Там, где обитают куклы...
Шрифт:
Через некоторое время, в иллюминаторе открылся чудесный вид на вулкан Попокатепетль, возвышавшийся недалеко от столицы, а за ним, виднелись еще два заснеженных огромных конуса. Кратер, похожий на огромную дыру на вершине, лениво курился дымом, лишь изредка позволяя себе выбрасывать более плотные облака, которые ветер быстро сносил в сторону юга, образовывая неяркий серый шлейф, хорошо видимый на почти белом небе.
Том, при виде этого, чуть не сошел с ума. Дрожащими от нетерпения руками, он извлек на свет божий свой навороченный фотоаппарат и теперь, не прерываясь ни на секунду, щелкал затвором зеркалки, выворачиваясь в разные позы и совершенно не обращая внимания на отяжелевшую голову. Самолет продолжал неторопливо набирать высоту. Ветер, дувший за бортом,
Другой пик — Орисаба, проплыл мимо противоположного борта. Том едва не взвыл от досады. Ральф, видя творческие муки фотографа, тихонько хихикая, корчил ему, сидя напротив, через проход, различные обидные рожи и показывал не совсем приличные жесты. «Вот сука…» — прошипел Том, с ненавистью глядя на Толстого.
«Аэробус» набрал высоту и бортпроводницы принялись развозить еду и напитки. Рейс был не международный, а местный, по причине чего, блюда местных авиакомпаний особыми кулинарными изысками не отличались. Друзьям выпал хороший шанс приобрести первое знакомство с образцами местной кулинарии. Горы постепенно снижались к северу и вот уже под крылом осталась слегка холмистая местность, освещаемая начинавшим клониться к закату Солнцем.
Примерно через час, раздался сигнал, и стюардесса, чередуя плохой английский в его американской версии, с вполне себе литературным испанским, объявила о том, что их самолет начал снижение и скоро прибудет в пункт назначения Эрмосильо, столицу одноименного мексиканского штата. Лайнер снова немного затрясло, гул двигателей ослаб и снова вернулось ощущения пассажира лифта, на этот раз, едущего вниз.
Местный аэропорт встретил их непривычной, после толчеи и суматохи Гатвика или Мехико, тишиной. С десяток самолетов стояли возле здания аэровокзала. Возле одного из них копошился обслуживающий персонал, производя какой-то ремонт. Вокруг — унылая, пыльная местность и плоский, как блин, ландшафт, на котором кое-где возвышались отдельные холмы. А еще — жара! Всепроникающая и горячая. Как в духовом шкафу. От которой нет спасения даже если сидеть прямо под кондиционером.
Пустыня Сонора… Или Сеньора, как ее называли в старину… До конечного пункта их поездки оставалось совсем немного, о чем они сообщили в очередной раз своим близким. Байя-Кино, а затем — Кино-дель-мар… Где уже ждали их новые, незабываемые приключения…
Глава третья
Человек не творец своей судьбы… Творца нельзя увидеть смертному! Все уже давно решено за него… И ведет его творец по жизни, как слепого….
Через некоторое время после того, как самолет коснулся полосы, вырулил на стоянку и к нему протянулся посадочный рукав, парни вышли из здания аэровокзала и осмотрелись вокруг. «Если меня не обманывает зрение, и карты от «Гугл», то до Байя-Кино, или как там его… нам не так далеко» — Генри, поставив на землю баул, ткнул пальцем в дорожный знак — «А шоссе номер сто — вот оно, прямо перед нами, уходящее прямо на запад.» «Ух ты! Точно!» — согласился с ним Макс, — «Хотя бы не придется мудрить с поисками дороги до места назначения!»
«Тогда не исключено, что чуточку попозже, когда доберемся до места, можно будет организовать какую-нибудь культурную программу! Для более углубленного ознакомления с местными традициями в еде и питии!» — подключился к разговору Ральф. «Толстый, ты похоже, только о жратве и думаешь!» — поддел его Генри, в порыве мести за практически бессонную ночь в полете над Атлантикой.
Не знаю, как наши парни себя повели бы себя после двух перелетов в день, один из которых трансокеанский, но, по собственному опыту помню, как после небольшого горного похода, когда мы с другом прошли всего каких-то километров двадцать, в тот же вечер пошли играть в басктбол в ближайший спортзал. Ничего! Как видите, живой. Так что, мы с Вами вполне себе допускаем, что и наши парни оказались людьми довольно выносливыми, культурная программа после дороги — что в этом такого?
«Громила, а ты — злопамятный человек!» — Ральф оценил довольно едкий юмор, — «К сожалению, друг мой, без еды и пития нам не прожить…» Он развел руки в стороны, при этом пожав плечами. «Ни о какой самореализации на голодный желудок думать нельзя!» — он поднял вверх указательный палец. «Какая может быть самореализация… как вообще, можно думать о высоком, если передняя стенка живота прилипает к позвоночнику? Без высокого — нет низкого и без низкого — не бывает высокого!» — продолжил Ральф, оглядывая друзей видимо, в поисках сочувствия и поддержки.
«А ты с возрастом становишься философом, друг мой!» — Альберт, изобразив восхищение, похлопал Ральфа по спине — «Послушайте, философия — философией, но нам нужно как-то добираться до места!» «Мы сходим, посмотрим, может быть и транспорт найдем» — Макс, подхватив под руку Тома, направились в сторону проспекта.
Взяв в Эрмосильо напрокат две небольшие машины, друзья, включив навигатор, выдвинулись по одному из местных шоссе, ведущих на запад, в направлении Байя-Кино. «Шоссе номер сто» Эрмосильо — Байя-Кино, вело их через пустыню Сонора, прямое, как стрела, изредка поворачивая в сторону и снова выпрямляясь от горизонта до горизонта. Остались позади Мигель Алиман и бесконечные поля Ранчо Бельявиста. И снова прямая лента асфальта вела их к конечной цели, в сторону закатного Солнца.
«… а наш городок, оказывается, называется не Байя-Кино…» — оторвавшись от планшета, заметил Макс. Сидевшие в одной машине с ним Том и Генри переглянулись сначала друг с другом, а потом вопросительно посмотрели на него. «Ты долго думал, перед тем, как это сказать? Ну и что? И как, оказывается, он называется в действительности, мы что, в конечном итоге выехали не туда?» — Том вопросительно поднял бровь.
«Байя-де-Кино!» — подняв указательный палец вверх заключил Макс — «Де! Понимаете, Де!». «Де!.. Обалдеть! А я-то думаю, все ли у нас нормально! И вообще, все ли мы адекватны!» — Генри, покачав головой, сплюнул в открытое окно. Друзья соорудили на лицах слегка придурковатое выражение и отвернулись, глядя в окно, за которым лениво проплывал довольно унылый пейзаж. Горячий пустынный ветер подхватил все это добро на лету и тут же унес назад.
После их выезда из Эрмосильо прошло часа полтора. Машина с Максом, Томом и Генри шла впереди. Вторая, с Альбертом и Ральфом немного сзади. Генри снова включил навигатор. Роль штурмана, руководящего движением, ему определенно нравилась. Впереди показались отдельные дома, придорожные кафе и магазинчики со всякой всячиной. «Если верить нашему мудрому прибору, то нам сюда!» — Генри ткнул пальцем в экран. «Сотое» шоссе, в черте города называлось «Проспект Мар-де-Кортес». Проспект — пожалуй, слишком громко сказано — довольно широкая и ровная дорога, с двумя полосами для движения в каждом направлении и разделительной полосой посередине, на которой каждые метров тридцать, торчали облезлые пальмы и невысокие деревья, с редкими листьями. Широкие, пыльные обочины, начинавшиеся безо всякого перехода, были заставлены личным автотранспортом местных жителей, любых марок и любых годов выпуска.
Чуть глубже, под сенью чахлых, невысоких деревьев, среди таких же чахлых, выгоревших на Солнце кустов, расположились дома местного населения, небольшие отели и ресторанчики. И, даже местный стадион с футбольным полем, на котором вместо травы была все та же пыль, но лишь, более утоптанная. «Смотри, Макс, мы сейчас едем вот до сюда…» — Генри вел пальцем в направлении автозаправочной станции «Пемекс», огоньки которой уже виднелись чуть поодаль — «И вот здесь, на перекрестке, сворачиваем на… что? А, бульвар Падре Франциско Эусебио Кино… Тьфу ты! Не могли что ли попроще назвать! Короче говоря, по бульвару имени этого Падре, рулим до самого моря. То ли дело в Нью-Йорке… Сто восемнадцатая улица… коротко и ясно. Все понятно… вопросов нет!» — заключил он.