Такое вот кино
Шрифт:
— Садимся за стол? — попыталась я дать ей подсказку к дальнейшим действиям.
А папа взял и всё испортил. Посмотрел на нас с Сашкой обеспокоенно, брови сдвинул, чтобы подчеркнуть серьёзность своего вопроса, и заявил:
— Вы странно выглядите. Ты что, беременна?
11
Самое странное, что Сашка после этого вопроса первый на меня взглянул с подозрением и ужасом. И это было настолько откровенно, что я незаметно его локтем в бок толкнула. Чтобы хотя бы рот догадался прикрыть. Я и сама пребывала в шоке — папа иногда ляпнет, так ляпнет, честное слово! — а тут ещё
— Пап, ты что? — я самым натуральным образом на отца шикнула.
— А что?
Дашка замерла рядом со мной, присаживаться уже не рисковала, и поэтому упёрла руки в бока — то ли серьёзность изображала, то ли заинтересованность.
— Паша. — Мама слишком поздно попыталась исправить ситуацию, к мужу, который по-прежнему присматривался к нам с огромным подозрением, подошла и взяла того под руку. Улыбалась, но по глазам было видно, что едва сдерживается, чтобы его не пнуть. Тоже неловкость чувствовала. — Пойдёмте к столу, — предложила она.
Я с трудом перевела дыхание. Рискнула на Сашку посмотреть, тот сидел, призадумавшись, по всей видимости, надеясь, что дар речи к нему вернётся быстро.
— Не обращай на него внимания, — посоветовала я любимому шёпотом.
Сашка на меня посмотрел, со значением. Словно обвиняя, что я не предупредила его о том, что мой отец не в себе. Что ж, у меня самой сердце колотилось от волнения, и папу я мысленно ругала, но и Сашкина реакция, настолько откровенный ужас, не порадовала.
Оказавшись за накрытым столом, все почувствовали себя лучше, свободнее. И хотя беседу поддерживали в основном я и мама, а мужчины отмалчивались, но всё-таки они перестали коситься друг на друга с подозрением. Папа открыл бутылку хорошего вина, Сашка выпил первый бокал и расслабился. И даже когда мама рискнула задать наводящий вопрос:
— Значит, вы познакомились в Испании? — не вздрогнул и не начал оправдываться. Вроде бы даже удивился, правда, вполне добродушно.
— А Таня ещё не всё рассказала?
— К сожалению, — неловко вклинился папа и обратил ко мне выразительный взгляд. Я постаралась загородиться от него бокалом с вином.
Сашка же кивнул.
— В Испании.
— Бывают же такие совпадения, — подивилась Дашка.
Я сурово сдвинула брови.
— В каком смысле?
— Ну… Встретиться в чужой стране, оказаться земляками. — Она окинула Сашку красноречивым взглядом, правда, тот не заметил, опустил глаза к своей тарелке, а вот я заметила и украдкой показала сестре кулак. Я-то прекрасно поняла, что она совсем не наше с Сашкой землячество в виду имела.
— И как в Испании? — поспешила мама продолжить светскую беседу. — Таня рассказывала, что там очень красиво!
Сашка кивнул.
— Красиво.
— Такая богатая история, столько городов старинных. Наверное, интереснейшие экскурсии, да? Таня мне рассказывала.
Сашка жевал и думал. Я так поняла, что вспоминает, когда мы на экскурсии ходили. А мама смотрела на него с ожиданием, ждала увлекательного рассказа, а я в душе затосковала. В конце концов, мама обратилась ко мне, чтобы я помогла ей вспомнить:
— Как назывался тот замок, который тебе так понравился? — Она даже пальцами прищёлкнула от нетерпения.
Любимый тоже заинтересовался, взглянул на меня с интересом, и я, понимая, что сейчас начну краснеть, пробормотала:
— Гибралфаро. — Название ведь правильно запомнила, прямо Бог помог, честное слово.
— Точно! — обрадовалась мама. — Двенадцатого
века!— Четырнадцатого, — уныло поправила я. Пусть будут благословенны путеводители!
Сашкины глаза смеялись.
— Да, помню, — сказал он. — Занимательная была… экскурсия.
Я в душе негодовала. Нашёл время смеяться. Что, по его мнению, я должна была родителям рассказать? Что мы до обеда валялись в постели, после обеда на пляже, а к вечеру торопились в клуб? Если бы мама и попыталась понять выбор нашей развлекательной программы, то папа бы точно не оценил. Он и сейчас вон хмуриться начинает, заподозрил, наверное, неладное.
— И что там такого интересного, в этом замке? — спросил папа.
Тьфу ты. А я надеялась, что пронесёт.
— Он старый, папа, — проговорила я, с лёгким недоумением в голосе на его вопрос. — Там… камни, стены всякие.
— Стены? Он ещё не развалился?
Понятия не имею, развалился он или нет. В путеводителе даже фотки не было, только название и дата, они меня впечатлили, и я их запомнила.
— Ров с водой, — подсказала Дашка.
Я заподозрила, что она издевается, и взглянула с укором. А она развеселилась и продолжила:
— И призраки тех, кого замучили в подземелье.
— Смотрю, ты знаешь это лучше меня.
— Я люблю камни, — скромно заметила она.
Я согласилась, не сдержав хищной улыбки.
— Особенно, блестящие и огранённые. Об этом все знают.
— Девочки, не ссорьтесь, — попросила нас мама. На Сашку взглянула с лёгким смущением. — Семейный обед.
— А твои родители? — ухнул папа, обращаясь к Емельянову. И впился взглядом в его лицо. Я этот взгляд знала очень хорошо: явно он уже знает о Сашке всё, что только можно узнать, и сейчас будет уличать его в неискренности.
— Мои родители в Москве живут.
— Ты коренной москвич?
— Наверное. Дед переехал в столицу в конце тридцатых, ещё ребёнком. Приехали из Саратовской области, и с тех пор мы коренные москвичи. Дед женился на москвичке, отец женился на москвичке. Все стали москвичами до мозга костей. — Емельянов открыто улыбнулся. — Если это считается.
— Сейчас всё считается.
Я внимательно слушала. Мне Сашка всего этого не рассказывал. Хотя, я сама не спрашивала, осторожничала.
— А тебя из Москвы потянуло?
— Вообще-то, я не собирался переезжать. Но бизнес пошёл в гору, здесь моё присутствие нужно больше, чем там.
— В столице конкуренция покруче будет, — не удержался папа от лёгкой язвительности.
— Так я не спорю.
— Саша, а как вам пришло в голову заняться кинотеатрами? — полюбопытствовала мама.
— Не приходило. Если честно, документы на свой первый кинотеатр я в карты выиграл.
Я положила вилку и уставилась в тарелку, на горку салата. Чувствовала полное бессилие. Что он несёт? Нашёл чем похвастать, ей-богу.
А вот Сашка, кажется, наслаждался произведённым эффектом, и даже на папу моего смотрел открыто, будто рассказывал смущающие подробности из своего прошлого хорошему приятелю.
— Мне было двадцать пять, и я понятия не имел, что делать с огромным пустующим зданием, которое грозило вот-вот развалиться. Да к тому же находилось оно не в Москве. Кинул документы на полку и забыл, вспомнил только через год. Заняться было нечем, денег не было, покупать кинотеатр никто не хотел, и я поневоле начал думать, что с ним делать. Придумать придумал, но денег так и не было, пришлось искать того, кто мог в долг дать.