Талисман

Ты должен понять это или умереть где-то в мире, в котором нет чистого света.

— Не надо больше убийств, — произнес он в наполненной снегом темноте калифорнийского дня. Он ужасно устал, шутка ли — четыре дня ужасов, и теперь, в конце пути, он подкинул шар, словно неопытный полузащитник, которому предстоит еще многому научиться. Отбросил его от себя. Ему ясно послышался голос Андерса, Андерса, стоящего на коленях перед Джеком/Джейсоном, раскинувшего по полу вокруг себя свою шотландскую юбку, Андерса, говорящего: Все будет хорошо, все будет хорошо, и все будет в порядке.

Талисман лежал на снегу, плавя его и превращая в маленькие капельки; в каждой капельке была радуга.

— Не надо больше жертвоприношений. Разбей его, если сможешь, — сказал Джек. — Мне жаль тебя.

И Морган сделал ошибку, погубившую его. Если бы у него осталась хотя бы капля разума, он взял бы камень и разбил Талисман… а тот действительно мог разбиться, ибо был хрупким и беззащитным.

Вместо этого Морган направил на него ключ.

Когда он делал это, голова его наполнилась полными любви и ненависти воспоминаниями о Джерри Бледсо. О Джерри Бледсо, которого он убил, и его жене, которая могла стать Лили Кевинью… Лили, которая разбила ему нос, когда однажды, будучи навеселе, он пытался пристать к ней.

Из ключа вырвалось сине-зеленое пламя. Оно стрелой достигло Талисмана, разлилось по нему, превращая его в сияющее солнце. В тот момент Талисман светился всеми цветами… в тот момент в нем были все миры. Потом он погас.

Талисман поглотил огонь из ключа Моргана.

Полностью.

Вернулась тьма. Джек поскользнулся и резко сел на икры Спиди Паркера. Спиди застонал.

На две секунды все замерло… а потом из Талисмана потоком полилось пламя. Глаза Джека широко раскрылись, несмотря на его испуганную мысль,

(он ослепит тебя, Джек! Он…)

и измененная география Пойнт-Венути осветилась, как будто Бог Всех Вселенных решил сделать фотоснимок. Джек увидел «Эджинкорт», осевший и полуразрушенный; он увидел возвышенности, ставшие теперь низменностями; он увидел Ричарда, лежащего на спине; он увидел Спиди, лежащего на животе, повернув голову набок. Спиди улыбался.

Потом Морган Слоут был отброшен назад и объят пламенем его собственного ключа — пламенем, которое Талисман впитал так же, как и отблески света от оптического прицела Солнечного Гарднера, и вернул назад с тысячекратной силой.

Между мирами открылась дыра, дыра размером с тоннель, ведущий в Оутли, и Джек увидел, как Слоут в горящем коричневом костюме, все еще сжимая в руке ключ, исчез в этой дыре. Глаза Слоута кипели в глазницах, но они были широко открыты… они осознавали.

Когда он исчезал, Джек увидел, как он изменился, увидел плащ, напоминающий крылья летучей мыши, пролетевшей через пламя факела, увидел его горящие сапоги, его горящие волосы. Увидел, как ключ превратился в некое подобие миниатюрного громоотвода.

Увидел… дневной свет!

7

Свет полился потоком. Джек откатился прочь, ослепленный. Глубоко в ушах он услышал предсмертный крик Моргана Слоута, когда Слоут полетел сквозь все миры в небытие.

— Джек? — Ричард сел, держась за голову. — Джек, что случилось? Я, кажется, упал со ступенек на стадионе.

Спиди повернулся на снегу, приподнялся и посмотрел на Джека. Его глаза были уставшими… но лицо очистилось от пятен.

— Хорошая работа, Джек, — сказал он и улыбнулся. — Хорошая…

Он снова лег, тяжело дыша.

Радуга! — с восторгом подумал Джек. Он попробовал встать и снова упал. Холодный снег, облепивший его лицо, начал таять, словно слезы. Он встал на колени, потом поднялся на ноги. Все кругом было покрыто проталинами, но он увидел огромное обгоревшее пятно на снегу в том месте, где стоял Морган. Оно блестело, как слеза.

— Радуга! — крикнул Джек Сойер и поднял руки к небу, смеясь и плача. — Радуга! Радуга!

Он подошел к Талисману и поднял его, все еще плача.

Он поднес его к Ричарду Слоуту, который был Раштоном, к Спиди Паркеру, который был тем, кем он был.

Он исцелил их.

Радуга, радуга, радуга!

Глава 46 Еще одно путешествие

1

Он исцелил их, но он не мог объяснить, как это произошло.

Некоторое время Талисман сиял и пел в его руках, и Джек смутно помнил, что свет Талисмана лился на них, пока они не засияли в световой купели. Это было все, что он мог вспомнить.

Потом свет Талисмана стал слабеть… слабеть… и погас.

Джек, подумав о матери, заплакал.

Спиди подошел к нему по тающему снегу и положил руку ему на плечо.

— Все вернется, странник Джек, — сказал Спиди. Он улыбался, но казался вдвое более усталым, чем Джек. Спиди был исцелен… но он не был здоров. Этот мир убивает его, подумал Джек. Во всяком случае, он убивает в нем Спиди Паркера. Талисман исцелил его… но он по-прежнему умирает.

— Ты многое сделал для него, — сказал Спиди, — и ты хочешь верить, что он сделает что-то для тебя. Не волнуйся. Подойди, Джек. Подойди туда, где лежит твой друг.

Джек подошел. Ричард спал на тающем снегу. Ужасный клок кожи исчез, но на его голове осталась длинная белая полоса, шрам, на котором теперь вряд ли будут расти волосы.

— Возьми его руку.

— Почему? Зачем?

— Мы перенесемся.

Джек вопросительно посмотрел на Спиди, но Спиди не дал объяснения. Он только кивнул, словно говоря: «Да, ты не ослышался».

Ладно, подумал Джек, я всегда ему верил…

Он взял Ричарда за руку. Спиди взял Джека за другую руку.

Почти без напряжения все трое перенеслись.

2

Все было так, как подсказывала Джеку интуиция, — человек, стоявший рядом с ним на черном песке, изрытом хромой ногой Моргана из Орриса, выглядел бодрым и здоровым.

Джек с волнением и беспокойством посмотрел на незнакомца, который выглядел так, как мог бы выглядеть младший брат Спиди Паркера.