Такое вот кино

— И ты, значит, отказался.

Сашка взял ещё одну печенину, откусил.

— Меня всегда удивляло, что вы настолько не похожи. Слишком сильный диссонанс, я бы не пережил.

— Я даже не знаю, чем тебя лучше треснуть. Чтобы наверняка.

Он жевал, молчал некоторое время.

— Я знаю, что для тебя это важно. Если бы я сказал, что ей даже в голову не пришло, а я слепой от рождения, ты бы всё равно не поверила. И дальше изводила меня подозрениями.

— А, то есть предполагается, что я всё-таки буду тебя изводить?

— Я надеюсь.

Мы глазами встретились, Сашка потянулся ко мне через стол, но я поторопилась подняться. Отошла буфету, приподнялась на цыпочках, надеясь увидеть коробочку с шоколадными конфетами, я её лично припрятала, на «чёрный день», но Емельянов, наблюдавший за мной с огромным интересом, порадовал:

— Я всё съел.

Я закрыла дверцу буфета.

— Ты всё подъел?

— Мне надо было что-то есть.

— А в магазин сходить?

Он в затылке почесал. Шмыгнул носом, меня разглядывал. В общем, все мужские штучки проделал. Я за стол вернулась, в сомнении посмотрела на печенье. А чтобы себя отвлечь, спросила:

— Ты был у родителей?

Сашка недовольно поморщился, на стол навалился.

— Был. Целых три дня прожил. Я не считаю себя героем, это неправильно, но эти мысли возвращаются и возвращаются.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я. Обычно Емельянов быстро сворачивал разговоры о семье, и я видела, что и сейчас он не рад моим вопросам, но поистине геройствовал.

— У моего старшего брата родился второй ребёнок. Не приехать я не мог, он же мой брат. И мама убедила меня задержаться на несколько дней. Я и забыл, каково это, быть младшим сыном.

— Поругался с отцом?

Он задумался на секунду, затем плечом дёрнул.

— Нет. Мы оба старались, как могли, и… могу сказать, что мы оба превзошли себя.

— Я не верю тебе, что всё так плохо. Он не может не гордиться тобой, ты многого добился.

— Наверное, большего, чем он мог ожидать. Но мама довольна, это главное.

Я совершенно серьёзно кивнула.

— Это правильно.

Сашка прищурился.

— Да?

— Конечно, — тут же среагировала я. И, не заметив подвоха, продолжила: — Невозможно всю жизнь не разговаривать с отцом, при этом расстраивая маму. Ты уже взрослый, нужно попытаться найти все общие между вами ниточки. Он же твой папа. Посмотри на нас с Дашкой, вот ты над нашими отношениями смеёшься, сам же меня учишь, что она моя сестра. И я это понимаю. Не смотря на все наши с ней ссоры, я никогда ей специально больно не сделаю. И помогу в трудный момент, всегда. Она же моя сестра. Даже если мне хочется её прибить, то потом я из-за этого желания расстраиваюсь.

Я поняла, что Сашка всё шире улыбается, слушая меня, замолчала, и потянулась к нему, чтобы стукнуть. Он мою руку перехватил, и прижал мою открытую ладонь к своей щеке.

— Тань, я всё это знаю.

Я кивнула. Чувствовала себя немного неловко, но Емельянов мою руку не отпускал.

— Вот и бери с меня пример, — пробормотала я.

— Я стараюсь. Но твой пример настолько положительный, что я даже не знаю, что делать со своим паршивым характером. Возьмёшься помочь?

— Ой, Саша, — вырвалось у меня.

Он тут же невинно вытаращил на меня глаза.

— Что?

— Ты на всё пойдёшь, чтобы своего добиться, да? — Руку свою я освободила.

— Пока я хочу лишь тебя. Очень хочу. Прямо сейчас и желательно прямо здесь.

Очень захотелось улыбнуться, той самой глупой, девчачьей улыбкой, но я всеми силами старалась сдержаться.

— Даже не думай. Я буду спать в гостевой спальне.

Емельянов расстроено вздохнул.

— Ясно. А если я исправлюсь?

— Сначала исправься. Потом посмотрим.

— Это долго, Тань.

— Думаешь? — Я забрала со стола чашки и убрала их в раковину. А затем объявила: — Я иду спать.

— А я?

— И ты идёшь спать. В другую комнату.

Сашка нос потёр.

— Ладно. И так как я виноват во всём, я буду спать на диване.

Я усмехнулась, уже направляясь к лестнице.

— Это будет любопытно. Особенно, при наличии трёх пустых спален.

В общем, я была сильной. Я поклялась себе, что буду сильной, ушла в спальню и закрыла за собой дверь, не реагируя на несчастный взгляд Емельянова. И даже всерьёз ждала, что он поскребётся в дверь, расстроено скуля. Но нет, настаивать не стал. В доме стало тихо, я переоделась в ночную рубашку, выключила свет, и пару минут постояла у окна, смотрела на тёмный сад, на край крыши дома Филинов за забором. Признаться, чувствовала себя дома. Дом мой, комната моя, постель моя. Легла и вздохнула удовлетворённо. Повозилась, устраиваясь поудобнее, сунула под щёку ладонь. Глаза закрыла, но думала о Сашке, который спал за стенкой. Или не спал. Хотелось думать, что он пытается проанализировать всё происходящее. И дело не только во мне и в наших с ним отношениях, мне бы хотелось, чтобы он и о родителях своих задумался. Вообще, задумался обо всём. А не только о кинотеатрах, ресторанах, рекламе… Гулянках…

Я проснулась от того, что он на постель сел. Даже не думала, что уснула, за мыслями как-то незаметно отключилась, а тут глаза распахнулись, я вздохнула, поняла, что Сашка рядом, но в комнате по-прежнему темно. Я повернулась на спину, поняла, что Емельянов сидит, привалившись спиной к спинке кровати, и молчит. Ко мне не лезет, рук не тянет, сидит в темноте и молчит. Правда, голову повернул, посмотрел на меня.

— Разбудил?

— Не знаю, — тихо ответила я. — Я просто лежала, лежала, а потом ты пришёл.

Сашка руку протянул, погладил мои волосы.

— Который час?

— Два почти.

Значит, я всё-таки уснула. А Емельянов бродит. И в два часа ночи мне его даже не хочется выгонять из постели, вспоминать про свою силу и принципиальность, хочется протянуть руку и обнять его. Я почти готова была это сделать, но опередил меня вопросом:

— А ты кого хочешь, мальчика или девочку?

Я замерла в удивлении, если честно, довольно долго обдумывала его вопрос, не потому, что он меня в тупик поставил, непонятен был интерес Емельянова. Обычно он таких тем всеми силами избегал. А тут в два часа ночи его пробило.

Я тихонечко кашлянула, и решила ответить честно.

— Если получится, то обоих.

Он странно угукнул, снова замолчал. Я уже решила, что он издевается, очередная попытка добраться до желаемого, в данный момент до моего тела, но дальше он сказал такое, отчего уже я потеряла дар речи.

— А у меня есть сын.

Мы ещё минуту провели в тишине, я даже шевельнуться боялась. Потом осторожно подтянулась на руках, тоже села. Потёрла глаза. Не знала, что сказать, не знала, как реагировать, и просто ждала продолжения. И Сашка продолжил.

— Ему сейчас шесть, его зовут Максим. И я видел его один раз. Издалека. Скажи что-нибудь, — попросил он после паузы.

— Я не знаю, что сказать, — призналась я.

Сашка усмехнулся, руку за голову заложил.

— Да уж, что тут скажешь? Я лучший отец в мире. Хотя, и не отец. Так, биологический фактор.

Я лицо руками закрыла, покачала головой, даже не зная, видит это Емельянов или нет. Но не стала сгоряча судить, произносить наставительные речи, вместо этого попросила:

— Перестань язвить. Лучше расскажи.