Там, где хочешь
Шрифт:
— Ноэль, знаешь, какой это труд? Если в цвете делать!
— А легко не будет. Зато когда пойдет…
Он так увлеченно говорил, что подумалось: а если он прав? Послать рисунки — нет, не Сиро Масамунэ, а Айко Аоки, королеве юри,— ведь хочется рисовать мангу для девушек, пускай кидают камни. Что до отеля… не время там пропадать. Немного денег отложено. Надо взять тайм-аут.
Ноэль заказал обоим по гусиной печенке с красными фруктами; Марине взял ягненка с кабачком и морковью, а себе — этот ужасный тартар, горстку сырого мяса, увенчанную яичным желтком.
—
Марина достала мобильный: один неотвеченный звонок. Одно сообщение.
10
Утром, едва фотографии обнаружила, позвонила:
— Как ты?
— Живой.
— Прости меня.
— Не за что прощать. Это… мое харакири. — Помолчал. — Только никак не подыхается.
— Я не дам тебе уме…
Всё, весь разговор. Трубку положил, выдавив «пока». Вышла на балкон, смотрела на мертвый фонтанчик, смотрела, смотрела. Нет, не миновало это — жалость, и сожаление, и необходимость зализывать чужие раны.
Да и свои. Отрывать надо, само не отсохло.
Ноэль встал за спиной:
— Вот ты где… Не холодно?
Снял пиджак, на плечи накинул. Поцеловал в шею:
— Я на минуту. Андрей ждет.
— Андрей?
— У меня русский парнишка работает. По-своему любопытная история, расскажу.
В два часа дня Денис появился в скайпе. Отстучала:
«Что я могу для тебя сделать?»
«Ничего. Жду, когда пройдут промывания, и, может, оцепенение уйдет. С сиделкой легче, я пользуюсь твоей свиньей Марго. Пока».
Появился уже к вечеру.
«Ты забыла тут ipod. Не думай, что потеряла».
«Как ты?»
«На сегодня отошел. Слухи о моей смерти были сильно преувеличены».
«Я рада…»
«У мамаши в Праге обнаружилась русская знакомая, одинокая мамзель тридцати трех лет, с ребенком. Недюжинный интерес проявляет, зовет в гости. Решил смотаться».
Непонятно, что больше задело — его тон или «мамзель».
«Ты ей сообщил, что дамочки с довеском тебя не интересуют? Или это вето только на меня распространялось?»
Расхотелось сожалеть и раны зализывать. Едва очухался — играться принялся. Ревность вызвать хочет, что ли.
«Да ладно, с мамзелью пока не говорил. Может, там и ребеночка нет».
Спустя четыре часа она сидит в «Трех Ступеньках» и слушает оставленное сообщение. Наворачиваются слезы, как днем, когда смотрела на мертвый фонтанчик.
11
— Так вот, насчет Андрея… — Ноэль задержался взглядом: — Все в порядке?
Смотря у кого.
— Да. И что Андрей?
— Не уходи от ответа. Мы не для того по отелям мыкаемся, чтобы врать друг другу.
— Денису плохо.
— Так позвони ему.
— Сказать нечего…
У Ксеньки подруга все жалела своего бывшего, тот по пьяни бегал плакаться. Это надоело ее бойфренду, и он вещи собрал.
Но сказать и правда нечего. Только то, что вечно болеть не будет, но это Корто и сам знает, с его-то цинизмом.
— Расскажи про Андрея.
Андрей был знакомым Аннагуль. Выучился информатике в Новосибирске и работал в Ашхабаде шофером, поскольку российский диплом работодателей не впечатлял. А Ноэлю программист требовался. Элизабет стояла насмерть в префектуре, доказывая, что русский из Туркменистана — незаменимый специалист. Так и оказалось.
— Уходит
позже всех, гоню его всякий раз. До дома ему полтора часа на перекладных.— А почему он в Везинэ не переедет?
Ноэль махнул рукой:
— Он жил тут — сперва у моих родителей, потом мы ему квартиру нашли. А три года назад встретил Веру, она из Парижа отказалась за город ехать. Дома с ребенком сидит — могла бы пойти навстречу…
— А ребенок общий?
— Нет. Похоже, с Андреем ей просто удобно: на все готов, зарплата хорошая, девочку дочерью называет.
— Да?.. Познакомь меня с человеком, который согласен женщину с ребенком принять. Мне на таких не везло. Хоть пальчиком потрогаю.
Ноэль нахмурился.
— Я бы не посмотрел, есть у тебя ребенок или нет. Потрогай меня.
— Спасибо, Ноэль, — скользнула пальцами ему по руке.
Когда официант принес счет, телефон пискнул: эсэмэска.
«Отправь мне два слова: “всё ОК”, и я с этим пойду спать».
«Всё ОК, Денис. Спокойной ночи…» — произнесла про себя как можно мягче, но на экране телефона это были пять банальных слов без цвета и тепла.
12
— Давай я комнату в «Трех Ступеньках» сразу на неделю сниму, улитка, — Ноэль кивнул на Маринин рюкзак.
— А потом? Невозможно же в отеле жить! Даже чайник не вскипятишь. И вещей у меня с собой минимум, а куда их, если из Нуази забрать?
Ноэль тормозит у своего дома — чистую рубашку взять. Спросила осторожно: может, родители позволили бы перекантоваться у них? «Вы же на разных этажах…» Усмехнулся: «Если хочешь чайник кипятить, разминуться не удастся — кухня одна». — «А я и не думала их избегать». Ничего не ответил.
Странно, Андрей же у них жил. Аннагуль тоже — когда забеременела и после родов. Даже при том, что Ноэль не появлялся.
— Я в Нуази ipodзабыла. Неуютно рисовать, не заткнув уши.
— Что слушаешь?
— Разное. Далиду люблю.
— Отец знал дальних родственников Луиджи Тенко, в Пьемонте живут.
— Ничего себе…
Луиджи Тенко был для нее легендой. Да он для всех стал легендой в январе 1967-го.
Тенко и Далида — красивая пара, оба талантливы… Она — звезда в свои тридцать три, а он, в двадцать восемь, — музыкант, известный лишь в Италии, и не каждому. Они сошлись за три месяца до фестиваля в Сан-Ремо. Фестиваля, победа на котором дала бы Луиджи шанс сделать шаг к славе, доказать, что он тоже кое-чего стоит. Он слишком волновался… его песня «Чао, аморе, чао» не «прозвучала» и заняла совсем не почетное двенадцатое место. 27 января 1967 года после объявления результатов конкурса Тенко не пошел на праздничный ужин. Он вернулся в отель и застрелился.
Его тело обнаружила Далида; тело и записку. В записке — обвинения в адрес жюри и ни слова, обращенного к ней. Двое мужчин едва удерживали ее. Спустя месяц она сняла номер в отеле “Prince de Galles”, где останавливался Тенко, и наглоталась снотворного.
Но перед тем вышла на сцену с этойпесней. «Чао, аморе» — звучало как прощание. И как вызов самой себе: «Но я жить хочу, жить хочу, жить…»
Четыре дня в коме. Выкарабкалась…
– “Vedrai, vedrai…”— напел Ноэль. — Это Тенко. « Но увидишь, увидишь — все изменится…» Грустный текст. Дам послушать.