Такова хоккейная жизнь

С помощью своего агента швейцарца Луи Клюнегера просмотрел условия контракта, который вскоре подписал. Всей семьей приехал в Швейцарию, выделили машину, поселили в благоустроенной трехкомнатной квартире. И начал работать, пошел на курсы немецкого языка. Переезд в эту страну прошел, в общем, безболезненно. Были очень хорошие отношения с Луи, его семьей, и тот мне во многом помог.

Не могу сказать, что столкнулся с чем-то неожиданным непосредственно в работе. Сам чемпионат Швейцарии по уровню, понятно, ниже нашего, но, как и во всех национальных первенствах, в нем были лидеры, середняки, аутсайдеры. «Рапперсвиль» по составу совсем уж слабым не был, но я попал в него в непростой момент. Меня откровенно насторожила продажа довольно большой группы игроков. Тем не менее что-то изменить я не мог, ибо команда была среднего достатка, ей требовалась финансовая подпитка. В общем, мне пришлось заниматься в основном с молодыми хоккеистами. Безусловно, о выходе в плей-офф речи не шло. Тем не менее со мной заговорили о новом контракте. Я объяснил, как собираюсь работать, предупредил, что команду за год не сделаешь. То есть придерживался советских методов подготовки, не во всем сходной с европейской по части ротации состава. Полагал, что разговор своевременный, до конца сезона оставалось две игры. Мне, как я полагал, официально предложили продолжить готовить команду. Но через три дня вновь пригласили в клуб. Я сказал Татьяне, что, скорее всего, контракт продлевать не будут. Пришел. И меня поставили в известность, что прошло заседание совета клуба, на котором пришли к отрицательному для меня выводу. Я цепляться за этот клуб и не собирался, сказал — делайте, что хотите, претензий к вам у меня нет. Швейцарцы вежливо подчеркнули, что все мои условия по контракту выполнят, предложили пожить какое-то время в Швейцарии. Пришел домой, говорю Татьяне — не продлевают с нами контракт. Она, привыкшая к более крупным неприятностям, отнеслась к этому спокойно — нет и не надо — и попросила, чтобы я себе нервы не трепал. В общем, мы остались, потому что мой младший сын Егор учился в школе. А после завершения учебного года вернулись домой.

В стране тогда наступило время больших перемен. Развалился СССР, и, естественно, начался процесс создания новых федераций по видам спорта. В хоккее все проходило весьма бурно, и я сразу оказался в гуще событий, но в основном наблюдал, анализировал обстановку. Не искал для себя должностей, а более всего был озабочен будущим игры, которое представлялось весьма туманным. В конце концов, не чужой же я хоккею человек. Довольно мощным был отток за океан. Это было естественно, поскольку тогда классных игроков было много, все они заслуживали достойной жизни. Я бы сказал, что было три волны отъездов: сначала уехали звезды восьмидесятых Макаров, Ларионов, Фетисов, Касатонов и вскоре еще десятка три добротных мастеров, потом была волна ребят, выигравших в 1992 году Олимпиаду, и, наконец, подписали контракты с клубами НХЛ хоккеисты, которые были молоды, но прошли советскую школу, в том числе и те, кто у меня в 1993 году за сборную играл. Забегая вперед скажу, что со временем ситуация как-то стабилизировалась. С одной стороны, потому, что никого нынче не интересуют европейские клубы, у которых, по нынешним меркам, весьма скромные по сравнению с Россией контракты. И поэтому основная масса игроков среднего уровня остается дома. Что касается НХЛ, то туда едут звезды, которых много не бывает. Ну, кого мы к ним сегодня можем отнести? Сашу Овечкина, Илью Ковальчука, Женю Малкина… Мне могут сказать, а как же Сергей Гончар, Павел Дацюк… Так это ж воспитанники советской школы. Ни для кого не секрет, что мальчишек способных в поле зрения селекционеров и агентов НХЛ стало гораздо меньше. Вот, смотрите, у каждого клуба НХЛ есть селекционеры, которые живут в России. Среди них немало настоящих профессионалов. Они внимательно следят за подростками, дают скаутским службам клубов НХЛ рекомендации. Однако в последнем драфте и десятка россиян не набралось.

Однако вернемся в май 1992 года, отмеченный борьбой за хоккейные кресла. Свои интересы были у лидеров бывшей Федерации хоккея СССР, в такой же организации на уровне РСФСР полагали, что именно они правопреемники всего российского хоккея. В конце концов, дело дошло до скандала. После чемпионата мира-92, на котором наша сборная проиграла в четвертьфинале шведам и впервые в истории осталась без медалей, в Москве, в помещении Госкомспорта на Лужнецкой набережной, состоялась выборная конференция нового руководства хоккея страны. Во время нее, в перерыве, у меня состоялся разговор с председателем Спорткомитета России Виталием Смирновым. Он предложил выдвинуться на пост президента ФХР. Это была идея Анатолия Тарасова. Я ответил, что не могу, поскольку дал согласие работать в Санкт-Петербурге. Но все равно остаться, как говорится, в стороне мне не удалось.

Обстановка была на этой конференции запутанной. Насчет реорганизации федерации существовали полярные мнения. Президент хоккейной федерации РСФСР Владимир Леонов полагал, что надо просто передать власть ему. Оппозиция, в основном люди из Федерации хоккея СССР, ведущие тренеры, имели своего ставленника — опытного аппаратчика Альберта Поморцева, возглавлявшего одно время управление зимних видов Госкомспорта. Был еще один претендент на пост руководителя хоккея — мой бывший тренер, начальник сборной СССР Роберт Черенков, человек уважаемый, профессионал, но он в ходе собрания свою кандидатуру снял. Думается, Черенкову не было смысла участвовать в этой «потасовке». К тому времени уже появилась Межнациональная хоккейная лига, и он был ее президентом.

Откровенно говоря, ничего подобного я в своей жизни не видел. Леонов, который зачем-то привел с собой юриста, сцепился с Поморцевым за право ведения конференции. Они рвали друг у друга из рук микрофон. Народ веселился, хотя ничего смешного не было. В тот момент я подумал, что нас ждет, если такие люди будут руководить российским хоккеем.

Все это безобразие прекратил Виталий Смирнов. И люди как-то сразу поняли всю ответственность момента. После выступления кандидатов отказали в доверии почти всем, в том числе и председателю спорткомитета Москвы Анатолию Ковалеву, а Роберт Черенков, как я сказал, сам отказался участвовать в выборах. Тогда и выступил Анатолий Тарасов, сразу же направивший разговор в нужное русло. И тут же на пост председателя появилось три претендента: Владимир Петров, Юрий Васильевич Королев, известнейший хоккейный специалист, человек во всех отношениях достойный, и Борис Михайлов. Я, естественно, отказался, и, как говорится, мои голоса перешли к Петрову.

Я же был практиком и более всего стремился к живой тренерской работе. В итоге меня назначили на пост главного тренера сборной. Я понимал, что это — огромное доверие и максимальная с моей стороны ответственность. Сразу вникать в ситуацию не стал. Вернулся в СКА, где было немало забот. Ну, а президентом избрали Петрова. Вроде бы все завершилось благополучно, но до порядка было еще далеко.

В российском хоккее сразу же образовались, так сказать, две противоборствующие организации — ФХР и Межнациональная хоккейная лига, созданная президентами клубов, которую возглавлял Роберт Черенков. Пошел спор за власть. С одной стороны, на права ФХР никто не посягал, но МХЛ, в состав которой входили все клубы, диктовала свои условия. И работали в Лиге конструктивно, дружно, массу проблем решали на президентском совете без особых трений. Я входил в совет, поскольку одновременно был президентом и главным тренером СКА. Но единого руководства российским хоккеем не было. И это не способствовало развитию игры.

Уже позднее, в 1994 году, перед чемпионатом мира в Италии на авансцену вышел Валентин Сыч. Он сумел с помощью МХЛ, контролирующей ситуацию на местах, занять место Петрова.

Я не умею плести интриги, что думаю — говорю открыто. Но не позволяю себе отзываться о людях оскорбительно. В этом случае вообще все было ясно как божий день. Все решалось на высшем уровне, выбравшем Сыча. У меня с ним были непростые взаимоотношения, как могло быть иначе, когда однажды он меня обманул. Кроме того, иногда наши точки зрения имели противоположный характер. Но надо отдать должное Валентину Лукичу, он быстро разобрался в проблемах, ситуация в ФХР стабилизировалась, стало больше порядка. В общем, при нем в нашем хоккее дела постепенно пошли на лад. Он ставил общественные интересы на первое место, в чем я лишний раз убедился позднее. Что касается меня, то сложилась весьма оригинальная ситуация. В 1992 году сборная СНГ под руководством Виктора Тихонова выиграла Олимпиаду в Альбервилле. Потом, как уже говорил, она неудачно сыграла в Праге. Но когда решался вопрос о назначении тренера в сборную страны, Олимпийский комитет России, который владеет правами на утверждение главного тренера олимпийской команды, решил, что останется Тихонов. ФХР же для руководства команды, которая будет представлять Россию на чемпионате мира 1993 года, выбрала меня. Так и появились две сборные.

Мне, надо признать откровенно, работать было сложнее. После победы на Олимпиаде-92 за океан отправился очередной десант наших хоккеистов. Пришлось вместе с моим помощником Петром Воробьевым создавать, по сути дела, новую команду. Мы решили опереться на пятерку московского «Динамо»: Сергей Сорокин — Александр Карповцев, Сергей Петренко — Алексей Яшин — Ян Каминский. И стали постепенно просматривать кандидатов. Разобрались с теми, кто сможет войти в состав сборной из россиян, выступавших в чемпионате Межнациональной хоккейной лиги. Но определиться полностью не могли, в Европе и за океаном играли хоккеисты, которые могли усилить команду. Договориться с ними был шанс ближе к чемпионату.

От олимпийского состава 1992 года в сборной осталось мало игроков — вратарь Андрей Трефилов, защитник Дмитрий Юшкевич, нападающий Вячеслав Буцаев. Стало легче, когда дали согласие играть Вячеслав Быков и Андрей Хомутов из швейцарского «Фрибурга». Оба — выдающиеся хоккеисты, харизматические лидеры, они создали в команде замечательную рабочую обстановку, помогли мне сформировать боевую команду. Укрепил оборону опытный Илья Бякин. К слову, в этой линии все хоккеисты — Сергей Шенделев, Сергей Сорокин, Александр Смирнов, Александр Карповцев, Дмитрий Фролов, Андрей Сапожников, Дмитрий Юшкевич — были игроками международного уровня. В НХЛ выступали Бякин, Карповцев, Сорокин, Юшкевич, остальные в европейских клубах. Причем играли в них заметную роль. Например, я видел, как играет за финский клуб ТПС из Турку Смирнов, и сразу убедился, что он один из лидеров этой сильной команды, которую, кстати, тренировал Владимир Владимирович Юрзинов. В атаке, кроме Быкова и Хомутова, рассчитывал с прицелом на высокий результат в той или иной степени на всех хоккеистов. Впоследствии в НХЛ из форвардов на звездном уровне заиграл Яшин, не последними игроками в своих зарубежных клубах были Герман Титов, Андрей Николишин, Валерий Карпов.

Перед стартом чемпионата мира сборная России сыграла два матча с немцами. В первом уступила 4:6, во втором победила — 2:0. Игры, от которой еще не отвыкли в России, не показала. Поэтому сразу же пошли разговоры и появились публикации, что, мол, от команды Михайлова ничего хорошего не дождешься. Безусловно, обстановка была, скажем так, не вполне благоприятная. Но я на все это не реагировал. Тренеру нельзя отвлекаться от работы. Тем более в ситуации, сложившейся в команде на тот момент. Понимал, что прибавить можно только в ходе первенства мира, когда у ребят появится уверенность. Кроме того, сразу требовать многого от Вячеслава Быкова и Андрея Хомутова не имел права, у них был за плечами сложный чемпионат Швейцарии, высокие нагрузки. Поэтому игра наладилась не сразу.

В стартовом матче с итальянцами после второго периода проигрывали 0:1, но в итоге кое-как сыграли вничью — 2:2. Очевидно, что наши хоккеисты были быстрее, но они как бы не притерлись друг к другу, совершали ошибки. Потом сборная России обыграла команды Австрии и Швейцарии. Но понять, что россияне представляют, помогли только поединки с опытными соперниками. Безусловно, хорош был состав у шведов — Микаэль Ренберг, Томас Рундквист, Юнас Бергквист, Патрик Юлин, Микаэль Нюландер, юные дарования — Петер Форсберг и Маркус Нэслунд. Все они — нападающие. И, естественно, столкнулись мои подопечные с массированной, мощной атакой шведов. В тот момент они были сильнее и заслуженно выиграли — 5:2. Потом мы проиграли канадцам — 1:3, у которых в составе были профессионалы, например Шон Корсон и будущие звезды НХЛ Эрик Линдрос и Пол Кария. После этого в России команду, что называется, списали со счетов.