Таламус
Шрифт:
Итого девять.
Да, и главное! Голова цела — вот это действительно отличная новость. Ничего даже вроде не рассек. Я еще раз ощупал ноющее место удара, при этом поглядывая вниз рюкзака. Побрякушки тоже вроде все на месте. Хорошо.
Под ключами звякнул микрокарабин в виде маленького замочка-держателя для связки плетенки-кольца, со встроенным компасом и термометром. Клевый брелок, что тут еще добавить? Нечего! Образчик я заказал давно, еще в бородатом десятке двухтысячных на интернет-ресурсе. С тех пор я с ним никогда не расстаюсь. Он в сто раз лучше любого замка, диска или карабина, тем более обкатан и прошел испытание
Так, дальше. А дальше старая сторублевая звонилка и еще железки по мелочи — парочка спайков[14].
Ну а последнее… Последним оказался мой коврик для медитаций — старенький, но мягкий и теплый, и на нем ну очень удобно было сидеть. Сам он довольно большой, почти два на два метра, квадратной формы, с бахромой по краям, и обшит тканью приятного медного цвета. Впоследствии он же являлся и пледом, когда нужно было хоть как-то согреться на открытой природе.
Ну вот вроде и все!
Нехитрая инвентаризация прошла успешно, и я, не откладывая дел в долгий ящик, выдвинулся в ночной путь в неизвестность.
[1] Маю — все сущее в лице Судьбы и Времени.
[2] Нирвикальпа самадхи — это наивысшая форма самадхи. Самадхи есть то состояние, достигаемое медитацией, которое выражается в спокойствии сознания, снятии противоречий между внутренним и внешним мирами.
[3] Падмасана — поза лотоса.
[4] Кендо — современное искусство фехтования.
[5] Кендзюцу — японское искусство владения мечом.
[6] Рёто-дзукай — агрессивный стиль боя на двух мечах.
[7] Чакра-кшетрам — точки активации энергии на передней стороне тела.
[8] Сушумна — спинномозговой, самый главный энергоканал человека.
[9] Алмарасанское ущелье — национальный заповедник республики Казахстан.
[10] «Мокрые бандиты» —— банда грабителей из кинофильма «Один дома».
[11] Харпер —— игрок на губной гармошке.
[12] Складыш Boker —— немецкий складной нож.
[13] Тратака — это практика йоги для глаз и ума, направленная на контроль своих мыслей.
[14] Спайк — разновидность ножей для метания.
Шаг 2
Мертвый лес. Где-то в шести милях к северу от пирамиды Дарту
Ночь — это пора, когда возрастает активность у многих опаснейших хищников. У подобных существ в это время просыпаются древние инстинкты убийц и охотников. Их восприятие мира обостряется, движения становятся плавными и очень тихими, а нюх вместе со слухом и зрением — чуткими до невероятности, что позволяет им ощущать различие множества мелких деталей.
Таких как…
Кроваво-красные и перегнившие темные листья, что сейчас тихо хрустели под двумя парами мягко идущих охотничьих ног, принадлежащим двум существам — им самим, охотникам и созданиям этого опасного мира.
Первая голова — женская, с длинными каштановыми волосами и острыми чертами лица — резко мотнулась вправо. И замерла, пристально прислушиваясь к чему-то явно далекому. А абсолютно черные зрачки девушки постепенно затянулись морозным рисунком голубого сияния.
Спутники мгновенно остановились. Потекли мерные секунды безмолвного ожидания. Через пару минут мужчина — спутник девушки, выдавая свое раздражение, тихо и яростно зашипел:
— Ну
что там ещ-ще? Скоро уже? Фаэна, что ты молчишь? Я ничего не чую.— Там ч-что-то есть. Или даже, скорее, кто-то, — неуверенно пробормотала девушка, а затем указала рукой на северо-восток, в сторону Северной реки.
— Ах, ты еще не уверена! Да… Аш-ш-ш… Да Урсула бы давно уже все разнюхала. Не зря ее старший приблизил к себе. Не то что ты! — разочарованно сплюнул мужчина.
— Не с-смей сравнивать меня с сестрой, Шарл! — сразу же взбеленилась его хищная спутница, а затем колко съязвила в ответ: — Сам-то! Даже и носом не повел! Видимо, уже совсем охотиться разучился. Только и делает, что жрет кровавые подачки повелителя, — еле слышно, с презрением прошипела она, отвернувшись в другую сторону.
— Ты. Ах ты шавка! Аш-ш-ш… — тут же гневно выплюнул ее спутник, быстро напрягая все мышцы тела, словно заводная пружина, при этом оголяя клыки и острые, словно сталь клинка, когти. — Зарываешься. С-сильно зарываешься, ищ-щейка. Мое дело — рвать тщедушных смертных! Совсем еще тупая! Глупая! И тридцати циклов даже нет с момента второго рождения С-силы, — медленно, слово за словом, накручивал себя мужчина. — С-следи за языком, тварь, поняла?! — взвинтил последние яростные звуки старый вампир.
Хищник мужчина начал медленно приближаться к тонкому телу девушки.
— Разорву!
А с клыков потекла желтоватая жидкость цитотоксина.
— Прости, прости… Шарл. Я ошиблась. Я виновата! Просто давно не пила свежей крови, — испуганно затараторила и склонилась в угодливой, почти раболепной позе девушка, при этом все же не забывая поглядывать за опасным компаньоном, вампиром-охотником.
— Ладно. Ч-что ты учуяла? — вроде бы начал он остывать.
— М-м… Какая-то жизнь. Возможно, человек! Р-ребенок! Но я точно не уверена.
Девушка нервно пошевелила острым ухом и продолжила всматриваться в темные глаза своего компаньона Шарла, пока он о чем-то усиленно размышлял.
— Ребенок? Посреди Мертвого леса?! Бред! — медленно, слово за словом прошипел Шарл. — Нет! — усилились решительные интонации его хрипло-шипящего голоса парой секунд позже. — С-скорее всего, нет! Это точно не человек. Я бы определенно учуял свежую и сладкую кровь. Ты ч-что-то напутала.
— Но… — только успела открыть рот спутница.
— Помолчи! Не смей мешать думать! — снова прозвучали опасные интонации. — Вероятно, это даже не р-разумный. Я не чувствую камня. Да! Камня — нет, — так же медленно продолжал охотник. — Какое-нибудь тщедушное, тощее существо с мерзким привкусом в крови! Или же полуразумный подыхающий кобальши, изгнанный из стаи из-за поганой болезни. В лучш-шем же случае — кучка северных нечестивых псов. Ух-ходим, — подвел он итог.
— Пошлем упырей? — с предвкушением облизнулась и уставилась на него спутница.
— Ладно, — отмахнулся он. — Вышли дюжину.
И пара мгновенно сорвалась с места, продолжая свой извилистый охотничий марш в темной чащобе Мертвого леса.
Влэд. Побережье Северной реки
Держась берега и ориентируясь строго на юг, я неспешно брел вдоль сверкающей глади гигантской реки, при этом взирал на темное небо и исполинский фонарь местной луны. По звездам в этом безумном далеком космическом хаосе я не ориентируюсь, GPS сто процентов тут не работает! Просто уверен. Так что дорога одна.