Талисман

— Твой сын умирает, — сказал Джек.

— Твоя мать умирает, — сказал в ответ Слоут. — Брось эту чертову штуку, пока я не срезал тебе голову. Сейчас же!

— А больше ничего не хочешь?

Глаза Слоута засверкали, и он поднял ключ вверх, направив его в небо. Длинная полоса молнии, казалось, изверглась из кулака Слоута, расширяясь на высоте. Небо почернело. И Талисман, и лицо Слоута засветились во внезапной темноте. Лицо Слоута светилось, потому что Талисман освещал его своим светом. Джек понял, что его лицо тоже светилось в лучах Талисмана. А когда он толкнул Талисман навстречу Слоуту, одному Богу известно зачем: заставить его бросить ключ, разозлить его, ткнуть его носом в факт того, что он бессилен, — Джек понял, что это был еще не предел возможностей Слоута. Крупные снежные хлопья начали падать с черного неба. Слоут исчез за плотной снежной завесой. Джек услышал его смех.

4

Она выбралась из своей постели, пересекла комнату и подошла к окну. Она посмотрела на пустой декабрьский пляж, освещенный одиноким фонарем. Цепочка хрящей свисала с одной стороны клюва чайки, и в этот момент Лили подумала о Слоуте. Чайка была похожа на Слоута.

Лили сначала отпрянула от окна, но потом вернулась. Она почувствовала совершенно смешную ярость. Чайка не могла быть похожа на Слоута, и чайка не могла вторгнуться на ее территорию… Это было бы неправильно. Она постучала по холодному стеклу. Птица быстро расправила крылья, но не улетела. Лили услышала мысль из холодной головы чайки; она услышала ее очень отчетливо, как по радио:

Джек умирает, Лили… Джек умираааает…

Чайка наклонила свою голову вперед. Постучала по стеклу, не спеша, как ворон Эдгара По.

Умирааааааает…

— НЕТ! — крикнула Лили. — УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ, СЛОУТ! — На этот раз она не просто постучала, а ударила по стеклу кулаком, который прошел сквозь стекло. Чайка, пища, отскочила назад. Холодный воздух задул через дыру в стекле.

С руки Лили капала кровь… нет, не просто капала. Она лилась. Лили сильно порезалась. Она вынула осколки из ладони и вытерла руку подолом ночной рубашки.

— НЕ ОЖИДАЛА ЭТОГО, СКОТИНА? — крикнула она птице, которая все еще беспокойно кружила над парком. Лили залилась слезами: — Оставь его в покое! Оставь его в покое! ОСТАВЬ МОЕГО СЫНА В ПОКОЕ!

Она вся была в крови. Из окна тянуло холодным воздухом. За окном в свете одинокого фонаря падали хлопья первого снега.

5

— Берегись, Джеки.

Тихо. Слева.

Джек повернулся налево, поднимая Талисман, словно прожектор. Из Талисмана выходил луч света, наполненный падающим снегом.

Больше ничего. Темнота… снег… шум океана.

— Не там, Джеки.

Он повернулся направо, ноги тонули в холодном снегу. Ближе. Он был ближе.

Джек поднял Талисман:

— Попробуй достань его, Пузырь!

— У тебя нет шансов, Джек. Я могу прикончить тебя в любой момент.

Сзади… и еще ближе. Но когда он поднял сияющий Талисман, Слоута он не увидел. Снег бил в лицо. Он случайно вдохнул снежинку и закашлялся.

Слоут захихикал где-то прямо перед ним.

Джек отпрянул и чуть не споткнулся о Спиди.

— Хо-хо, Джеки!

Слева из темноты появилась рука и дернула Джека за ухо. Он поскользнулся и упал на одно колено.

Где-то рядом застонал Ричард.

Над головой из темноты, каким-то образом вызванной Слоутом, раздалась канонада грома.

— Бросай его мне! — раздался насмешливый голос Слоута. Он выскочил из темноты. Он щелкал пальцами на правой руке и направлял серебряный ключ на Джека левой. Его жесты были резки и эксцентричны. — Бросай его мне, чего ты медлишь? Большой старый дядя Морган! Что ты скажешь, Джек? А? Бросай шар и получай приз!

И Джек обнаружил, что непроизвольно поднял Талисман, словно действительно собирался бросить его. Он заговаривает тебя, хочет заставить тебя паниковать, чтобы ты бросил Талисман, чтобы…

Слоут снова скрылся во мгле. Снег падал…

Джек нервно осмотрелся, но нигде не увидел Слоута.

Может быть, он убежал. Может быть…

— В чем дело, Джеки?

Нет, он был здесь. Где-то слева.

— Я смеялся, когда умер твой дорогой папочка, Джеки. Я смеялся ему в лицо. Когда его мотор наконец остановился, я почувствовал…

Его голос задрожал. Пропал на секунду. Снова вернулся. Справа. Джек повернулся направо, не понимая, что происходит, его нервы заметно сдавали.

— …мое сердце пело и летело как птица. Оно летело вот так, Джеки.

Из темноты вылетел камень, нацеленный не в Джека, но в стеклянный шар. Джек отскочил. В мареве мелькнул Слоут. Снова пропал.

Пауза… потом Слоут вернулся и завел другую пластинку.

— …трахал твою маму, Джеки. — Голос дразнил сзади. Толстая горячая рука схватила его за джинсы.

Джек развернулся, на этот раз чуть не споткнувшись о Ричарда. Слезы, горячие, болезненные, потекли из глаз. Он ненавидел их, но ничто в мире не могло остановить их. Ветер выл, как дракон в аэродинамической трубе. «Волшебство в тебе», — сказал Спиди, но где же теперь было волшебство? Где, где, ну где же?

— Прекрати говорить про мою маму!

— Трахал ее много раз, — самоуверенно добавил Слоут.

Опять справа. Толстый, приплясывающий контур в темноте.

— Трахал ее по ее же просьбе, Джеки!

Сзади. Близко!

Джек развернулся. Поднял Талисман. Вспыхнула полоса белого света. Слоут выскочил из нее, но Джек успел заметить на его лице гримасу боли и злобы. Свет, коснувшись Слоута, причинил ему боль.

Не думай о том, что он говорит, — все это ложь, и ты знаешь, что это так. Но как он это делает? Он как Эдгар Берген. Нет… он как индейцы, в темноте приближающиеся к поезду. Как он это делает?

— Немного подпалил мне баки на этот раз, Джеки, — сказал Слоут и захихикал. Похоже, он уже выдохся, но еще не в достаточной степени. Совсем нет. Джек дышал, как собака в жаркий летний день, глаза его искали в темноте Слоута. — Но я не держу на тебя зла за это, Джеки. Ну ладно. О чем мы там говорили? Ах да. О твоей маме…

Голос задрожал… исчез… И вдруг из темноты со свистом вылетел камень и ударил Джека в висок. Джек обернулся, но Слоут снова исчез.

— Она обвивала меня своими длинными ногами, и мы трахались, пока я не начинал выть, прося пощады! — объявил Слоут справа. — ВУУУУУУУУУ!