Талисман моря

– Как ты узнала, что я направляюсь в Атлантиду?

– От Авы. Ты же знаешь, она иногда видит будущее. Так вот, она увидела, как ты плывешь сюда, а потом с помощью заклинания конвока вышла на связь со мной. Она была сама не своя от беспокойства, поэтому я сказала, что плыву за тобой.

– Прости, Лин.

– За что?

– Я едва не отрезала тебе голову.

– Не о чем переживать, – улыбнулась Лин. – Если бы ты меня убила, старая добрая Морса вернула бы меня обратно. – Она кивнула на мозаику. Потом поплыла вверх и вгляделась в древнюю надпись над головой богини. – Это значит «Пожирательница душ», – сказала она.

Лин переводила гораздо быстрее Серафины, ведь она была омнивоксой – русалкой, умеющей говорить на всех языках.

– Пожирательница душ. Ух ты. Это так успокаивает, – фыркнула Серафина.

Лин поплыла вниз и осмотрела каменный пол перед алтарем.

– Вот это да. Это что же…

– Кровь? Думаю, да.

– Почему она все еще здесь? Как такое возможно?

– Меня беспокоит тот же вопрос, – сказала Серафина. Она снова протянула руку к темному пятну.

– Что ты делаешь? – спросила Лин.

– Хочу вытянуть из крови воспоминания.

Несмотря на то что прошло четыре тысячи лет, кровь ожила под рукой Серафины. Она стала ярко-красной, словно ее только что пролили, а потом красные нити оторвались от пола и закрутились маленьким вихрем, поднимаясь вверх.

Русалочки услышали чей-то голос, потом еще один и еще, пока наконец не зазвучали десятки голосов. Пронзительные крики, рыдания, мольбы, визг. Эти вопли привели Серафину в такой ужас, что она не смогла слушать дальше. Она с такой силой рубанула рукой по воде, что опрокинулась на спину. Кровяной вихрь рассыпался, капли крови упали на алтарь.

Лин привалилась к стене, сильно побледнев и дрожа.

– Здесь случилось что-то плохое, – пробормотала она.

– Должен быть какой-то способ это узнать, – сказала Серафина. – Мы могли бы прочесать другие храмы, отправиться в острокон или замок Шести и прочитать все надписи, какие найдем.

– Ага, могли бы, если бы имели год или два в запасе, – вздохнула Лин. Она ненадолго задумалась, потом у нее загорелись глаза. – Мы заплыли не туда, Серафина. Нам нужно в парикмахерскую или в лавку, торговавшую тогами. В какое-то место, где много зеркал.

– Зачем? – не поняла Серафина, но потом до нее дошло. – Витрины! Лин, ты гений!

5

– Итак, скажи-ка, как мне лучше уложить волосы? Собрать на затылке или распустить?

– Прошло четыре тысячи лет, а ее больше ничего не интересует, – пробурчала Лин.

– Тс-с-с! – прошипела Серафина, толкая подругу локтем, потом обратилась к даме в зеркале. – Определенно, леди Талия, лучше собрать на затылке. Тогда волосы очень красиво обрамляют лицо и подчеркивают ваши чудные глаза.

Витрина закрутила волосы на затылке и закрепила шпильками.

– О, ты совершенно права. А как насчет серег? Что лучше: рубиновые капельки или золотые колечки?

– Ты же помнишь, что тут повсюду бродят племена каннибалов? – прошептала Лин.

Они с Серафиной заплыли в женские бани. Здание, построенное из толстых каменных блоков, пережило катастрофу, почти не получив повреждений. В одной из комнат – возможно, это была раздевалка – стены были покрыты зеркалами. Большая часть зеркальных панелей потемнела, но одно зеркало осталось достаточно ярким; в нем-то они и обнаружили леди Талию, даму благородного происхождения. Кроме нее, других витрин в зеркале не было, она жила здесь одна последние четыре тысячелетия.

– Бедная леди Талия, – посочувствовала Серафина. – Вам, наверное, было так одиноко все эти годы, даже поговорить не с кем.

– Ничуть! Я разговариваю сама с собой, моя дорогая. Нет никого очаровательнее, умнее, изящнее, остроумнее и пленительнее меня.

Как все витрины, Талия была призраком. При жизни она обожала свое собственное отражение, а теперь ее душа навечно оказалась заперта в зазеркалье. Когда русалочки ее обнаружили, витрина поначалу вела себя высокомерно и отмалчивалась, но Серафина сумела так к ней подольститься, что леди Талия все же снизошла до разговора. По крайней мере, пока темой разговора оставалась она сама.

Серафина улыбнулась зеркалу.

– Итак, леди Талия…

– М-м-м? – промурлыкала витрина, застегивая сережку.

– Нам нужна ваша помощь.

– Я уж думала, вы никогда не попросите!

– Правда? Вы нам поможете? – обрадовавшись, воскликнула Серафина.

– Да. Во-первых, дорогая, сделай что-то с волосами, – сказала Талия. – Достань парик, примени заклинание. Что угодно, только приведи их в порядок. Во-вторых, черные тени для глаз сюда не подходят. И твой наряд просто ужасен!

– Э-э-э… Мы имели в виду немного другую помощь, – пробормотала Лин.

– А ты, – витрина указала на Лин, – избавься от меча. Это неженственно. Тебе нужно выщипать брови, подкрасить губы. И улыбайся, улыбка тебя красит.

Лин сердито посмотрела на витрину.

– Леди Талия, спасибо за ваши замечательные советы, мы вам очень за них благодарны. Однако нам нужна другая помощь, – сказала Серафина.

– Нам нужно узнать кое-что об Орфео, – добавила Лин.

– Я больше не хочу разговаривать, прощайте, – сказала Талия, резко отворачиваясь.

– Прошу вас, леди Талия, не уходите, – взмолилась Серафина. – Если вы нам не поможете, очень многие умрут.

Талия медленно повернулась к русалочкам, скучающее выражение ее лица уступило место страху.

– Не могу! Вдруг он меня услышит? – прошептала она.

– Он умер, Мерроу убила его много лет назад, – успокоила ее Лин.

– Вы уверены? – спросила Талия, глядя на русалочек с недоверием.

– Уверены. Зато монстр, Аббадон, все еще жив и собирается снова напасть. Он мечтает истребить все живое, как уничтожил жителей Атлантиды четыре тысячи лет назад, – пояснила Серафина.

Талия задрожала.

– Не похоже, что Орфео мертв. Такое чувство, что он по-прежнему жив, носится по улицам Элизии, точно дурной ветер. Мы заперли двери, закрыли окна, но это не помогло.

– Расскажите, что случилось, – попросила Серафина. Она сжала руку Лин, уверенная, что они вот-вот получат нужные ответы.

Талия грустно покачала головой:

– Он был так прекрасен. Редко встретишь мужчину такой красоты. Высокий, сильный, с бронзовым загаром, светловолосый и синеглазый. Его улыбка могла растопить любое сердце. Все женщины Элизии были в него влюблены, а он любил только одну: Альму, мою подругу. Она была хорошая и добрая, в то время Орфео и сам был таким. Он любил ее больше всего в этом мире, да и в следующем тоже. Они поженились, и жили очень счастливо, но потом Альма серьезно заболела, и все изменилось. Орфео не мог смириться с мыслью, что любимая скоро умрет. Будучи целителем, он использовал все свои умения, чтобы спасти ее, но все напрасно. Она так страдала, что молила о смерти, говорила, что это будет избавлением…