Там за Вороножскими лесами. Зима

[1] - Корзно ( корзень) - плащ.

[2] - Басни - здесь сказки.

4.

Демьян распахнул дверь в избу, за нос его сразу схватил приятный запах похлебки.

– Демьян Олексич, не серчай, не дождались, - Первуша сконфуженно вскочил с лавки.
– Ждали, ждали, ждали, ждали, а ты все не идешь, и не идешь. И князь вернулся, а тебя все нет! Уж больно есть хотелось.

– Оставили хоть что?
– весело отозвался Демьян, ничуть не рассердившись.

– Оставили, конечно, оставили! Нижатка, наливай боярину!
– засуетился десятник.
– Есть там, правда, особо нечего, кожа да кости, но навар добрый.

Олексич с наслаждением вдохнул аромат:

– Хорошо! А князя уважили?

– Конечно, уважили! Как же можно не уважить? Он сказал, как поешь, так чтоб к нему зашел.

Демьян усмехнулся.

Но Александр Ольговский сам заявился, не дождавшись своего боярина.

– Ну, сказывай, - подсел он к Олексичу.

– Что сказывать?
– невинно посмотрел на князя боярин.

– Сам знаешь, - шепнул Александр.

– Помог, да домой пошел, - пожал плечами Демьян.

– Врешь! Врешь, ведь. По морде твоей довольной вижу, что врешь!

Олексич улыбнулся.

– Целовались!
– с нескрываемой завистью протянул князь.
– Дальше-то что?

– Женюсь на ней, - спокойно сказал Демьян.

– Совсем с ума сошел!
– брови Александра поползли вверх.
– Вон пошли все!
– крикнул он на людей боярина, явно прислушивающихся к разговору.

Все разом выскочили из избы.

– Ты, что, Робша, дурман травы наелся!? Какая женитьба?

– Завтра сватом пойдешь?
– так же невозмутимо спросил Олексич, не обращая внимания на перекошенное от возмущение лицо князя.

– Ты меня холопскую дочку сватать зовешь?!
– заревел Александр, сразу став похожим на братца.

– Она не холопка, отец ее воротник.

– Не велика разница! Демьян, опомнись! Домой вернемся, я тебе такую боярскую дочку найду, глаз не оторвать. Зачем тебе эта простота вороножская?

– Мне другая не нужна, мне эта полюбилась, - уговоры разбивались о решительность молодого боярина.

– Да, и не красавица она вовсе, моя Фроська так в сто раз краше, - небрежно кинул князь.

– Что-то ты на льду сегодня о княжне Рыльской и не вспомнил?
– ехидно поддел Алексашку дружок.

– Вспомнил, не вспомнил, - пробурчал князь, - не в том дело. Ну, понравилась девка, ну, поцеловались, помиловались в каком уголке укромном. Коли позволит, так и еще б чего... Насыпал бы потом ее родителям серебра - откуп за честь девичью, да они только рады будут. Нечем откупиться, так я б помог... Жениться зачем?

– Я с ней так поступать не стану! То грех!
– вспылил Демьян.

– Гляди ка, какой праведник сыскался! А батюшке с матушкой дочь воротника в невестки привезти, чтобы весь Ольгов потешался, значит, не грех?!
– князь «бил» по живому.

– А я им скажу, что она дочь боярина вороножского. Мол, отца ордынцы убили, добро разграбили, потому и бесприданница. Все ладно будет, коли ты не проговоришься, - Демьян зло сверкнул очами.

– Вот так-так!
– развел руками князь.
– Ты, значит, свят, девицу бесчестить не хочешь, а я лгуном должен ходить. Да мне Олекса Гаврилыч как отец родной, а ты предлагаешь такое!

Демьян рассматривал носки своих сапог.

– Молчишь! То-то же!
– торжествующе поднял указательный перст Александр.

– Все равно женюсь, - упрямо повторил Олексич.

Князь в сердцах плюнул на пол и вышел вон.

Вои Демьяна, переглядываясь, растерянно мялись в дверях.

– Случилось чего?
– сочувственно спросил Первуша.
– Княже как ошпаренный вылетел.

– Ничего не случилось, - Олексич быстро встал с лавки.
– Мальчонку мне какого местного сыщите, чтоб знал, кто где живет.

Демьян встретился с вопросительным взглядом Горшени. Тянуло спросить совета, но Олексич боялся, что старый вой встанет на сторону князя, поэтому промолчал. «Сам разберусь», - проворчал он себе под нос.

Медленно приближался вечер, на дворе стало темнеть. Демьян нетерпеливо вышел на крыльцо.

– Ну, что там, сыскали?
– крикнул он Первуше.

– Сыскали. Нижатка, где вы там?!

Из-за клети вышли молодой вой и мальчик лет десяти.

– Эй, пойди сюда!
– крикнул ему боярин.

Мальчонка сделал пару шагов, его рябое курносое лицо выражало настороженность.

– Не бойся, - успокоил его Демьян.

– Ничего я не боюсь, - парнишка громко сморкнулся в кулак.

– Слушай, - Олексич понизил голос, - ты дом Кисляя воротника знаешь?

– Как не знать, то ж стрый [1] мой, - заулыбался малец.

Демьян наклонился и быстро зашептал пареньку на ухо.

– Давай, - малой протянул руку, Олексич покопался за поясом, наконец, достал что-то и сунул в жадно раскрытую ладонь.

– Пошли, - махнул провожатый, и побежал в темноту.

Заветная калитка с трудом угадывалась в сгустившемся сумраке. Мальчонка стал смешно подпрыгивать, пытаясь дотянуться до засова. Демьян сам открыл ему и слегка подтолкнул вперед.

– Ну, иди, дядьке скажешь, что от Агаши, а ей шепнешь, мол, жду.

Паренек исчез, Олексич остался ждать, подпирая забор. В груди, что-то давило и не давало глубоко вздохнуть, сердце предательски забилось чаще. Наконец малой выкатился со двора:

– Сейчас выйдет, - выпалил он и сел на корточки рядом с Демьяном.

– Так иди, чего расселся?
– начал избавляться от ненужного свидетеля ухажер.

Мальчишка шмыгнул носом, нехотя поднялся и медленно побрел прочь, постоянно оглядываясь. Видно было, что его съедает любопытство. Когда он, наконец, скрылся за поворотом, Демьян облегченно вздохнул. За забором раздался легкий хруст снега. «Матрена», - улыбнулся себе парень.

В проеме калитки появилась высокая женская фигура. С первого взгляда даже в плотных вечерних сумерках Демьян понял, что это не она. Незнакомая девушка подняла над головой масленку, маленький легкий огонек заметался по глиняным стенкам сосуда, бросая блики на пригожее лицо. Новая дева тоже была хороша: соболиные брови, большие глаза, чувственные губы. Красавица, но не та!