Там, где бродят кенгуру
Шрифт:
«Мэмори милитари»
«Во всяком подворье своё поверье»
Мы гуляем с дочерью погожим зимним деньком – а они тут, в Австралии, ПОХОЖЕ, все ПОГОЖИЕ – ведь зима здесь, как наше лето! Гуляем по небольшому городку Мери-Боро в штате Квинсленд. Населения – с наше хорошее село, но куда нашему селу до Мериборо! Даже городу.
Вокруг чисто, благоустроенно. Удобные коттеджи, доброжелательные люди, ухоженные приусадебные участки с цветущими деревьями, которые у нас, на севере, растут на подоконниках в виде
Здесь, в малюсеньком городишке, выпускается собствен- ная цветная газета – и, может быть, не одна. Например, у нас, в Петропавловске, в городе с двухсоттысячным населением, все газеты серые, без красок… Ещё тут есть театр, университет, несколько скверов и парков, несколько бассейнов, и даже не один музей!
«Мэмори милитари», – читаю над одним из зданий.
– Что это – военный музей? – спрашиваю у дочки.
– Да. Хочешь зайти?
– Хочу!
Здание лёгкое, современное, с большими окнами, пронизано воздухом и светом. Это не наши мрачные музеи, похожие на склепы, в которые жутко заходить!
Входим. Интересно! Помещение внутри просматривается с пер- вого этажа до третьего, а вдоль стен этакие полуэтажи в виде террас, со множеством добротных экспонатов. Сразу под- нимаемся вверх по удобным лестницам, обзор начинаем сверху. Там собрано много экспонатов, документов, всякое оружие, орудия для стрельбы, начиная со времён колонизации европейцами австралийского континента.
Вот даже настоящая, великолепная, военная повозка для транспортировки пушек и пулемётов, с откормленными, ухоженными, в полный рост исполненными лошадьми. Ну, совсем, как живые! А какая упряжь! Куда там нашим бедолагам-коняшкам, недокормленным, в кое-какой – иногда и верёвочной – бедной упряжи, которым довелось торить бездорожье и делить беды с такими же недокормленными, плохо обмундированными нашими солдатиками на дорогах Первой и Второй Мировых войн!
Представлены всякие подручные средства: сумки для па- тронов, рюкзаки, ранцы для пехоты, обмундирование, карты сражений, даже галеты – образцы питания. И, конечно, фотографии, биографии героев высокопоставленных и рядовых военных, их личные вещи.
По всему чувствуется, как тепло и удобно были одеты люди, как сыто накормлены, как ценило государство их жизни! В экспонатах музея отражены и семнадцатый-восемнадцатый, и девятнадцатый- двадцатый века. Но я уже начинаю уставать. Теперь мне не терпится узнать подробнее, какое участие принимала Австралия во Второй Мировой войне?
Что там говорить, маловато мы про это знаем! Для нас она – Великая Отечественная, начавшаяся в 1941 году, и мы об этом довольно хорошо осведомлены. А ведь и для нас она, на самом деле, началась в 1939-м – с Финляндией, на которую набросились мы сами! Но про это наши историки стараются умалчивать.
Для кого-то война началась ещё раньше… И происходила не только на евразийском континенте, а и на севере Африки, на Тихом океане, даже была угроза высадки японцев – союзников немцев – на территорию Австралии!
Семьдесят два государства были вовлечены в эту адскую мясорубку! Было мобилизовано, в общей сложности, сто десять миллионов человек!
К нам обращается очень пожилой человек. По всей види- мости, он помогает служителям музея добровольно – тут волонтёров
много – и, похоже, он сам являлся участником событий последней Мировой войны: на его груди несколько государственных наград.– Вы откуда? – обращается он ко мне.
Видно, его привлек непонятный для него язык, на котором мы общаемся с дочерью.
– Ай эм рашен вумэн! – с гордостью сообщаю ему я. Наверное, это ему о многом скажет! Здесь, в музее, в зале, посвящённом последней войне… Наверное, он и русских видит впервые. Я даже собираюсь где-то немного упиться славой советских военных, сломавших хребет нацизму!
Но к тому обстоятельству, что мы русские, старичок отнёсся без всякого интереса, и начал с вдохновением рассказывать о доблести австралийской армии и об ужасных её потерях – семи тысячах военных!..
– А как вы думаете, чья основная заслуга победы над фашизмом? – стараюсь я ближе подвинуть его к интересующему меня вопросу: знают ли здесь, в Австралии, ценят ли наши неисчислимые жертвы, мужество советских воинов?
Старик продолжает охотно демонстрировать свои знания, называя основополагающими в победе фашистов усилия армий США, Франции, Британского Союза, называет ещё десяток государств и доходит даже… до заслуг в ходе войны индейских племён… ни словом не упомянув о Советском Союзе!..
В доказательство он даже открывает какую-то книгу, и указывает мне на потери наших союзников, исчисляемые сотнями тысяч – это вторая, третья, четвёртая строки… Он выразительно тычет пальцем в них, в то время, как в первой строчке указана Россия с двадцатью миллионами человеческих потерь…
Но добровольный гид их словно не видит… Это же русские… Их много… Миллионом больше – миллионом меньше…
Мы молча переглянулись с дочерью, поблагодарили пожилого энтузиаста, выразив уважение к стране, всё же боровшейся с фашизмом, и потерявшей на полях сражений несколько тысяч человек!
И вышли на улицу…
Первое утро человека
«Дружно не грузно, а врозь хоть брось»
– А как мы будем рожать? – спросила я у дочери, которая «дохаживала» последние дни перед родами. – И вообще, как вы здесь живёте – в лесу?..
– Не бойся, все уже готовы и ждут! – ответила мне она за- гадочно. – А что в лесу, так мне здесь очень нравится! После Москвы-то…
Я прилетела в Австралию, чтобы помочь дочери. С му- жем-англичанином Марком Лена прожила восемь лет, из них четыре года в Англии. Так и этак она пыталась сделать из него что-то годное для семьи – никак! И в апреле 2013 года отказалась от этой мысли окончательно, имея на руках трёхлетнюю дочь Синди и находясь на седьмом месяце беременности второй. Марк улетел в Англию.
И вот мы живём в лесу и ждём появления второй девочки… Утром Лена увозит Синди в садик, который та посещает с двух месяцев. А сами на море едем, которое находится в 19 километрах – не то Тасманово, не то Коралловое – здесь они смыкаются. Или в кафе, а то – по магазинам. Дочери хочется показать мне как можно больше, пока она в состоянии.
– И когда я рожу? Уже пора, а я ничего не чувствую! – го- ворит она как-то вечером. За окном ярко сияло ночное небо, и Луна была в последней четверти. Такая знакомая Луна… Через пять часов она будет освещать наш Петропавловск…