Там, где обитают куклы...
Шрифт:
Макс наконец, стряхнул с себя одеяло и теперь вяло отбивался от Тома. Однако теперь, когда всерьез обозначилась перспектива сделать прекрасный кадр, того было не остановить. «Так! Друг мой, дай к иллюминатору пролезть, будь ты человеком наконец, не будь таким жлобом!» — Том старался быть максимально убедительным, сохраняя при этом нарочито вежливый тон — «Дай, по-быстрому сделаю пару кадров и уползу обратно, спи себе потом, хоть до потери пульса!»
Макс наконец, сдался и Том, пробравшись к иллюминатору буквально по головам, стал прицеливаться объективом в панораму восходящего Солнца. Защелкал затвор навороченной Никоновской «зеркалки». «Ну вот и чудесно!» — Том удовлетворенно цокнул языком, бережно закрыл объектив крышкой и пополз обратно, послав через плечо, воздушный поцелуй Максу. «Вот и нечего было устраивать такой цирк!» — еще обернувшись через плечо, уже на подходе
Самолет, тем временем, достиг суши и теперь, под крылом Боинга, простиралась территория Мексики, страны древней и таинственной. В придачу ко всему — не лишенной определенного налета таинственности. За бортом стремительно светлело. Двигатели лайнера гудели так же монотонно. Океанская синева осталась позади. Осталась позади и зелень прибрежной полосы. Стюардессы тихонько развозили по салону завтрак. Впереди начиналась в основном желтоватая гористая местность, усеянная зелеными пятнами и квадратами полей, детали которой еще были слабо различимы с высоты полета. «Ну здравствуй, страна ацтеков и майя!» — едва слышно произнес Том, отправив кофр с аппаратурой под кресло и устраиваясь поудобнее.
Под крылом самолета местность становилась все более и более гористой. Томас мирно дремал на своем месте, на счастье Макса, которому уж точно не удалось бы заснуть, если бы фанатичного фотографа не сморил сон. Спать, однако, оставалось недолго. Прошел еще час и по салону зазвучало объявление стюардессы о том, что всем пора пробуждаться и самолет начинает снижение.
Свет в салоне снова погас, самолет немного затрясло, и пассажиры ощутили себя словно в лифте, идущем вниз. Из всех друзей не хотел просыпаться только Ральф. «Эй, Толстый, хватит давить подголовник и пускать слюни на грудь!» — Генри двинул Ральфа локтем в бок, — «Просыпаться пора! Всю жизнь проспишь! Мы на снижение идем!» «Ну и идите… На снижение! Как снизитесь, меня позовите!» — едва открыв глаза промычал Толстый, ни в какую не желавший просыпаться. «Ты мне всю ночь спать не давал! А теперь я тебе не дам!» — Генри продолжал тормошить друга. «Убью, гадину!» — Ральф разозлясь выпрямился, ткнув пальцем в кнопку на подлокотнике и поднимая спинку.
«О! Толстый, ты живой!» — разбуженный шевелениями Ральфа, подал голос Том. «Не дождешься!» — прошипел Ральф, — «Меня тут с утра уже Громила достает…» «Тебя акушер когда-то достал! И на пол уронил…» — огрызнулся Генри. «Эй, мелочь, я тебя сейчас пришибу! Говоришь много!» — Ральф угрожающе навис на Генри, который отнюдь не собирался пугаться и теперь с вызовом тянулся навстречу Толстому.
«Господа, господа…» — засуетилась стюардесса — «Пожалуйста, соблюдайте порядок на борту!» «А, мисс, не обращайте внимания на этих двух… У них это вполне нормальный разговор!» — Альберт демонстративно закашлялся в целях соблюдения некоторой корректности, — «… у них иногда бывает…» «Лишь бы вовремя проходило!» — недовольно изрекла стюардесса, оглядывая недавних спорщиков — «Смотрите, чтобы не пришлось вас с рейса снимать!» «А вот это уже было бы нежелательно!» — включился в разговор Макс, — «Нам еще добираться довольно-таки далеко, проблемы нам не нужны. Пожалуйста, прошу этих двух засранцев простить!» Генри и Ральф, поняв, что несколько переиграли, еще раз выразительно посмотрели друг на друга и стали готовиться к предстоящей посадке.
Лайнер уже ощутимо сбавил высоту и теперь под крылом неторопливо проплывал выжженный Солнцем высокогорный ландшафт, то тут, то там разбавляемый небольшими городками и редкими лесными островками. «Здесь может быть, на первых парах голова болеть, все же две с лишним тысячи над уровнем моря!» — предупредил всех Альберт. «Да ладно, нам здесь нужно пересесть на другой самолет, до Эрмосильо, там аэропорт имени генерала… не помню какого… Не успеет голова заболеть» — включился в разговор Том.
Тем временем, на горизонте показалась зона плотной городской застройки, скрываемой вдали серым смогом. «А вот собственно и столица… судя по всему, подлетаем…» — подумал Макс. Самолет стал кружить над расстилающейся внизу местностью, постепенно снижая высоту еще больше. В конце концов, он прекратил кружить и стал снижаться прямо и быстро. Где-то с краю иллюминатора промелькнул аэровокзальный комплекс, в изобилии заставленное самолетами летное поле и обе взлетные полосы аэропорта имени Бенито Хуареса. Лайнер стал заходить на полосу, немного подруливая против направления ветра.
Их
Боинг — 747, теперь летел прямо над полосой, в готовности вот-вот произвести касание. Самолет затрясло. Задние стойки коснулись земли. Затем последовал второй толчок и тряска — передняя стойка тоже коснулась земли. Взвыл реверс двигателей и усталый самолет, за ночь пересекший Атлантику, довольно быстро покатился по полосе, сбавляя скорость. Раздались аплодисменты пассажиров, таким образом, благодаривших пилотов и весь экипаж за прекрасный полет и его благополучное завершение.Друзья, не сговариваясь, дружно схватились за свои электронные гаджеты и, выведя их из режима полета, принялись отсылать сообщения родным и прочим близким, о том, что благополучно приземлились по другую сторону Атлантического океана. Самолет съехал с полосы на рулежную дорожку и теперь вальяжно катил в направлении внушительного здания пассажирского терминала, где и застыл возле одного из выходов.
Стюардесса, улыбаясь, сделала прощальное объявление, а затем, когда снаружи подтянули рукав для выхода, открыла герметичную дверь. Пассажиры устремились к выходу. Альберт сделал попытку поцеловать стюардессу на прощание, но был беспощадно вытолкнут на трап, Ральфом, шедшим сзади. «Эй, Толстый, ты мне мешаешь строить личную жизнь!» — сделал попытку возмутиться Альберт, однако, натолкнувшись на все еще полусонный и, от этого недобрый взгляд Ральфа, послал ей поцелуй воздушный и послушно засеменил по трапу вниз, к автобусу.
Девушка улыбнулась ему вслед. Один автобус отбыл к терминалу аэропорта и его место занял следующий. Пассажиров было довольно много. Кто возвращался домой, кто наоборот, прибыл по каким-то своим делам и лишь немногие отправлялись навстречу каким-то ранее неведомым приключениям, не ведая еще, чем могут эти приключения закончиться для своих героев…
Вечно волнующееся людское море столичного мексиканского аэропорта захватило вышедших из самолета людей и поглотило их без остатка. Пассажиры быстро растворились в суете и движении этого моря. Отдельным, малозаметным островком среди него остались наши друзья. Спрашивать что-либо у кого-нибудь, было просто бесполезно. Транзитные пассажиры знали столько же, если не меньше. А жителей мексиканской «глубинки», вопросы о каких-то куклах, да еще живущих на острове в Калифорнийском заливе, волновали в очень малой степени, у них с головой хватало собственных проблем. К тому же друзья на первых порах не очень хорошо понимали быстрой речи местных жителей. Различной нформации было вполне достаточно, но толку от этого было никакого.
После степенной и, даже, несколько чопорной британской публики, эмоциональные и крикливые мексиканцы выглядели и вели себя, по меньшей мере, непривычно и утомительно. Наконец, их информационные поиски увенчались успехом. Какой-то, высоченного роста местный полуиндеец, полуиспанец, сухой и поджарый, всем своим злодейским видом, напоминавший пирата Карибского моря, из приключенческого романа, откликнулся на их вопросы.
Общий колорит его фигуре добавляли цветастая рубашка и классическое мексиканское сомбреро, висевшее на шнурке за спиной. Несмотря на свою устрашающую внешность, этот субъект оказался достаточно дружелюбным и приветливым, к тому же, как оказалось, умевшим довольно сносно изъясняться по-английски. Он, пользуясь, когда знаками, когла словами, объяснил им, как и куда нужно идти.
Некоторое время простояв на месте, повертев по сторонам головами и сориентировавшись в обстановке они, подхватив на руки свои сумки, понемногу стали пробиваться сквозь разномастную толчею, в направлении зала «D», в необъятных внутренностях первого терминала аэропорта. На табло красовалась надпись, гласившая о том, что их выходы на посадку с Е-1 по Е-18. «О! Вот они!» — ткнул пальцем в табло Генри, — «Рейс до Эрмосильо! Авиакомпания «Интерджет», что и требовалось! Нам туда!» Вся компания, подхватив на руки вещи, еле переставляя ноги, поволокла их в указанном направлении.
Через некоторое время они уже стояли перед стойками регистрации, сдавая вещи в багаж и оформляя посадочные талоны. До Эрмосильо лету было всего около двух с половиной часов. А до посадки в самолет, который должен был доставить их в самое сердце пустыни Сонора, было примерно столько же.
Вся компания расположилась в зале ожидания, побросав свою ручную кладь между рядами сидений. Том взял в руки свой телефон и на экране увидел какую-то абракадабру. Однако затем пришло письмо от Линды, где она пояснила, что их малышка, совсем как взрослая, написала папе сообщение о том, что соскучилась и очень его любит. Том, опустив руку с телефоном, на секунду закрыл глаза, воспроизводя в памяти любимые лица…