Там, где мы служили
Шрифт:
— Да не уйти им никуда уже…
— Да как же?!.. — И Джек осекся.
Лесная опушка словно бы выдвинулась навстречу бегущим, и те начали заворачивать коней, сдерживать их, сталкиваться… Джек не сразу понял, что это…
— Ра-та! Та-та! Та-та-а!!! — прорезав шум, пропел горн.
И Джек только теперь сообразил, что это не опушка… а плотный строй кавалеристов. С шага они перешли на рысь… на галоп…
— Ра-та, та-та, та-таааа!!! — над строем выплеснулось бело-алое знамя с вензелем, который Джек уже видел —
…Партизаны
— Вот кому под руку храни Господь попасть, — сказал Жозеф. — Что там наши БМП…
Джек склонен был согласиться. Строй распался между тем, партизаны гонялись за спешившимися, пытающимися безуспешно сдаться, еще сопротивляющимися… и рубили. Рубили. Рубили.
Небрежно-быстрыми, прочти незаметными движениями… но при каждом ударе выбрызгивала кровь, и жертва падала наземь ничком, вскинув руки.
— Выбираемся, — сказал сверху Иоганн.
Воздух снаружи был относительно свежим. Но вдохнуть его все равно было наслаждением — он пахнул землей и близким дождем…
— У тебя губы разбиты, — сказал Ласло, толкнув Джека в бедро.
— Да это же ты мне и въехал, — Джек облизнулся и зашипел. — Слушай, а что с тем ирландцем стало?
— С каким? — отвлекся Ласло от фляжки с водой.
— Ну с этим… — Джек потер переносицу. — Клури…
— А, с Клуриханом? — Ласло вытряс на лицо остатки воды. — Клурихан перевелся в Ирландский Корпус.
— Смотрите, это к нам! — удивленно воскликнул Андрей, спрыгивая с брони.
Из деревенских домов выбегали люди. И бежали к штурмовикам и стрелкам, стягивавшимся к околице. Впереди со всех ног неслись дети. За ними бежали женщины.
Джек лично ничего не успел понять, как уже оказался окружен по-разному одетыми и кричавшими на разных языках людьми. Женщины тянули к солдатам детей, умоляя только дотронуться — только дотронуться! Мальчишки лезли на броню и цеплялись за руки и оружие. Седая старуха с растрепанными волосами долго проталкивалась к солдатам и, протолкавшись-таки, с криком по-итальянски «Спасители!» упала на колени перед О'Салливаном.
— Встаньте, миссис, встаньте… — растерянно бормотал тот, пытаясь поднять старуху, и Джек вдруг заметил, что глаза у насмешливого, бесшабашного сержанта блестят. Но уже многие кланялись и целовали оружие солдат — видимо, остановить это было нельзя.
— Вы нас спасли, — сказал по-немецки высокий, прямой старик. — Простите женщин, от них много шума… но они искренни. Вы спасли нас и наших детей… — Подбородок его затрясся, и старик поспешно отвернулся.
— Коснитесь его! — Молодая женщина, крича по-шведски, протягивала ребенка ошарашенному Ласло. — Коснитесь его ради нашего и вашего будущего, пусть он вырастет таким же бесстрашным и сильным, как вы!
Другая женщина — тоже не старая, но уже полуседая — обняла Джека, со слезами твердя по-английски:
— У меня тоже был сын — мой третий мальчик, он был похож на тебя! Дай мне насмотреться, ты похож на него… очень похож… Когда пришли эти, — она с отвращением, с ненавистью плюнула, — он ушел и уже не вернулся… его принесли мертвого, и он лежит там… — кивок в сторону домов, — в этой земле он хотел найти новое, но нашел лишь смерть… Но ты — ты будь счастлив, мальчик, и пусть будет счастлива
твоя мать, и будет счастлива наша земля, которая рождает таких детей! Вот, возьми — это моего сына… — Она надела на шею Джеку серебряную цепочку с молоточком-медальоном.Юноша ощутил растерянность, жалость и какое-то неопределенное, но очень приятное чувство при виде всех этих людей, окруживших солдат и машины. Это были переселенцы со всех концов мира, которые и правда хотели найти на земле Африки новую родину, а едва не нашли общую смерть. Как можно так — устремиться напропалую в места, где еще не окончена война? Надо же… А он-то и в самом деле был для этих людей спасителем, ни черта себе! Глядя вокруг, Джек подумал еще, что вот это, наверное, и придает войне что-то высокое — мысль, что ты защищаешь кого-то, а не просто сражаешься. Особенно когда это вот так зримо — детские радостные лица и вера, смешанная с благодарностью, в глазах их матерей. «Благородный рыцарь, вот ведь…» — посмеялся над собой Джек… но смешок увял на корню, потому что девочка лет восьми обняла его за пояс и уткнулась в живот, в жесткий керамический вкладыш под пятнистой пилемой.
Тем временем к женщинам, старикам и детям подошли и десятка два мужчин, юношей и мальчишек, младшим из которых было на вид по десять-двенадцать лет, в полувоенном облачении, с самым разным оружием в руках (у двоих были пулеметы), кое-кто и со свежими повязками.
— Вы вовремя. — Рыжеусый мужчина с забинтованной головой обнял Фишера, как раз подошедшего с другой стороны к своим бойцам. Офицер-хускерл сухо кивнул. — Вы нас спасли, брат. Можешь поверить — нам жаль ваших ребят, которые погибли сегодня…
— Это война, — ответил Фишер. — Лучше пусть гибнут солдаты, чем женщины и дети… — и, кивнув, повернулся к Дику и Джеку. — Новичок с вами разговаривал, капрал?
— Какой, товарищ лейтенант? — удивился Дик.
— Новичок, — терпеливо пояснил офицер. — Присланный на место Вольфа.
— A-а… Да, с нами, товарищ лейтенант.
— Как его звали?
— Зв…вали?! — поперхнулся Джек.
Фишер буркнул:
— Он даже доложиться не успел. Накрыл огневую точку, но тут и его самого… — Фишер поморщился. — Сразу в лоб и в грудь, точно в догтэг.
— Так. — Дик явственно перевел дух. — Вот значит… как. Я… я не помню, товарищ лейтенант. Нет, правда не помню… — в голосе новозеландца прозвучало отчаяние. — Помню, что он шотландец… был…
— Да подите вы! — вырвалось у Джека. — Парня убили, и никто… Мак-Олифф! Точно, Мак-Олифф!
— Кларенс Мак-Олифф, — облегченно вздохнув, подтвердил Дик, — да, точно.
— По крайней мере погиб не зря… — Джек хотел было еще что-нибудь такое добавить, но Фишер горько и досадливо оборвал его:
— Да полноте, рядовой! Можно было то же самое сделать с брони, а он помчался, как в кино…
Это почему-то больно ударило Джека. Да нет — резануло как нож. И он с вызовом сказал:
— Все равно — не зря, товарищ лейтенант!
— Может быть, — неожиданно согласился Фишер. — Значит, Кларенс Мак-Олифф. Хорошо.
Неподалеку на разостланный брезент складывали в ряд трупы погибших. Кто-то плакал от боли, было несколько обожженных, в том числе и очень сильно. Несколько стрелков, сбив пламя с ноль-третьей, гидравлическим резаком вскрывали двери — не очень хотелось думать, что они извлекут изнутри…