час пик, ничего не попишешь. Без помех нашли нужное кафе, сразу у входа встретили своих, и веселье закипело. Для съемочной группы здесь были приготовлены столики, подавалась хорошая еда и много алкоголя. Почти вся группа, за исключением Артема и нескольких актеров, собралась здесь.

Режиссер Леша сразу заграбастал Аню и потащил за свой столик:

– Аня, как же я теперь без тебя?
– жаловался он.
– Ты же мой талисман.

– Ничего, Леша, крепись. А если что, звони.

И, как всегда на таких пирушках, звучали заверения, что непременно, обязательно будем собираться, созваниваться. Вот через месяц назначаем встречу и попробуйте не прийти! Аня знала, что все эти намерения выветрятся тотчас, как они разъедутся по домам. Нет, конечно, бывают и исключения, завязываются дружбы: переписка, телефонные разговоры, редкие встречи. Но это только исключения, подтверждающие правила.

Едва Аня вошла в зал, она тотчас увидела за столиком, где расположились осветители, Тимофея, и радость опьянила ее. Женю позвали к себе гримеры, и Аня возблагодарила судьбу, что Леша ее перехватил. Скоро за гримерским столом затянут матерные песни и будет буянить Наташа.