Там, где правит Рандом
Шрифт:
– Значит, храм построили Демиурги?
– вмешался Кирилл.
– Создатели. Они сотворили "Годвилль" со всеми его городами, лесами, полями и храмами. Логично?
– Логично, - согласился Лем.
– Раз храм был всегда, значит логично. Кто еще, если не Демиурги? Значит, они и могут его отстроить заново. Они же всемогущи!
– Но как они узнают, что храм рухнул?
– спросила Ниволль.
– Если нас не видят наши боги, то может быть и Демиурги не видят своего мира.
– Зато они видят, что в созданном их мире творится что-то неладное, - сказал Кирилл.
– Ну, точнее, я на это надеюсь. На их всемогущество. Должны видеть.
– Или мешать отдыхать!
– подхватила Шакки.
– Я обычно только в кабак зайду - тут же молния. Или глас! Мол, Шакки, завязывай пить, геройствовать надо. Я ее люблю, конечно, Всевышнюю свою, но надо же мне и отдыхать когда-то.
Я налила себе еще вина, получила тычок локтем от Шакки и налила и ей тоже. Вкусно! И почему я раньше вина не пробовала? Настроение стремительно повышалось и, кажется, не только у меня. Мои друзья тоже повеселили, скорее всего, от осознания того, что нашли решение проблемы. В самом деле, ведь не все так плохо! Ну, рухнул храм, делов-то? Сейчас Демиурги, то есть создатели игры, обнаружат этот сбой у себя на сервере, все починят и все станет как прежде. Павшие герои воскреснут и начнут собирать золото на воскрешение питомцев. Собирать и тут же пропивать, как они обычно делают. А мы с Кириллом - вернемся домой. Правда, я понятия не имела, как именно мы вернемся, но это меня почему-то совершенно перестало беспокоить. А что? Хорошо сидим, пьем вкусное вино в компании верных друзей.
Я в такой компании вообще не против тут задержаться! Они все такие милые, особенно Шакки! Да и Кирилл тоже ничего, когда не зазнается и не дразнится. Станем гулять, искать приключения, убивать монстров… Приключенцы мы, в конце концов, или нет?
– Жертва сбоя системы, ты к курочке своей что-то не притронулся, - сказал вдруг Кирилл.
– А я что-то сыт… - дружелюбно улыбнулась ему я.
– Мне и так хорошо!
Он почему-то покачал головой. Как-то укоризненно, будто бы осуждает меня за то, что я курочку не съела. Но все равно он милый… И беспокоится за меня…
– Что-то развезло нашего мелкого, - сказал он.
– Да это от стресса!
– ответила Шакки.
– На Персиваля столько неприятностей свалилось за последнее время. Тут любой бы не выдержал, с катушек бы съезжать начал.
– Да он, в принципе, сколько я его знаю, таким и был. Как брякнет что-нибудь - хоть стой, хоть падай. Когда мы с ним познакомились, я его от андеда мороза спас, но дедушка его, видать, все же пару раз здорово приложил, потому что первое время Персиваль свой пол путал. В женском роде о себе говорил!
Герои опять рассмеялись. Вроде и надо мной, но как-то по-доброму, так что я на них даже совсем не обиделась.
Заведение, тем временем, потихоньку заполнялось, видимо всегодвилльское истребление монстров благополучно завершилось и герои отправились праздновать победу на честно отнятые у убиенных монстров деньги. Официант принес нам еще один кувшин вина, вместо выпитого, и я как-то отрешенно подумала, что это уже шестой. Или седьмой? А сколько же в них? Литр или полтора? А так уж ли это важно?
На
сцену возле барной стойки вышли трое ботов, достав гитары, принялись наигрывать что-то разухабистое и удалое, и меня так потянуло в пляс, так захотелось спеть…– Ладно!
– Кирилл встал и поднял кружку, намереваясь сказать тост.
– Совещание показало, что ситуация по-прежнему аховая, но мы - вместе, а вместе мы - сила! Поэтому предлагаю выпить за нас!
– Да!
– в три глотки взревели остальные герои.
– Да!
– радостно закричала я, грохая своей кружкой о протянутые четыре.
– Как говорят в нашем мире, в любой непонятной ситуации - ложись спать! Поэтому предлагаю сейчас допить заказанное, поужинать и снять пару комнат на постоялом дворе. А к утру может что-то и изменится!
– Утро вечера мудренее!
– поддакнула я, падая обратно на стул.
– Так, этому столику больше на наливать!
– Это еще почему? Всем можно, а мне нельзя? Я что, самая… то есть самый низкоуровневый здесь?
– Отрыжка восьмибитной системы, тебе уже хватит. Ты опять свой пол путать начал.
– А это у меня… ик… наследственное, с вином не связанное. Ик! Да! Я еще даже спеть могу!
– Спой!
– закричали Ниволль с Лемом. И когда это она успела оказаться у него на коленях? Быстро у них тут все… Да и Шакки явно этой ночью одна спать не собирается. Кажется, когда мы сюда пришли, она от Кирилла дальше сидела, а сейчас - рядом с ним. И вон, голову ему на плечо положила.
– Щас спою!
– заявила я и вскочила, с грохотом отодвигая стул.
– А о чем вам спеть?
– О любви, конечно же!
Я задумалась. Музыканты наяривали что-то тяжелое, и мои любимые романтичные песни Тэм Гринхилл на эту музыку никак не ложились. Зато под нее прекрасно подходила одна замечательная песня, которую с большой натяжкой можно было характеризовать как "о любви". Но зато она прекрасно подходила и под музыку и под мое настроение.
– Слушайте!
Была любимая и звезд лучи.
Теперь зови меня скалой в ночи!
Я просыпаюсь в шторм, и вновь вперед.
По гребням исполинских волн
Мой конь меня несет...
Мне впервые доводилось петь эту песню мужским голосом, и от осознания этого я как-то совершенно не в тему хихикнула. Обычно, когда я брала в руки гитару и исполняла ее своим тонким девчачьим голоском, меня слушали с удовольствием, но потом напоминали, что песня все же мужская и тяжелая, хоть и написана женщиной.
– Была любимая и свет небес.
Теперь зови меня творящим месть!
Со мною встретившись, пойдешь на дно,
И кто там ждет тебя на берегу -
Мне все равно...
Музыканты услышали меня и теперь подстраивали свой ритм под меня. Получалось удачно и гармонично.
– Была любимая и степь весной.
Теперь зови меня кошмарным сном!
Дробится палуба и киль трещит -
Проклятье не поможет, и мольба не защитит.