Таксист. Маша. Том 1

Артем задолжал хозяйке квартиры почти за три месяца. Он регулярно переводил ей то три, то четыре тысячи, говоря, что заключил новый контракт, что вот-вот появятся деньги, а потом снова изобретал, что что-то не получилось. Просрочка по платежу за машину, за которую он также умудрялся платить по чуть-чуть, тоже выросла почти до двух месяцев. Кредитная карта была полностью пуста и именно в его день рождения позвонил банк. Не для того, чтобы поздравить.

– Артем Владимирович, меня зовут Иван Афанасьев, я из отдела взысканий банка *****. У вас сложилась принеприятнейшая истории с просрочкой платежей.

Ближе к девяти вечера приехал Витя. Просидели они недолго: Витя был за рулем и потому не пил, а Артем был уже хорошо подшофе. И после того, как Витя уехал, Артем капитально напился. Впервые за много месяцев. Он отмечал день рождения в одиночестве и совсем не жалел об этом. Скорее он жалел себя, потерявшего деньги, карьеру, и главное, он не видел пути вперед, а назад идти не было смысла.

Он пил и смотрел кино, которое шло фоном, а потом уснул.

* * *

Вторник – «мертвый» день у таксистов. Основные поездки начинаются со среды, когда у офисных планктонов начинают убывать силы, а «клубная элита» начинает выползать на вечеринки в закрытых клубах. Самый пик приходится, конечно, на вечер пятницы и субботы, когда люди ездят на дискотеки и в кино, а еще время, в которое вы не дождетесь такси – это утро понедельника. Возникает ощущение, что добрая половина Москвы не помнит, как добраться до метро, чтобы поехать на работу.

Утром в понедельник в такси всегда садятся хмурые люди, которым как будто жаль расставаться с выходными. Они просят сделать музыку потише или совсем выключить ее. Они пытаются доспать какие-то крохи. От многих из них за версту несет не выветрившимся алкоголем.

Ни один таксист не любит понедельничные заказы, поэтому в отличие от желающих поехать на такси, самих таксистов в понедельник на линиях мало. Ведь все, что таксист успевает сделать за этот день – это одна поездка по пробкам из какого-нибудь Ясенево в самый центр. Он выезжает с пассажиром из этого самого Ясенево в 7:30, а в 9:00 пассажир начинает нервничать: «Скажите, почему мы стоим?!». В 11 утра таксист принимает из дрожащих рук пассажира деньги за поездку со стандартными «сдачи не надо», хотя той сдачи – кот наплакал. И наблюдает, как роняя на ходу сумку, пассажир несется в подъезд бизнес-центра, придумывая, наверняка, на бегу, как он будет оправдываться перед начальством за чудовищное опоздание.

Теперь таксист в центре. Начался понедельник. Все сидят по офисам. Заказов больше нет.

И остается только ехать домой.

Артем по договору обслуживал московский офис крупной международной компании, занимающейся подбором персонала. Ее вечно свежий, худощавый директор с чисто еврейской фамилией, живший на два города, прилетал из Берлина, как правило, в ночь с воскресенья на понедельник. Он отвозил его домой в Измайлово, потом смотрел в машине кино, брал самый ближайший утренний «понедельничный» заказ и ехал в центр.

Когда он возвращался в Чертаново, во дворе было пустынно. Он брал в магазине бутылку водки и шел домой отсыпаться после бессонной ночи. Того, что алкоголь не выветрится до утра, можно было не бояться, ведь на следующий день ехать никуда не было смысла: вторник – «мертвый» день у таксистов.

* * *

Именно в такой вторник Артем проспал весь день, так как не мог заснуть после ночной поездки и почти до вечера смотрел какой-то сериал. Про что он был – доподлинно неизвестно, так как по большей части он шел фоном.

Артем в это время пребывал в своих мечтах. Мечтах о том, как когда-нибудь он приедет в аэропорт Остафьево на заднем сиденье «Майбаха», сядет в свой личный самолет и полетит на далекий остров Святого Мартина, что в Нидерландских Антилах, смотреть, как, едва не касаясь земли, садятся прямо над оживленным пляжем самолеты в аэропорту Принцессы Джулианы.

Проспав весь день после сладостных мечтаний, Артем, выпив лишь стакан воды, вышел на улицу и пошел к машине. На город спускались сумерки.

Он сел в машину и поставил на стекло планшет. На пустынном экране мельком появлялись отдаленные заказы по классу «Эконом», которые хватали изголодавшиеся водители на «Рено Логан», в остальное время экран был пуст. Несмотря на то, что Артем мог прокатать весь оставшийся бензин и не заработать даже на пачку макарон, он выехал в город. Сидеть дома было скучно. И незачем. Дорога все же отвлекала. От бесконечных долгов, от мыслей о будущем, которого, как иногда казалось Артему, у него просто не было. Ну кто он?

Просто таксист.

Который когда-то был сначала студентом, потом продюсером, потом менеджером, потом начальником отдела продаж, потом…

Потом что-то пошло не так.

Когда-то, вроде бы совсем недавно, Артему казалось, что все будущее у него впереди. А сейчас? Сейчас его все чаще не покидала мысль о том, что впереди у него ничего нет, а есть только прошлое. Да, он помнил, что согласно Карнеги “нельзя пилить опилки, ведь они уже напилены”, то есть не нужно думать о прошлом. Но он не мог. В какие-то моменты, когда по-особому пах воздух, определенной цветовой гаммой начинали светить фонари на знакомой улице, с которой было связано немало воспоминаний, на него накатывала горькая ностальгия.

Так было и сегодня. Воздух пах как-то по-особенному. Артем с открытым окном колесил по вечернему городу. Несмотря на ясное небо, в городе начало стремительно темнеть, словно небо внезапно заволокла непроглядная грозовая туча.

Хотя на улицах было людно, заказов не было – на то он и вторник.

На небе появилась большая луна. Витрины магазинов светились ярким светом, внутри довольные и оживленные лица расплачивались за покупки. Витрины призывно кричали о венских штруделях, Артем представил себе, как из хлебного отдела пахнет свежей выпечкой с сыром и с абрикосом. Как на полках открытого холодильника манят к себе банки с газировкой американского производства, которую он так любил, а раньше и покупал себе почти каждый день.

Он проезжал мимо ресторанов, в которых гуляли шумные компании и думал, что здесь дождались еще не всех: кто-то только сейчас, будучи в приподнятом настроении, только собирается сесть в машину и приехать в этот шумный ресторан к друзьям, весь вечер пить текилу и танцевать, а потом поехать в просторный пентхаус на Воробьевых и встречать рассвет над Мосфильмовской…

Он вспоминал те времена, когда на заре своей карьеры работал помощником продюсера на федеральном канале, как с нуля и под ключ организовывал масштабные вечеринки со звездами – в московском дворце молодёжи или в ДК МАИ. Как обнимался с солистами крутых в то время групп. Как планировал стать главным продюсером и, может быть, даже ведущим своего шоу…

Как всё это накрылось медным тазом, потому что деньги, на которые все это делалось, были не спонсорскими, а федеральными. А федеральные деньги имеют свойство менять адресата.

Но тогда Артём не знал этого и, полностью отдаваясь работе, брал от жизни сполна: он ездил в модные рестораны, ел за одним столом с теми, от кого охрана отгоняла толпы поклонниц, из одного ресторана он переезжал в другой, куда его тоже звали… Да и звал не абы кто!

Потом с какой-нибудь тусовкой они ехали на продюсерском лимузине в очередной модный ночной клуб, откуда под утро Артем приезжал домой на чьей-то служебной машине с водителем и заваливался спать. Спать оставалось, как правило, часа три, не больше, но через эти три часа он вставал бодрячком и принимался названивать тем, с кем он гулял накануне, потому что у тех днём была съемка на Шаболовке, и нельзя было подвести операторов, инженеров, режиссеров, осветителей и всех тех, кто с восьми утра собирал площадку.