Там же, с тем же, на те же средства
Шрифт:
– Как вы себя чувствуете?
– Сейчас лучше. Только я не за этим тебя звала. Мне надо кому-то все рассказать. Я покаяться хочу.
– Покаяться?
– Я ведь все это дело с музеем затеяла, чтобы самой клад найти. Хотела, чтобы все ниточки в моих руках были. И муж у меня от этого ушел, потому что надоела ему эта возня. Столько лет я на бесполезные поиски потратила. А теперь еще и люди погибли.
– Лидия Сергеевна, вы слишком к себе строги.
– Нет, не слишком. Меня когда сюда муж привез, я и думать ни о чем таком не думала. Работала себе учительницей в школе и все. А потом как Влад родился, у меня в голове как щелкнуло что-то, должна я ему хорошую будущую жизнь обеспечить.
– То есть клад этот найти?
–
– Григорьевы? Значит, вы родственники писательницы?
– Вот этого я не знаю! Нет тому документального подтверждения. Не нашла я! Но ведь не может быть просто так такого совпадения? Подожди, вот смотри.
Лидия Сергеевна полезла под подушку и достала какую-то папку, а оттуда старую фотографию. На ней был изображен красивый черноволосый мужчина в военной форме и с оружием.
– Кто это?
– Это он и есть Владимир Григорьев - муж Ксении.
– Да? А почему эта карточка не в музее?
– А зачем? Она моя и всегда у нас в доме хранилась. Разве вы не видите, как этот человек на сына моего похож?
Я вгляделась. Общее что-то, конечно, в них было. Но что это все означает?
– Я же и сына своего не зря Владиком, то есть Владимиром, назвала, муж сначала и не догадывался в честь кого. А потом уж простить мне этого не смог. Все блажью это считал! Говорил, что мы происхождения рабоче-крестьянского, а ты тут со своим барством все судьбу сыну испортишь. Барчука, мол, из него вырастить хочешь! А вот отец его меня поддерживал. Он поэтому и книжки сохранил, и портрет, и другие вещи их того дома.
– Лидия Сергеевна! Вы так не переживайте! Вырос ведь уже ваш сын и вон, каким хорошим стал.
– Да я знаю. И дело это уже давнее, а все равно сердце ноет. Правда, я этого Владимира Григорьева, мужа Ксении, конечно, никогда не видела, но всегда считала, что мой муж и Влад - его дальние потомки. Наш этот клад, наш! А тут еще две смерти эти!
– Лидия Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста! А где находится могила Владимира Григорьева, вы знаете?
– Конечно. Все хотела ее в порядок привести, все-таки я считаю его нашим родственником, а этот черт старый не дает к ней даже подойти! Охраняет ее ото всех как верный пес! Не тронь, говорит, и все! Я ему говорю, я это от музея хочу сделать, стыдно же, что памятник такого известного человека в таком состоянии, весь разбитый, заменить его надо. А он на меня с палкой! Говорит, пока я жив, никто к могилке этой не притронется! Муж ведь когда уезжал, меня с собой звал, очень уговаривал, а я не решилась. Он тогда сказал или я, или этот неизвестный клад! Решай! Вот я и выбрала! Правда, сын с отцом всегда часто виделся, он его забирал к себе, потом обратно привозил, я им не мешала. А как Владик вырос, он насовсем в город уехал, только вот иногда меня теперь навещает. А я тут как привязанная сижу! К кладу этому
– Лидия Сергеевна! Вы только не волнуйтесь! Все будет хорошо! И сокровища эти ваши как-нибудь найдутся.
– Что уж тут хорошего? Два человека погибли! Смириться мне надо, что не найду я их! Смириться! Ведь сама за ними того гляди пойду и не могу!
– Ну, почему вы думаете, что эти гибели как-то связано с кладом?
– А с чем же еще? Это Ксения Григорьева его отдавать не хочет!
– А вы не помните ее точные слова про клад?
– Откуда? Но что-то вроде 'когда я сюда приду, он меня здесь ждать будет'. Так она тем людям сказывала, кто к ней приставали, где, мол, твои денежки, где украшения все? Мне об этом наши старушки рассказывали. Всех эти ее слова пугали.
– Ладно, Лидия Сергеевна поправляйтесь! Все будет хорошо!
Тут как раз в дом вошли Влад и Кешка. Влад сразу подошел к матери.
– Ну, как ты?
– Лучше, сыночек, лучше!
– Полежи, отдохни.
– Да, полежу еще, это жара на меня так подействовала.
А Кешка приблизился ко мне.
– А ты как?
– В норме. Но лучше мне своим здоровьем
не рисковать и пойти домой.– Я тебя провожу.
– Не надо. Тут недалеко. Все-таки я немного устала, пойду полежу.
И я отправилась к себе. А дома ни Клавдии, ни Степана не было. Я же захотела напиться холодного квасу, полезла за ним в погреб, и вдруг увидела маленький тряпичный сверток. Материя его мне напомнила ту, что была тогда на берегу в руках у Степана. Не знаю, почему, но я ее развернула. Внутри был небольшой фотоаппарат. Где-то я его уже видела? Ну, да, у Андрея Кузьмича. Он держал в руках другой с большим объективом, а этот я видела лежащим среди его вещей. Я еще подумала, вот что значит, человек серьезно увлекается фотографией, два аппарата с собой носит. Но почему он здесь? И есть ли на нем снимки? Я взяла фотоаппарат в руки. Так, снимки здесь присутствуют. Вот виды городка - природа, Волга. Вот музей. И Ксения Григорьева собственной персоной. Портрет ее, конечно. А это что? Это та его часть, где изображена ее рука, опирающаяся на стол рядом с чернильницей. Вот Лидия Сергеевна около музея. А это кто? Ба! Знакомые все лица! Хотя что-то тут такого? Люди просто разговаривают. Но почему так много снимков этой пары? Они что ссорятся? Больше фотографий не было. Неужели Алексея Кузьмича убили из-за того, что он снял эту ссору? В моей голове это никак не укладывалось. Но почему фотоаппарат здесь? Хотя его, наверное, где-то нашел Степан и не знал, что с ним делать. А я знаю! Положу-ка я его пока на место. Время его еще придет. И что? Нет, пора с кладом до конца разобраться! Как там говорится 'когда я сюда приду, он меня здесь ждать будет'? Время пришло. Вот он меня и дождался!
Я вылезла из погреба. И тут в комнату вошла Клавдия.
– Как вы? Как ваша голова?
– Лучше, я даже сегодня немного погуляла.
– Да, жара эти дни стоит ненормальная! В тени больше тридцати градусов. Давно такого не было! И дождей все нет и нет!
– Клавдия! А вы знаете, где находится могила Владимира Григорьева?
– Это который муж нашей барыни?
– Да.
– Конечно, это все знают. На старом кладбище.
– А вы можете туда где-то через полчаса вместе с вашим мужем подойти?
– Могу. Это очень важно?
– Да, я пойду за своими, за Ольгой и Иннокентием, и мы тоже туда отправимся.
– Хорошо, сейчас с мужем созвонюсь, и мы придем. Это имеет отношение к тому, что у нас произошло здесь за последнее время?
– Да. И возьмите с собой какие-нибудь инструменты - отвертку, еще что-нибудь такое.
– Хорошо, возьмем. И придем.
Потом я пошла в дом Влада и учительницы. Они все были там, и, когда я вошла, ко мне обернулись.
– Знаете, я хочу сходить на могилу Владимира Григорьева и приглашаю вас с собой.
Ольга даже удивилась.
– А ты знаешь, где она находится?
– Да, знаю.
– Откуда?
– Мне ее совсем недавно показали.
– Ну, пойдем туда сходим, если хочешь.
– Хочу.
Иннокентий и Влад молчали, а его мама так просто застыла.
– Лидия Сергеевна, я тоже прошу вас обязательно пойти вместе с нами.
– Хорошо.
Но Владу это явно не понравилось.
– Мама, а ты сможешь?
– Да-да, я смогу.
– Тогда пошли.
Иннокентий взял меня за руку.
– Как ты?
– Нормально.
– Ты что-то узнала?
– Да.
– Про клад?
– Про все.
– Значит, ты знаешь, где сокровища?
– Может быть. Только давай сначала дойдем до места, и я там все расскажу, а потом посмотрим, что будет.
Дальше все шли молча, только я иногда ловила на себе внимательный взгляд Влада. С чего бы это? Но вот и то старое кладбище, место, куда мы шли. Я огляделась. Из-за деревьев вышли Клавдия и Степан. Все вроде собрались? Или еще не все? И тут, откуда не возьмись, появился известный старик. Я так и знала, что он где-то здесь. Ничего без него в этих краях произойти не может. Все вопросительно на меня посмотрели.