Там за Вороножскими лесами. Зима

– Ты за нас, княже, не переживай, мы свое завсегда унести сможем, - Демьян сам до конца не верил в успех затеи, но не показывал виду, уверенно шагая за своим десятским.

Вот и первая заметка. Все сгрудились вокруг вчерашней ловушки, Горшеня сунул руку и вытащил на свет тушку замерзшей птички. Раздались восхищенные возгласы. И только Первуша, ткнув в перепела пальцем, покачал головой:

– Уж больно тощий, что воробей. Здесь-то и есть нечего.

– Не хочешь - не ешь, - поспешил защитить отца Горшенька, - нам больше достанется.

– Тебя, соплю, не спрашивали, - огрызнулся Первуша.

– Ну, чего стоим?
– крикнул Демьян.
– Живо остальные проверять!

Ловчие разбежались по полю. То тут, то там слышалось радостное: «Есть! Еще одна!» Мешок довольно быстро наполнился мерзлыми птицами.

– Мы ловили, а Нижатка с Пронькой пусть щипают, - важно заявил Фрол, сразу огораживая себя от нудной работы.

– Ну, вы здесь заканчивайте, а мы с вашим боярином пойдем зайцев за тем оврагом посмотрим, - князю очень быстро наскучило топтаться на одном месте, и он потащил Демьяна глянуть окрестности. Довольный добычей, Олексич весело махнул своим людям рукой и поспешил за Александром.

[1] - Ловы - охота.

3.

Набродившись вдоволь по вороножскому берегу, и не встретив ни одного зайца, ни кабана, ни какой еще добычи, князь с боярином повернули к крепости. На заснеженном лугу никого не было, охотники ушли в город.

– Пока дойдем, уж похлебка будет готова, - мечтательно улыбнулся Демьян, представив золотистые колечки жира, разбегающиеся от запущенной в варево ложки.

Александр достал откуда-то два ржаных сухаря, один протянув Демьяну:

– На, поешь. А то до ваших перепелов пока доберемся, животы сведет.

Ломая сухой камыш, они начали спускаться к Вороножу.

– Смотри, Робша, - указал князь на середину реки, - баба на реку пришла стирать, полынью рубит.

Тоненькая женская фигурка неумело размахивала большим топором, сильно заваливаясь вперед при каждом взмахе. Рядом чернела большая корзина.

– Не баба, а девка, - улыбнулся Демьян, - видишь, коса прыгает. Этак она долго себя и лед мучить будет. Пойду я, помогу...

– А с чего, это ты?
– вдруг нахохлился князь.
– В город ступай, я сам уважу.

– Князь полынью рубить станет?
– усмехнулся Демьян.
– Увидит кто - засмеет.

– Да кто здесь увидит, - махнул рукой Александр, любуясь смешными замахами девицы, - а хоть и увидит, не велика беда. Ступай, приказываю.

– В сечи будешь приказывать!
– упрямился Олексич.

Оба явно не хотели уступать. Пихаясь и отталкивая друг друга, парни двинулись к незнакомке.

– Может, она страшна, как кикимора. Лица-то отсюда не разглядишь, - сделал князь еще одну попытку, отвадить соперника.

– Ну, так и ступай, княже, на заставу. А я так просто, помочь, - соврал Демьян.

– Ага, просто, - передразнил его Александр, - то-то у тебя глаз загорелся.

– Ничего у меня не загорелось, - отмахнулся Олексич.

Демьян знал, что нравится девкам. Высокий, сероглазый, с правильными чертами лица, он всегда ловил на себе нежные взгляды, но стоило появиться Александру, и про Олексича все забывали. И дело было не только в княжеском расшитом корзно [1] на плече, Алексашка хоть ростом был пониже Демьяна и лицом не так пригож, однако мог повести бровью, глазом подмигнуть, небрежно пошутить. Любая красавица таяла и терялась от его лукавой улыбки. Демьян так не умел, перед девицами он смущался, оправдывая свое прозвище.

Но эта незнакомка на льду почему-то манила молодого боярина, и уступать ее князю он не желал, собираясь «биться» за внимание девы до последнего.

– Как она не боится одна так далеко от городни отходить?
– удивился Александр.

Ответ на его вопрос перегородил им дорогу. Огромный грязно-белый пес с желтыми подпалинами резко встал с сугроба, на котором до этого незаметно лежал. Низкий злобный рык и оскалившаяся острыми зубами пасть предупреждали неудачливых ухажеров, что дальше приближаться к любимой хозяйке им не стоит.

Увлеченная до этого борьбой со льдом и ничего вокруг не замечавшая, девица вздрогнула и резко разогнулась. Она оказалась прехорошенькой. Именно такой, какой Демьяну и хотелось, мечталось: круглое, разрумянившееся на морозе личико, озорной изгиб темных бровей, курносый носик, пухлые губки. На плечо упала толстая темно-русая коса. Одета незнакомка была в скромную потертую шубейку, голову прикрывал грубой вязки шерстяной платок, но это ничуть не портило очарования юной красавицы.

– Не бойся, - первым обратился к ней Демьян, - мы помочь хотим.

– А то ненароком по ножке себя ударишь, - перехватил внимание девицы князь, - уж больно тяжел у тебя топор, не для девичьих ручек.

– А я и не боюсь, - с вызовом улыбнулась незнакомка, от чего на правой щеке заиграла ямочка, - озорничать станете, так Дружок вам обоим горло за меня перегрызет.

Как будто в подтверждение ее слов, пес сделал резкий выпад.

– О-го-го!
– невольно отпрянул князь.

– Лежать! Свои!
– окрикнула защитника хозяйка. Пес тут же равнодушно отвернулся от незваных гостей, зевнул и снова лег на снег.

– Какая же злая мачеха выгнала тебя на реку в такой мороз?
– Александр, теперь не опасаясь собаки, быстро шагнул вперед, оттесняя Демьяна.

– Никто меня не выгонял, я сама пришла, - на щечке опять появилась приятная ямочка.
– Только лед уж больно толстый, не могу никак прорубить.

– Давай топор, мы прорубим, - вышел из-за плеча соперника Олексич.

– Топор один, а нас двое, - бросил князь недобрый взгляд на Демьяна, - только мешаться друг другу станем. Пусть один рубит, а другой в город топает. Верно красавица?
– подмигнул он девице.

Незнакомка как-то вскользь взглянула на Демьяна, и обратила очи на князя:

– Верно, - кивнула она, прижимая к груди деревянную рукоять.

– Ну, так выбирай, - улыбнулся князь, - кому рубить, кому уходить.

«Эх, сейчас она не меня...» Демьян не успел додумать свою горькую мысль, как девица быстро подошла к нему и протянула заветный топор:

– Тебе рубить, - застенчиво произнесла она, густо краснея, от чего и у самого парня кровь прилила к щекам. А глаза у девы оказались зеленые, лучистые, светлые, почти желтые у зрачка, но с темной малахитовой каймой. «Вот так очи! Ох, смотри, Демьянка, нырнешь в них и не вынырнешь», - попытался предупредить молодец сам себя.